Одна из версий происхождения Тoргайских и Аральских геоглифов в Казахстане

В статье проанализированы выявленные ранее в Казахстане Торгайские и Аральские геоглифи, описана их природа образования и связь с глобальным потеплением XII-XIII вв.

В последнее время в интернете появилось много публикаций о Торгайских геоглифах расположенных в Северном Казахстане на юге Костанайской области и об Аральск их Знаках (линиях) обнаруженных на дне высыхающего Аральского моря.        

Большинство Торгайских геоглифов находится в районах долин крупных рек, стекающих в Тургайский прогиб, который когда-то в процессе климатических катаклизмов неоднократно наполнялся водой, образуя единый водоём с Аральским и Каспийским морями.

С середины I тыс. до н.э. через территорию  Северного Казахстана  стал  функционировать Степной путь, проходившим из Причерноморья, через Южное Приуралье, Торгайскую впадину к Иртышу и далее на Алтай в страну агринеев, населяющих районы Верхнего Иртыша и оз. Зайсан, а дальше на Монголию, по которому передвигались племена конных кочевников. В связи с этим в долинах крупных рек, текущих в Торгайскую впадину, начало широко развиваться животноводство и выращивание сельскохозяй-ственных культур, которые сбывались проходившим через их земли торговцам караванов. В результате, кочевые племена, проживающие на этих землях, стали переходить к оседлому проживанию, образуя вдоль долин рек разрозненные небольшие поселения.

В дальнейшем богатые скотом, шерстью, кожами и сельхозпродуктами районы Торгайской впадины были вовлечены в систему торговых связей Великого Шелкового пути, образуя Северное ответвление. По пути следования торговых караванов распространялись привозимые с Востока и Запада шелк, полотна, ковры, керамика, изделия из драгоценных металлов, луки, стрелы, сельхозорудия и другие товары первой необходимости, в обмен на товары местного производства.

В связи с оживлением Шелкового пути в II-VII вв. через районы Средней Азии, Семиречья и Южного Казахстана на пути его маршрута формируются крупные торговые центры, такие как Испиджаб, Навакет, Суяб, Тараз, Отрар, Янгикент и другие, в которых происходит рост оседлого городского населения, занимавшиеся торговлей и ремеслом. Для нормального их существования требовалось определенное количество животноводческих и сельскохозяйственных продуктов, шкур и меха. Своих сельскохозяйственных и животноводческих продуктов, выращенных вокруг городищ и поселений, не хватало. Поэтому приходилось их завозить из других близлежащих районов, где продуктов было в избытке. К таким перспективным районам, очевидно, относились и долины рек северо-востока Торгайской впадины. Это хорошо видно на спутниковых картах, где практически все долины крупных рек покрыты следами существовавших когда-то полей со старинными ирригационными сооружениями и с небольшими заброшенными ныне земледельческими поселениями в виде групп из квадратов, кругов и отдельных торгово-ремесленных поселений-городищ, окруженных с внешней стороны валами и стенами.

О древности данных ирригационных сооружений в долинах рек Торгайской впадины в своих дневниках пишет участник русской экспедиции 1768-74 гг. Николай Рычков, отмечавший, что «…видел остатки древних пашен на реке Каратургае, и пашни сии были наводняемы каналами, из реки проведенными». В своих записках («Дневные записки путешествия капитана Николая Рычкова в Киргизкайсацкой степи, в 1771 году»), он также описывает обнаруженное им одно городище, которое было с «…пространными валами и рвами укрепленное. Город сей сделан на подобие четвероугольного замка, имея во все стороны ровное пространство валов. С восточной стороны видимы там поныне зем-ляные ворота. Упадшие валы, и рвы прежней глубины своей лишенные, свидетельствуют о древности сего места: но примечания достойных развалин ни внутри, ни вне валов не видно, кроме черепицы и камня валяющегося во градских местах». Увеличение спроса на продукты животноводства и сельхоз товаров в городских центрах Средней Азии и в других регионах, послужило важным фактором расширения взаимной торговли с возникшими в Торгайской впадине земледельческими поселениями-городищами.

Земледельческие поселения располагались вдоль долин рек и состояли из юрт, землянок и квадратных саманных хижин. В настоящее время, от юрт остались только круги, которые в XI-XIII веках относились к стационарным жилищам, свидетель-ствующими об уникальном хозяйственном укладе проживающего здесь местного населения, сочетавшего традиции кочевого и оседлого образа жизни. Стоявшие в поселениях юрты, например, утеплялись вокруг, грунтом или обкладывались саманной глиной, так что потом, при разборке на поверхности от них оставались разнообразные круги. Землянки и саманные хижины использовались местными жителями, как постоянные зимние жилища.

Поселения-городища, так называемые караван-сараи или торткули, являлись центрами местных торговцев, ремесленников и служили также для временной остановки проходящих караванов Северного ответвления Шелкового пути. Располагались они в основном друг от друга на расстоянии фархаса – одного дневного перехода груженного товарами каравана, который равнялся в среднем 35-45 км. Кроме товарообмена с другими регионами здесь развивалась и местная торговля с кочевыми племенами. От этих центральных поселений-городищ, расходились ответвления местных караванных путей, которые обслуживали небольшие земледельческие поселения, собирая местный товар со всей Торгайской впадины и формируя товарную массу транзитных караванов, движущихся по Шелковому пути в Среднюю Азию, Южное Приуралье, Алтай и другие регионы.

Одно из таких  городищ  археологами  Костанайской экспедиции названо  и описано как Шилийкий квадрат (см. Фото 1), но почему-то было занесено в разряд «геоглифов» [7]. Расположено  оно в Аркалыкском районе Костанайской области к западу от п.Кайынды, и представляет  собой квадратную площадку размером 225х225 метров, окруженную валом и рвом с внешней стороны. Рядом с городищем у входа имеется насыпь, окольцованная с наружи рвом, которая те времена служила очевидно сторожевым постом.

Севернее от городища, находится еще одна площадка с пятью кругами от юрт,  которые  также окольцованы валом. Руководитель научно-иследовательского проекта "Turgay Discovery" Д.Дей, Шилийское городище сопоставляет с городищем обнаруженным и описанным капитаном Н.Рычковым в 1771 г., однако согласно его описаниям, вход на нем находился с восточной стороны, а не с южной, что противоречит высказываниям Д.Дея [7]. Аналогичное городище располагается дальше на северо-запад от Торгайской свастики у п.Урпек, (см. Фото 6), но по непонятным причинам, оно сих пор археологами не изучено и не описано. Кроме того, если посмотреть на спутниковые карты данной территории, то подобные полуразрушенные городища можно  обнаружить почти в каждой долине рек.

Далее привожу выявленный мною целый ряд крепостей, которые выстраиваются в линейную цепочку и являются, очевидно, частью Северного  Шелкового пути, проходившим от городища Бузук (около г. Астана) в сторону Южного Приуралья. Это районы  поселков Аккошкар, Кайынды (известный Шилийский квадрат), Кулик, Урпек (севернее Тургайской свастики), севернее между поселками Бестамом и Косжаном (южнее п. Косжана имеется две линии насыпей) и у поселка Кабырга. Дальше я пока не просматривал спутниковые карты, надеюсь, что это проделают казахстанские археологи.

Много подобных поселений-городищ находится в Южном Казахстане и Семиречье. Все они расположены вдоль маршрута следования караванов Великого Шелкового пути и являлись городскими торговыми центрами. Восемь из них только в 2014 году вошли в список Всемирного наследия ЮНЕСКО [10]. Это говорит о том, что эти площади, а тем более Северное направление Великого Шелкового пути, казахстанскими археологами практически не изучались.

В те времена взаимоотношения оседлых земледельцев на территории Торгайской степи с кочевыми степными племенами не всегда были мирными. На протяжении многих веков здесь происходили опустошительные набеги внешних воюющих кочевых племён, приводившие к разрушению поселений оседлых земледельческих народов, что нарушало их торговое, экономическое и сельскохозяйственное развитие. Но имеется много исторических фактов, свидетельствующих об ответных военных походах оседлых жителей на воинственных степняков, которые кончались кровавыми разборками. В результате этих войн, возникла необходимость жителей оседлых поселений, занимающихся земледелием и животноводством, прибегать к защите своих территорий от постоянных набегов степняков и других внешних врагов.

Для этого по всей северо-восточной округе Торгайской низменности были построены одиночные военизированные посты, роль которых заключалась в предупреждении  находящихся земледельческих поселений и городищ от набегов враждебных кочевых племён, а так-же в их защите. Большинство этих защитных сооружений располагалось на возвышенностях, с обрывами и уступами. Вероятнее всего, они еще являлись легкими защитными сооружениями, рассчитанными для временного расположения на весеннелетние периоды, когда уровень воды в реках и долинах, подымался до максимального уровня. Поэтому строить крепости со стенами и валами в малолюдных местах было бы не эффективно. Возводили они в квадратной, крестообразной или округлой формы, что позволяло в случаи нападения занимать круговую оборону и защищаться с любой стороны. В местах, где был легкий доступ к этим сооружениям со стороны нападавших племен, насыпались дополнительно оборонительные валы или почти сплошные оборонительные линии из курганов. К ним можно отнести все известные из так называемых «геоглифов Торгая»: Уштоганский квадрат (Фото 2), Большой Ашутастинский (Фото 3) и Южно-Торгайский (Фото 4) кресты, Торгайское кольцо (Фото 5) и ряд одиночных линий [7].
 

Все оборонительные линии состояли из насыпей в виде курганов диаметром 10-12 м, а высотою до 1 м. По данным раскопок археологов Костанайской экспедиции, эти насыпи делались на приготовленных и зачищенных от растительности площадках, по поверхности которых потом равномерно накладывался слоями глинистый материал [7]. Данный глинистый материал противостоял разрушению от водяных потоков, которые накатывались в периоды резкого подъема уровня воды протекавших вблизи рек. Снаружи насыпей по кругу, что очевидно, возводились саманные или плетенные деревянные ограды в виде башен для защиты находящихся там воинов. Здесь могли расположиться до 5 и более воинов-лучников, которые с наружи вели обзорное наблюдение за окружающей степью, а в случаи наступления вражеской конницы проводить обстрел ее из луков. Расстояние между насыпями было до 2 м, что позволяло свободно проскакивать всадникам данного поста в случаи нападения вражеской конницы. Внутри этих защитных сооружений для воинов устанавливались легкие жилые юрты, а также сооружались временные стоянки для небольших верблюжьих и конных караванов, приходящих в эти районы за сельхоз товарами. Около некоторых постов, устанавливались и постоянные юрты, о чем свидетельствуют насыпанные вокруг них защитные валы. Большой Ашутастинский и Южно Торгайский кресты были не достроены из-за возникших климатических осложнений, по всей вероятности, или по другим причинам, так как должны были бы иметь форму Уштоганского квадрата.

Торгайская свастика (см. Фото 6), расположенная на окраине п. Урпек Амангельдинского района Костанайской области, представляет собой насыпь высотою до 0,3 м, сооруженную в форме трехлучевой свастики диаметром 94 м [7].

Справа от этого сооружения имеется группа кольцеобразных и квадратных насыпей окруженных рвами. Слева расположена прерывистая линейная оборонительная насыпь. На северо-западе находится описанная выше квадратная крепость-городище. Археологами из Костанайского университета Казахстана и Вильнюсского университета Литвы, проводившие в 2007-08гг. исследование Торгайской свастики и остальных сооружений, так и не смогли определить её конкретное функциональное предназначение.

По моему мнению, это свастикоподобное сооружение до XII-XIII вв. было ставкой-резиденцией местного правителя (бая или бека) этой территории, а группа насыпей справа служила защитой мест проживания его прислуги и охраны. В те времена современный п. Урпек, по видимому, был  довольно  крупным  поселением,  находившимся  на  пересечении основного Шелкового пути и его ответвлений на северные и южные районы. Это хорошо просматривается на спутниковой карте, где между Торгайской свастикой и основным поселком в долине находится большое количество кругов от юрт, а вдоль р. Кара-Тургай группы остатков жилищ полуземляночного типа в виде ям. В самом поселке встречаются квадратные следы от жилых зданий и еще два больших квадрата, оставшиеся, по всей вероятности, от городищ-крепостей с валами и входами в них, которые расположены на юго-западе от поселка.

Сама же свастикоподобная насыпь представляет собой остатки сложного жилища, построенного по принципу юрты и состоящего из трех разрозненных помещений, каждое из которых имело свое предназначение. В нем, скорее всего, проживал местный правитель. Стены и перегородки его были, очевидно, выложены саманом (глина с сеном) с использованием древесины для усиления и утепления стен. Это подтверждается исследованиями археологами Костанайскими экспедиции, изучавшими насыпи Торгайской свастики и установившие, что в данных строениях использовалась древесина [6].  Крыша, по-видимому, имела коническую форму и делалась из деревянных жердей. Сверху её накрывали кошмой или шкурами. В центре сооружения, археологами обнаружена впадина диаметром 4 м и глубиной до 0,3 м, которая в то время, очевидно, служила колодцем, откуда брали воду для приготовления еды или для отопления в зимний период. С наружи каждое помещение имело отдельные выходы, в которых одна сторона была завернута наружу, образуя в целом подобие лучевой свастики. Эти завороты служили, наверно, стойлами для лошадей или предназначались для других бытовых целей. Выходы с помещений перекрывались кошмой или шкурами, как в обычных юртах.

Однако никто из современных исследователей не учитывать тот факт, что в XII-XIII вв. на данной территории, как и во всем мире отмечалось глобальное потепление. С одной стороны, оно вызвало засуху, понижение уровня воды в реках, что привело к высыханию многих озер, в том числе и Аральского моря, где на высохшем дне начали строить городища и поселения, которые сегодня находят археологи. С другой стороны, начиная примерно с середины XIII в. это же самое потепление стало основной причиной широкомасштабного таяния ледников в горах Средней Азии и Севера Сибири, а затем и к подъему уровня воды в реках, озерах и морях Казахстана от 5-10 до 30-40 метров. В итоге, многие реки, переполненные водой, разливались и меняли свои русла. Каспийское и Аральское моря вместе с частично затопленной Торгайской низменностью на короткий период сливались и образовывали единый водоем, что привело к затоплению и разрушению многих земледельческих поселений с их полями и военизированными сооружениями, расположенными в долинах крупных рек Торгайской впадины и других пониженных районах. Об этом, собственно говоря, и свидетельствуют многочисленные насыпи от глинобитных стен жилых помещений (в том числе и Торгайской свастики), стен крепостей и валов, оборонительных защитных оград на крестообразных, кольце-вых и линейных сооружениях военизированных постов, разрушенные системы оросительных каналов и ирригационных сооружений, существовавших на полях вдоль долин крупных рек.

В результате этих климатических катаклизмов было надолго нарушено экономическое развитие региона Торгайской низменности и частичное закрытие проходящих караванных путей. Большая часть оседлого земледельческого населения затопленных территорий, вынуждена была покидать свои насиженные места проживания и переселяться в другие, более безопасные районы. Однако не все эти переселения происходили мирно и зачастую сопровождались битвами с проживающими местными племенами, а также с появившимися отрядами монгольского войска Чингисхана. После периода потепления с XIV в. наступает малый ледниковый период, который сопровождался сильными морозами, неурожаями, голодом и разнообразными инфекционными заболеваниями, приведшими к еще большему экономическому упадку оставшихся земледельческих поселений и городищ, окончательному закрытию караванных путей и возращению оседлого населения, к кочевому образу жизни.

В настоящее время крестообразные, круговые и линейные насыпи, остатки жилых помещений своеобразной формы и крепостные городища в виде квадратов, некоторыми археологами и исследователями артефактов принимаются как геоглифы внеземного происхождения, приравненными к известным геоглифам плато Наска в Перу и других стран [6,7]. На самом же деле, это ошибочное мнение, так как они являются рукотворными историческими сооружениями народов, проживающих на этих территориях современного Казахстана до XIII вв. и поэтому требуют дальнейших плановых археологических исследований.

Однако возраст их, по мнению Д.Дея, составляет от 3000 до 8000 лет [5]. Определение его проводилось археологом из Литвы Гииендре Мотузайте, которой брались пробы с курганов, слагающих геоглифы. Для анализа использовался лабораторный метод, который позволял по кварцу определить время, когда он последний раз подвергался солнечному засвечиванию или прогреванию. По их предположению, когда проводилось насыпание курганов, кварц находившийся до этого на поверхности, оказывался в темноте и с этого момента по нему начинался обратный отсчет времени. Потом в лаборатории по приборам определяли, сколько времени этот кварц пролежал в темноте. Но по предположению, это ошибочное определение возраста образования Торгайских геоглифов.

Вероятнее всего, что при соружении этих насыпей, проживающими племенами испльзовались глинисто-песчанистые отложения, образование которых происходили в периоды климатических депрессий в интервале 32000-8000 лет назад, сопровождавшиеся подъемом и опусканием воды в Тургайском водоеме, приводившим к образованию и отложению кварцсодержащих песков. Эти кварцсодержащие пески при глобальных потеплениях периодически обнажались и подвергались солнечному засвечиванию, а потом при наступлению ледниковых периодов, сопровождавшихся поднятием воды, перекрывались глинистым материалом, прекращая доступ солнечных лучей. Как уже отмечалось выше, большинство Торгайских геоглифов расположены на возвышенностях, между долинами крупных рек, в бортах которых находятся выходы этих отложений. Данные песчано-глинистые отложения были легко доступны и широко использовались местными племенами при строительстве этих и других сооружений. Даже сейчас используя эти песчано-глинистые отложения при строительстве, мы по отобранному кварцу можем, получить возраст современных построек, от 3000 до 8000 лет.

Знаки (линии) Аральского моря (см. Фото 7), выявленные на дне высыхающего морского дна в 1990 году Б.А. Смердовым, тоже приравниваются к геоглифам. По мнению данного автора и других исследователей, они были созданы «высокотехнологичной внеземной Цивилизацией в виде послания землянам».  Исходя из детального описания, которое Б.А. Смердов приводит в статье "Следы на дне Аральского моря" [9], выявленные им контуры представляют  собой разнообразные фигуры, состоящие из одиночных или нескольких паралельных линий  необычной формы.

Они очень похожие на полосы, рытвины и борозды шириной от 2-5 до 20-50 метров и длиной до 100 километров, сопровождающиеся отвалами грунта по бокам, напоминая следы от бульдозера. С одной стороны, эти линии имеют ровные входы, а, с другой своей стороны, на выходе, заканчиваются лежащими поперёк «жгутами» из перепутанных стеблей и корневищ водных растений с вкраплениями небольших ракушек. Подобные контуры, действительно, могли образовываться в процессе движения или волочения каких-то больших предметов по песчано-илистому грунту дна Аральского моря. Аналогичные линии были обнаружены на дне Каспийского моря в северной его части.

О природе образования данных линий на дне Арала и Каспия, ряд ученых высказывали предположение, что их оставили льдины, сползающие в море или они возникли за счет ветра, под действием которого их волочило по морскому дну. Б.А. Смердовым такое объяснение категорически отвергается. Но у меня все же, есть ряд фактов, подтверждающих, что образование этих линий произошло под действием дрейфа льдин и их образований.

При проведение глубинных геолого-съемочных работ на Южном Прибалхашье, в районе известного городища Карамерген, мною были обнаружены в склонах песчаных барханов на высотах 10-15 метров большие глыбы каменных пород размером от 2-х до 3-х метров и более. Такими породами сложены скалистые и каменные берега северной части оз. Балхаш и его островов. Как уже отмечалось выше, в XII-XIII вв. на современной территории Казахстана происходило глобальное потепление, приведшее в середине XIII в. к таянию ледников в горах Джунгарского Алатау, Тянь-Шаня и поднятию уровня воды в Балхаш-Алакольской впадине до 40 и более метров. Северный берег озера Балхаш с его скалистыми каменными берегами оказался затопленным. Здесь образовались многочисленные острова с валунами, плитами и разнообразной формы каменными глыбами.  В итоге, все существующие в то время озера, такие как Балхаш, Сасыкколь и Алаколь, были слиты в едином водоеме. Под водой оказалась практически вся Балхаш-Алакольская низменность с городищами (в том числе и Карамерген), земледельческими поселениями и полями вокруг них, расположенными в долинах рек Или, Каратал, Аксу, Лепсы. О том, что данная территория в то время затоплялась, говорят результаты проведенного мною осмотра городища Карамерген, где практически все стены размыты и приняли насыпную округлую форму. С наружной стороны они пологие, с небольшими террасами и остатками мелких ракушек, какие бывают на берегах речек и озер, а с внутренней – более ровные без террас, чем и подтверждается факт их длительного затопление. Казахстанские археологи считают, что городище Карамерген и другие близлежащие городища, были разрушены в ходе монгольского нашествия в XIII в. Хотя особых следов разрушений человеческими руками на руинах этого и других городищ я лично не заметил. Поэтому имеются основания полагать, что мнение археологов по этому вопросу является ошибочным. Об этом свидетельствуют приведенные мною выше факты. Монгольские войска на самом деле, двигались вдоль предгорья Джунгарского Алатау по караванным дорогам Шелкового пути, разрушая находящиеся вдоль него городища и земледельческие поселения.

С XIV в. наступает период суровых зим, в результате чего поверхность Балхаш-Алакольского водоема неоднократно покрывается льдами толщиной до 1 м, захватывая и обволакивая тем самым, все скальные выходы берегов и вновь образованных островов с валунами и глыбами. С наступлением весеннего тепла уровень воды в водоеме повышался и льдины с захваченными валунами и глыбами скальных пород под воздействием северо-восточного ветра, а также течений начинали перемещаться по поверхности водоема в сторону Южного Прибалхашья. Потом они зависали на барханах и при дальнейшем потеплении начинали таять, оставляя на них валуны и глыбы скальных пород.

Аналогичная ситуация возникла на Аральском и Каспийском морях, а также при-легающей к ним Торгайской ложбине, когда в процессе завершения глобального потепления в середине XIII в., уровень воды в них поднялся до 10 и более метров, объединив их на какое-то время в единый водоем. В те времена существовали на площадях прибрежной зоны этих морей многочисленные возвышенности и уступы, со скальными образованиями и глыбами пород, которые в период поднятия воды в морях превратились в острова и полуострова. С наступлением малого ледникового периода с суровыми и холодными зимами, поверхность Аральского и северной части Каспийского морей в зимние периоды покрывалась льдом, толщиной до 1 м. Жизнь этих ледяных полей на Аральском море была, правда, недолговечной из-за сильных ветров и течений. Максимальная скорость ветров в период весенних штормов, достигала 30 и более м/с. Наиболее интенсивное и длительное их проявление наблюдателями отмечалось на западном побережье моря, с доминирующим северо-восточным вектором. Характер ветров на Аральском море в своих служебных записках фиксирует капитан-лейтенант А.И. Бутаков, который занимался его изучением в 1848 г. «Господствующие ветры дуют на Аральском море из северной половины компаса. Вообще Аральское море принадлежит к самым бурливым и беспокойным. Ветер крепчает и разводит большие волны, потом, стихнув, оставляет после себя самую неприятную зыпь, при которой лавировать нет никакой возможности» [3].

От воздействия ветров и течений, возникающих от постоянного притоке воды от рек Амударья и Сырдарья, сложный покров ледяных полей взаимодействовал с островами и полуостровами, постоянно трескался, что приводило к неравномерному дрейфу льдин. Как и на морях Северного Ледовитого океана этот дрейф и на Аральском море сопровождался деформациями, включая подвижки и сдвиги ледяных полей с одинокими льдинами относительно друг друга, образованием трещин, разводий и торосов. Процесс образования торосов заключался в разламывании ледяного покрова с последующим наклоном обломков и ледяных глыб, вплоть до вертикального положения, с нагромождением ледяных валов и гряд. При малой глубине водоемов, подошвы гряд торосов доставали дна грунта и при дрейфе льдин с торосами, особенно во время весенних штормов, пропахивали на них борозды. Наиболее интенсивное их накопление происходило в районах островов и полуостровов, которые имели скальные образования и уступы или были в виде бугров, тормозившие движение льдин. Об них, дрейфующие льдины под действием течений и ветра заламывались, образуя гряды торосов, которые в результате примерзания к скальным берегам и уступам островов, превращались в припаи неподвижного льда с наклонно-вертикальными торосами или на пологих берегах, в неподвижные просевшие на грунт ледяные стамухи-торосы.

С наступлением весны под действием тепла уровень воды в Аральском море подымался,  в  результате  чего  льдины  начинали  трескаться  и  перемещаться  при  активном участии штормовых ветров и течений. Ледяные стамухи-торосы и припаи неподвижного льда с грядами торосов отрывались от берегов, прихватив с собой валуны и глыбы скальных пород, начиная совместно двигаться с ледяными полями в направлении господствующих ветровых и морских течений, которые могли периодически менять свое направление. Проплывая по мелководным участкам моря, эти ледяные глыбы торосов и льда с обломками пород сдирали поверхностный слой песчано-илистых отложений и покровы водорослей, скатывая их в виде круглого валика и оставляя за собой разнообразные борозды (линии), различной ширины, длины и направления, в зависимости от размера подошвы каменных обломков, торосов или стамух и направлений их движения.  А с увеличением глубины моря льдины  с  торосами переставали пропахивать мелководный грунт до появления очередного мелководья. Такие передвижения льдин с торосами повторялись неоднократно на протяжении нескольких десятков лет, а может и столетия, оставляя в итоге после себя на дне моря, многочисленные поля борозд.

Собственно эти формы рельефа были обнаружены и описаны Б.А. Смердовым на высыхающем дне Аральского моря, «…с входящими и выходящими бороздами, заканчивающиеся лежачими поперек жгутами из скатанных водорослей и мелких ракушек» [9]. Исходя из приведенных исследователем детальных описаний этих линий или «Знаков» Аральского моря, можно, тем не менее, сделать вывод о природном их происхождении, никак не связанном с вымышленными «посланиями высокоразвитых цивилизаций».

Аналогичные борозды ледового выпахивания встречаются на многих морях Северного Ледовитого океана в местах с похожими малыми глубинами. Здесь, при средней высоте торосов над ровным льдом 1,6-1,9 м и подводной части до 10 м на песчано-илистом грунте выпахивались протяженные борозды глубиной 1-2 м, шириной единичных борозд – до 5 м, а системы борозд – и до 200 м, которые сопровождались характерными валообразными насыпями по их краям и на концах. Но никто из специалистов почему-то их не причисляет к таинственным геоглифам [7]. Подобные борозды встречаются также в прибрежных водах Северного Каспия, о которых я описывал выше, и Балтийского морей. Все они описали в публикациях Огородникова С.А. [8], Бухарицина П.И. [2] и Карел К. Орвику [4].