Что было раньше - слово или мысль?

Вовсе не способность к речи, мысленной или устной, сделала человека человеком. Что же отличает нас от животных и составляет основу нашего развитого мышления? Умение предполагать, что думают о нас другие, переосмысливать прошлое и выстраивать сложные конструкции вроде: "Я знаю, что думаешь…”, утверждает новозеландский профессор Майкл Корбаллис.

Мышление возникло раньше, чем язык, и вовсе не способность к мысленной и устной речи сделала человека человеком. Эту теорию, опровергающую многие привычные представления в лингвистике и когнитивной психологии, развивает в своей книге профессор новозеладнского Оклендского университета Майкл Корбаллис. Рекурсия — вот что выделило нас из ряда высших млекопитающих животных и позволило достичь вершин прогресса, превратив вчерашнюю обезъяну в совершенно иное существо, утверждает профессор психологии в своем труде "Рекурсивный разум: происхождение человеческого языка, мысли и цивилизации" ("Recursive Mind: The origins of human language, thought, and civilization").

По мнению Корбаллиса, мыслительные способности человека, которые сделали возможным существование языка, изначально имеют не лингвистическую природу. То есть нам не нужно владеть каким-либо языком, даже своим родным, чтобы начать думать.

Это утверждение, несмотря на кажущуюся простоту, опровергает ряд лингвистических теорий, имеющих множество последователей. До сей поры в этой области науки главенствовал выдвинутый еще в 1955 году постулат американского лингвиста и публициста Ноама Хомского (он же — Ноам Чомски) о том, что каждый человек имеет врожденную способность говорить на том или ином языке. Хомский утверждал, что наше мышление изначально формируется как языковое, и те структуры, которыми мыслит каждый человек, легко преобразуются в лексические единицы (то есть слова) и грамматические конструкции (то есть способы связи этих слов). В качестве доказательства своей теории Хомский приводил неоспоримый факт, что маленькие дети невероятно легко осваивают родной язык и что вне зависимости от типа этого языка совершают примерно одинаковые ошибки.

Однако Корбаллис рискнул взглянуть на происхождение человеческого мышления под совершенно другим углом. "Хомский смотрит на мысль сквозь призму языка, а я предпочитаю смотреть на язык сквозь призму мысли", — заявил он.

По мнению Корбаллиса, в основе мыслительного процесса лежит способность людей к рекурсии, то есть возможность "встраивать" одни идеи в другие, как бы создавая новый уровень мысли. К примеру, базовая идея "Кошка выпила молоко" за счет рекурсии может быть превращена в такую: "Я догадался, что кошка выпила молоко", и даже в такую: "Теперь вы знаете том, что я догадался, что кошка выпила молоко", — и так далее.

Заметим, что недаром лингвистическими проблемами в Окленде занимаются психологи: предположения о связи языка и мышления открывают совершенно новый взгляд на развитие способностей и поведения человека. Более того, в настоящий момент когнитивные психологи разрабатывают новую — рекурсивную — модель функционирования психики. Согласно этой модели, способность к рекурсии позволяет нам делать предположения о намерениях и мыслях других людей, оценивать ситуацию, в которую мы попали, принимать решения и переосмысливать прошлый опыт.

Именно на это делает упор Корбаллис, развивая свою теорию. Способность "встраивать" одну идею в другую помогла нашим предкам побороть линейность времени, говорит он. Благодаря рекурсии мы обдумываем прошлое и прогнозируем будущее, а иногда даже смешиваем реальное и вымышленное. Рекурсия позволяет нам, общаясь с собеседником, из его реплик делать вывод о том, насколько хорошо он нас понял и как интерпретировал сказанное нами.

прочем, человек все-таки не единственное существо, которое умеет строить предположения о мыслях и намерениях других. В 70-ых годах ученые — этологи и этнопсихологии исследовали на шимпанзе способность животных "поставить себя на место сородича". Они доказали, что животные имеют так называемую "theory of mind" ("теорию ума"), то есть понимание того, что другие существа также имеют свой разум. Более того, ученые выяснили, что человекообразные обезьяны способны предполагать, как относятся к ним другие особи, понимать их потребности и учитывать намерения.

Это также может являться подтверждением новой лингвистической теории: ведь у обезьян нет языка, подобного человеческому. Однако рекурсивное мышление присутствует — значит, оно появилось раньше, и, возможно, действительно послужило толчком к развитию мышления.

Разумеется, человек обладает способностью к рекурсии на качественно другом уровне. Что позволяет нам сочинять истории (то есть собственный опыт, усвоенные в нем идеи, в вымышленные обстоятельства), а также снимать кино и писать картины, что также можно отнести к переосмыслению опыта, идей и впечатлений.

По мнению коллег Корбаллиса, его революционная теория могла бы объяснить возникновение некоторых нетипичных языков. К примеру, в языке южноамериканского народа пираха вообще нет чисел, и даже само понятия числа никак не обозначается. К подобным примерам можно отнести и языка индейского племени амондава, в котором нет понятия времени.

Притом нельзя сказать, что у носителей этих языков совсем нет представления о количестве и, соответственно, времени. Носители языка пираха используют две дефиниции, которые можно приблизительно перевести как "несколько" (для объектов количеством от одного до четырех) и "много" (что означает пять и более). Что касается индейцев амондава, то многие из них в настоящее время изучают португальский язык и, по свидетельствам очевидцев, не имеют никаких трудностей с усвоением понятия времени и относящихся к нему слов.

Все эти факты отлично укладываются в теорию новозеландского ученого: ведь рекурсия, по его мнению, — когнитивное, а не языковое понятие. Она присутствует в наших мыслях, но вовсе не обязательно находит отражение в языке.

Яна Филимонова