Что узнает Москва после удара Израиля по Ирану

Попробуем заглянуть в недалекое и вполне вероятное будущее. Весной 2013 года Израиль наносит серию бомбовых ударов по ядерным объектам Ирана. Конфронтация Израиля и Ирана завершается неожиданно — ничем. Вопреки паническим прогнозам, атака не ввергает мир в глобальный конфликт, хотя серия ответных терактов по всему Ближнему Востоку уносит немало жизней. Но и цель не достигнута — Тегеран в результате нападения понес некритический ущерб и восстанавливает свой потенциал.

На этом фоне Бразилия, Турция и ЮАР на очередной Обзорной конференции по Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) выступают с сенсационным совместным заявлением, требуя пересмотра ДНЯО и отказа от дискриминационного положения, при котором пять стран (США, Россия, Китай, Великобритания и Франция) в 1967 году присвоили себе право на обладание оружием, другим же это запрещено. Мятежников решительно поддерживает Индия — страна, ДНЯО не подписавшая и ставшая ядерной «незаконно», то есть в обход документа. Экс-президент Бразилии Лула, выступающий от имени ревизионистов в ранге спецпредставителя, произносит яркую речь: дискриминационный, устаревший и явно лицемерный договор приводит к попранию всех принципов равноправия в международных отношениях. Ситуация поражает своим цинизмом — страна, незаконно (в понятиях ДНЯО) обладающая ядерным оружием (Израиль), наносит удар по другой стране, чтобы не позволить ей обрести тот же статус. А инициаторы ДНЯО этому не препятствуют, некоторые даже ее поощряют.

Большинство остальных ораторов, представляющих средние и небольшие страны, солидаризируются с «тройкой», требуя немедленно начать обсуждение новых принципов Договора. Представители пятерки государств, «законно» обладающих ядерным оружием, собираются на экстренное совещание, ошарашенные всеобщим напором…

Пока подобный сценарий выглядит фантастическим, но недовольство ядерным неравноправием — настроение все более распространенное в мире. После окончания холодной войны вопрос о реформе основных мировых институтов с тем, чтобы они учитывали изменившуюся расстановку сил, ставился много раз. В первую очередь речь идет, конечно, о Совете безопасности ООН, постоянные члены которого обладают правом вето как победители в мировом конфликте, завершившемся почти 70 лет назад, в совершенно иную историческую эпоху.

Однако реформа СБ невозможна по двум причинам. Во-первых, когда состав управляющих органов международной системы определяется в результате большой войны (победитель получает все), нет проблемы критериев отбора. Если такого конфликта, как сейчас, нет, вопрос критериев неразрешим, непонятно, по какому принципу та или иная страна должна стать постоянным членом — размер экономики, население, лидирующие позиции в регионе, военная мощь… Во-вторых, изменение состава СБ ООН возможно только в случае согласия нынешних постоянных членов, а они добровольно не поделятся привилегиями с кем-то еще. Просто потому, что так не бывает.

Но это не отменяет того факта, что узаконенное неравноправие вызывает все больше нареканий. Права самопровозглашенных лидеров тем более сомнительны, что они не выполняют функций по управлению мировой системой и урегулированию конфликтов. Совет безопасности либо бездействует, либо пребывает в клинче, либо принимает решения, основанные на размене эгоистических интересов «крупняка», прежде всего России и США. А обстановка на планете все менее предсказуемая и все более опасная.

Российские дипломаты и ученые часто говорят о том, что в XXI веке происходит демократизация международных отношений — их участники больше не хотят терпеть никакой гегемонии. Это действительно так: блоковая дисциплина прежней эпохи давно не работает, а страны, прежде подчинявшиеся грандам, ведут себя все более независимо. Но относится это не только к Америке (которую имеют в виду отечественные авторы), а ко всем державам, обладающим специальными льготами, в том числе и к России.

Сегодня Москва находится в странном положении. Она высказывает точку зрения, преимущественно не совпадающую с западной, и постоянно это подчеркивает, но не готова предлагать альтернативу или претендовать на лидерство в этом качестве. В итоге Россия предпочитает договариваться с Западом, а не бросать ему полноценный вызов. Хотя свои договорные позиции она строит как раз на том, что сама Западом не является и стоит на страже интересов тех, кого раньше называли «третьим миром».

Парадокс в том, что в случае прорыва к настоящему «равноправию» в мире, когда слово возьмет реальное большинство, оно не будет воспринимать Россию как своего ходатая, и Москва наверняка окажется в лагере меньшинства, «узурпировавшего» власть. То есть с тем самым Западом, от которого сейчас старательно отмежевывается.