Глава 5: Новый уровень понимания
Однажды ночью, наблюдая за «сортировочной станцией» душ, он стал свидетелем «аварии». Один из железных шаров, двигавшийся по конвейеру, сошёл с ленты и застрял, заблокировав движение. Поднялась суета. Трёхпалые механики засуетились, пытаясь протолкнуть его деревянными шестами. Их движения были не паническими, а профессиональными. Это была рядовая техническая неполадка на гигантском заводе.
И тогда Лев понял самую главную вещь. Этот механизм не был совершенным. Он был грандиозным, сложным, непостижимым, но в его работе были сбои. Он требовал обслуживания, ремонта, контроля.
А что, если эти «механики»… не были его создателями? Что, если они были такими же служащими, ремонтниками? А настоящий Архитектор, Часовщик, находился где-то на уровне того сияющего ядра, куда уходили очищенные души?
Его миссия снова изменилась. Он больше не просто наблюдатель и не просто исследователь. Осознание несовершенства механизма рождало в нём новую, дерзкую и пугающую мысль.
А что, если ему нужна помощь?
Не слепая вера и не молитвы, которые были всего лишь попытками «убедить» оператора за пультом. А конкретная, инженерная помощь? Что, если его аппарат может быть не только для наблюдения? Что, если с его помощью можно… взаимодействовать?
Он посмотрел на свои руки, испачканные в машинном масле. Руки механика.
Возможно, его одиночество и его безумие были не проклятием, а квалификацией для работы на самой важной вакансии во Вселенной.
Он подошёл к своему осциллятору. Его пальцы потянулись не к рычагам настройки, а к паяльнику и мотку медной проволоки. У него появилась идея. Безумная идея.
Он собирался не просто подсмотреть за работой механизма. Он собирался послать сигнал.
Глава 6: Первый контакт
Идея не давала Льву покоя. Если весь мир — это машина, то у неё должен быть интерфейс управления. Его осциллятор был уже не просто телескопом, а своего рода модемом, подключённым к самой сети мироздания. Но он работал только на приём.
Неделями он работал над модификациями. Он добавил второй комплект хрустальных линз, соединённых в противофазе с основными. Он намотал новые медные катушки, рассчитанные не на резонансный приём, а на направленное излучение. Сердцем передатчика стал самый совершенный и таинственный элемент его аппарата — кусок горного хрусталя, внутри которого, как он подозревал, и рождался тот самый «эфириум». Теперь он пытался заставить его не просто светиться, а вибрировать, посылая сигнал обратно в эфир.
Это было безумием. У него не было ни плана, ни цели для послания. Он руководствовался лишь инстинктом инженера, который, найдя кнопку, не может удержаться от того, чтобы не нажать на неё.
Ночь была на редкость ясной. Лев запустил модернизированный аппарат. Гул был громче обычного, в ушах стоял не звон, а настоящий вой, будто моторчик стартера пытался провернуть не поворотный механизм, а саму ткань реальности.
Он решил начать с малого. С Луны. С того самого «механизма либрации». Он навёл аппарат и, преодолевая дрожь в руках, замкнул контакты на самодельном пульте передатчика.
Ничего не произошло.
Начало подступать разочарование,.но тут он заметил едва уловимое изменение в окуляре. Светящийся «эфириум», который обычно ровным потоком омывал механизм Луны, на мгновение вспыхнул и замер. Будто кто-то на другом конце провода сказал: «А? Кто там?»
Сердце Льва бешено заколотилось. Он снова послал импульс. Короткий. Длинный. Короткий. Как азбукой Морзе. Простейший сигнал: «Я здесь».
Ответ пришёл почти мгновенно. Вращение лунной платформы замедлилось. Совсем чуть-чуть, на доли градуса. А затем так же плавно вернулось к прежней скорости. Это не было сбоем. Это был контролируемый, точный ответ. Словно оператор гигантской системы получил сигнал и проверил исправность сервопривода, демонстрируя своё присутствие.
Лев отпрянул от аппарата, охваченный одновременно священным ужасом и ликующим восторгом. У него получилось! Он установил контакт! Он не просто пассивный наблюдатель, он активный оператор!
