Японский премьер-министр Синдзо Абэ предупредил Пекин, что Токио теряет терпение, глядя на самоуверенные действия Китая в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а также предложил китайскому руководству подумать об экономических и военных последствиях таких действий.

Перед этим прозвучали аналогичные заявления из Вашингтона, который предупредил, что его терпению в отношении Китая приходит конец, и что в данном случае это связано с продолжающимся китайским кибершпионажем и с высокой вероятностью того, что Пекин создает и испытывает средства кибернетической войны и кибернетических диверсий. В совокупности данные предупреждения должны стать для Китая сигналом о том, что доселе пассивной реакции на его военные акции может прийти конец.

В интервью Washington Post, опубликованном накануне встречи Абэ с американским президентом Бараком Обамой в Вашингтоне, японский премьер заявил, что действия Китая в отношении спорных островов Сенкаку / Дяоюйдао, а также усиливающаяся военная агрессивность Пекина уже привели к крупному увеличению ассигнований на японские силы самообороны и береговую охрану. Он также подтвердил непреходящую значимость японо-американского альянса для азиатской безопасности и предупредил, что Китай может потерять японские и прочие иностранные инвестиции, если продолжит свою политику «принуждения и запугивания» соседей по Восточно-Китайскому и Южно-Китайскому морям.

Интервью Абэ прозвучало на фоне предупреждений Вашингтона о китайской активности в киберпространстве. Не называя Китай напрямую в своем докладе конгрессу о положении в стране, Обама сказал: «Мы знаем, что зарубежные страны и компании крадут наши корпоративные секреты. Сейчас враги США изыскивают возможности для организации диверсий в нашей системе энергоснабжения, в наших финансовых институтах, в наших системах регулирования воздушного движения». Это заявление Обамы и последующая публикация новой стратегии борьбы с киберкражами торговых секретов совпали по времени с серией сообщений о том, как Народно-освободительная армия Китая поддерживает и финансирует деятельность хакеров в США. Среди этих сообщений был доклад компании кибербезопасности Mandiant, которая отследила эту деятельность, привязав ее к одному из подразделений НОАК и одному армейскому объекту. Совпадение по времени этих сообщений и заявления Обамы неслучайно.

Вашингтон занял более сдержанную позицию в споре из-за островов Сенкаку / Дяоюйдао, призывая Токио воздержаться от представления доказательств того, что китайский корабль захватил частоту РЛС управления огнем японского военного корабля. Однако понятно - Вашингтон и Токио разделяют мнение о том, что Китай своими действиями исчерпал кредит их терпения. Находясь в непосредственной близости от КНР, Япония внимательно следит за действиями этой страны на море, которые заметно активизировались в последние два-три года как вокруг спорных островов, так и в Южно-Китайском море, а также в западной части Тихого океана к востоку от Японии. Соединенные Штаты, в свою очередь, выдвигают на передний план проблемы кибершпионажа и потенциальную возможность возникновения кибервойны. Обе страны обращают внимание на хорошо известное поведение китайцев и предупреждают, что китайцы приближаются к точке, дальше которой их действия будут уже нетерпимы. Сигнал понятен: либо Китай меняет свою манеру поведения, либо ему придется столкнуться с последствиями совместных действий США и Японии.

Заявление Абэ вызвало резкую ответную реакцию со стороны Пекина. Правда, такая реакция появилась в большей мере не в ответ на его интервью, а в ответ на другую статью в Washington Post, которая была основана на данном интервью. Там слова Абэ были истолкованы следующим образом: «Китай испытывает «глубоко укоренившуюся» потребность спорить с Японией и с другими азиатскими соседями из-за территории, потому что правящая коммунистическая партия использует данные споры, чтобы получать мощную внутреннюю поддержку в стране». Токио ответил на китайские жалобы заявлением о том, что вторая статья в Washington Post вводит в заблуждение, и что запись интервью с Абэ была неточной.

Вдаваться в подробности по данному вопросу японское правительство не стало. Однако говоря о «глубоко укоренившейся» потребности, Абэ не имел в виду поведение Китая как таковое. Он говорил о скрытых антияпонских тенденциях в китайской системе образования и о том, что антияпонские настроения используются в качестве основы для воспитания патриотизма. Пекин всегда непроизвольно, на уровне рефлексов реагирует на любые нелестные комментарии, звучащие из уст иностранных руководителей, и реакция СМИ представляет собой попытку отвлечь внимание от китайских действий, приковав его к «агрессивному» Абэ как к причине роста напряженности в Восточной Азии. После встречи Абэ и Обамы агентство «Синьхуа» опубликовало статью, в которой предупредило Соединенные Штаты о необходимости «проявлять бдительность по отношению к правым тенденциям в Токио» и заявило, что крупнейшие в мире экономические державы, какими являются Соединенные Штаты и Китай, должны действовать сообща ради «сохранения мира и процветания в Азиатско-Тихоокеанском регионе и содействия мировому развитию». В других сообщениях китайских СМИ говорится о том, что Абэ во время своего визита не сумел заручиться поддержкой Обамы в вопросе островов Сенкаку / Дяоюйдао и в выработке единой позиции против Китая. Однако в подтексте китайской реакции такой уверенности гораздо меньше.

Экономическая угроза

То, что сказал Абэ во время интервью, весьма поучительно, если отбросить в сторону версии и заявления китайских СМИ. По его словам, отношения между Китаем и Японией страдают от непреднамеренных последствий, вызванных действиями Коммунистической партии Китая по сохранению своей легитимности. Когда Китай начал проводить политику экономической открытости, это привело к неравенству в доходах, ликвидировав главную основу поддержки, на которую опиралась партия – равенство. Этому китайское правительство противопоставило двунаправленную стратегию экономического развития и патриотизма. Интересы экономического развития требуют от Пекина расширения сырьевых поставок, а это естественным образом подталкивает Китай в сторону моря. Между тем, патриотизм с его антияпонским оттенком пропитал собой всю систему образования и общество.

Абэ утверждал, что Китай в рамках своей стратегии борьбы за ресурсы идет по пути «принуждения и запугивания», особенно в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. Антияпонские настроения в китайском обществе, внушенные патриотизмом, приводят к тому, что агрессивные действия Китая находят отклик и поддержку внутри страны. Однако это ведет к ухудшению экономических отношений между Японией и Китаем, мешая быстрому экономическому росту самой КНР. А без сохранения экономического роста, предостерегает Абэ, китайское однопартийное руководство не сможет управлять своим населением, составляющим 1,3 миллиарда человек.

В таких условиях, предупреждает Абэ, Пекину важно понять, что он не сможет захватывать территории других стран и их территориальные воды, а также менять правила международного взаимодействия. Он поднял вопрос об оборонном бюджете и подчеркнул, что японо-американский альянс имеет исключительно важное значение для региональной безопасности, как и сохранение американского военного присутствия в регионе. Он также предупредил, что напористое и агрессивное поведения Китая приведет к экономическим последствиям, и что, хотя японские компании получают в Китае прибыль, они также дают китайцам 10 миллионов рабочих мест. Если риски для японского бизнеса в Китае возрастут, «японские инвестиции там начнут стремительно уменьшаться», отметил Абэ.

Предостережения Абэ имели целью разбередить страх китайского руководства перед экономической и социальной нестабильностью, а также перед военными посягательствами США и усиливающей свой боевой потенциал Японии. В экономике Япония является одним из главных источников прямых иностранных инвестиций в Китай и его ведущим торговым партнером. Хотя очень сложно проверить утверждение Абэ о 10 миллионах рабочих мест, созданных благодаря японским инвестициям, последствия действий китайцев для двустороннего экономического сотрудничества оценить гораздо легче. В 2012 году, когда усилилась напряженность из-за решения Японии «купить» часть спорных островов Сенкаку / Дяоюйдао у одного японского гражданина, в Китае вспыхнули антияпонские протесты, а также был объявлен неофициальный бойкот японским товарам. Общий объем товарооборота между Китаем и Японией сократился на 3,9 процента, и это было первое снижение после финансового кризиса 2009 года. При этом объем экспорта сократился на 10 с лишним процентов. Хотя за год объем прямых иностранных инвестиций из Японии немного увеличился, летом, когда уровень напряженности между двумя странами был на пике, наблюдалось его резкое снижение.

В сокращении торговли и инвестиций свою роль сыграли и другие факторы, включая общее снижение спроса в Японии и смену поставщиков некоторых важных ресурсов (а также корректировки на японских экспортных рынках). Да и сама Япония существенно пострадает в случае серьезного ухудшения торговых отношений, хотя Токио наверняка принимает меры для смягчения удара от последствий экономических споров с Пекином. На самом деле, японские фирмы уже начинают подумывать о выводе из Китая некоторых своих производственных предприятий. И это без учета дополнительных стимулов, таких, как протесты и бойкоты на волне антияпонских настроений. В 2012 году разница между объемом японского экспорта в Китай и США сократилась до 0,6 процента. Абэ также весьма прозрачно намекнул, что Япония, наконец, решила провести переговоры с Соединенными Штатами по Транстихоокеанскому партнерству. В этот торговый блок намеренно не включают Китай (хотя делается это неофициально).

Японские компании вряд ли побегут из Китая в массовом порядке, однако угроза постепенной переориентации на укрепление торговых связей с США и сокращения инвестиций в КНР вызывает глубокую обеспокоенность у китайских коммунистов, которые стремятся поддерживать стабильность в обществе путем создания рабочих мест. Экспорт и развитие - это те факторы, которые продвигают вперед китайскую экономику – и японскую тоже. Это не дает большие прибыли и эффективность – напротив, Пекин обеспечивает постоянный рост для того, чтобы поддерживать занятость и предоставлять кредиты, помогая предприятиям функционировать, пусть даже они работают с минимальной прибылью или себе в убыток.

Занятость - это главный китайский инструмент по поддержанию стабильности в обществе. А партия видит в стабильности важнейшее условие сохранения своей легитимности и роли неоспоримого лидера Китая. Китайское правительство и Абэ знают об этом, а теперь Абэ грозит нанести удар по экономическому развитию КНР, нарушая всю эту систему стабильности. Японцы вряд ли смогут и захотят пойти на радикальные изменения в своих экономических отношениях с Китаем. Но с активизацией Транстихоокеанского партнерства и с возможным усилением внимания японского правительства к вложению инвестиций в Юго-Восточную Азию и Африку (за которыми наверняка последуют и частные инвестиции) экономическое давление на Китай будет медленно нарастать.

Военное предупреждение

Таким образом, военное предупреждение вызовет большую озабоченность у Пекина. Токио и Вашингтон уже с огромным трудом терпят агрессивное поведение Китая. США разворачиваются в сторону Азии, что воспринимается Китаем как действия, направленные на его сдерживание. Япония укрепляет связи с Россией, Австралией, Индией и странами Юго-Восточной Азии. Эти действия в Китае также рассматриваются как политика сдерживания. Становление Китая в качестве влиятельной силы проходит не очень гладко. Всякий раз, когда какая-либо страна пытается изменить статус кво, несогласие и сопротивление этим усилиям будут неизбежны. Китайская морская экспансия, проводимый им кибершпионаж и расширение возможностей Китая по ведению кибернетических войн — все это тесно связано с социально-экономической политикой Пекина. Морская экспансия – это самые очевидные конкретные действия, и они могут создать впечатление соперничества среди равных, причем задолго до того, как Китай действительно станет равным. Вопросы борьбы в киберпространстве, по крайней мере, дают возможность для правдоподобного опровержения и запирательства (хотя Вашингтон сегодня срывает этот полупрозрачный покров), и отражают попытку действовать в той области, где общие недостатки и слабости Китая не так заметны и обременительны. Здесь слабый предпринимает оптимальные доступные ему усилия против сильного.

Для Японии деятельность вокруг спорных островов - это вопрос, поддающийся урегулированию, пока он остается в пределах гражданской сферы. Но использование РЛС управления огнем на японских кораблях и облеты китайской авиации - это неприемлемые действия. (Японские самолеты постоянно вылетают на перехват китайцев, когда они совершают свои облеты. Недавно появилось сообщение о том, что китайский разведывательный самолет Y-8 и японский перехватчик F-15 приблизились друг к другу на расстояние 5 метров. Возникла угроза столкновения, как между американским и китайским самолетом в 2001 году.) И хотя Соединенные Штаты пока мирятся с периодическими случаями киберкраж и кибершпионажа, как отметил Обама, такие действия становятся неприемлемыми, когда они нацелены на американскую инфраструктуру, создавая опасность нарушения работы систем электроснабжения, систем связи и промышленных предприятий.

Япония и Соединенные Штаты называют существующий между ними оборонительный союз основой своей региональной политики и отношений. Япония продолжает менять свое толкование конституционных ограничений на военную деятельность, и Токио пообещал Вашингтону играть более значительную роль в обеспечении региональной безопасности. Эскалация военно-морской активности Китая создает видимость того, что уверенный в себе и сильный Пекин меняет баланс военно-морской мощи в регионе. Китай создает впечатление, что у него имеется сильный и современный флот, пользующийся поддержкой ракет наземного базирования, обладающий современными кораблями и технологиями, а также способный действовать в глобальном масштабе. Китайская стратегия воспрещения доступа все чаще вызывает противоречия в Японии и США, где звучат предостережения о том, что его ВМС скоро превзойдут американский флот в Тихом океане, ограничив военно-морской потенциал США своими ракетами, которые называют «убийцами авианосцев», и обогнав его количественно.

ВМС Китая за последнее десятилетие провели масштабную программу модернизации. Тем не менее, они совершенно не готовы напрямую соперничать с японским флотом, а уж тем более с союзником Японии по договору Соединенными Штатами. Модернизация и программа строительства флота пока еще не привели к созданию мощных и непревзойденных китайских ВМС. Да и непревзойденными моряками они пока похвастаться не могут. Непревзойденному флоту нужна организация, доктрина, принципы и прежде всего опыт. Главная проблема, сдерживающая развитие китайских ВМС, это не кораблестроение и не комплектование личным составом. Это их ограниченная способность вести военные действия и морские операции во взаимодействии с другими видами вооруженных сил и родами войск. Такие действия требуют глубоких знаний и подготовленности в вопросах тылового обеспечения, взаимодействия с ПВО и во множестве других сложных вопросов.

У ВМС существует всего один реальный критерий силы. Это их способность побеждать вероятного противника. Отчасти качество ВМС определяется их техникой, отчасти доктриной. Однако очень важный элемент это практический опыт. У китайских ВМС небогатый опыт ведения войн, причем даже в прошлом. Это существенно ограничивает число людей в офицерском корпусе, которые обладают знаниями и способностями для ведения эффективных боевых действий в чрезвычайно сложных условиях современной войны. Хотя у китайского флота есть современные технологии, хотя он уверенно продвигается к созданию численного превосходства, ему предстоит противостоять ВМС США, у которых имеется многовековой опыт и целые поколения адмиралов, воспитанных на боевых традициях. Даже у японского флота опыт и традиции морских сражений насчитывают более ста лет. Отсутствие боевого опыта существенно ограничивает возможности китайских ВМС.

Китайское правительство специально занижает эти возможности и пресекает любые разговоры об агрессивном характере вооруженных сил КНР. Но Пекин почти ничего не делает для того, чтобы развеять подобные слухи и предположения. Поэтому в китайских социальных сетях появляется огромное количество утечек информации и изображений военного характера, а в популярных СМИ Китая постоянно присутствует масса комментариев и видеоматериалов на военную тему. Пекину нравится выглядеть неистовым и жестоким, и говорить, что он совсем не такой. Но проблема такой стратегии заключается в том, о чем говорил Абэ: поскольку Китай кажется грозным и страшным, другие страны принимают конкретные меры противодействия морской экспансии КНР. Абэ называет действия Китая блефом и убеждает Пекин заново проанализировать соотношение сил в регионе, прежде чем он продолжит свои агрессивные действия.