Зачем мы разговариваем сами с собой?

Это может случиться где угодно — за рулём, на берегу реки, перед пустым экраном. Порой внезапно, временами — постепенно и незаметно в мою голову приходят слова, которые направляют меня, оценивают мои действия и которые больше никто не слышит.

Когда людей просят рассказать о потоке сознания, они очень часто говорят что-то подобное, употребляя такие выражения, как внутренняя речь, внутренний голос, внутренний монолог или диалог, вербальное мышление. Философия давно интересуется связью между языком и мышлением, настала пора и науке обратить внимание на эту тему. Нейробиологи начинают понимать, как в мозге создаются опыт и его субъективные качества (в данном случае «звук»), какую роль в этих процессах играют самоконтроль и самосознание.

«Моцарт психологии» Лев Семёнович Выготский (1896–1934), наблюдая за тем, как дети разговаривают сами с собой во время игры, предположил, что это продолжение на личном уровне социального диалога с родителями и воспитателями. Взрослея, человек умолкает, но беседы с самим собой не проходят, трансформируясь во внутреннюю речь. Если это действительно так и внутренняя речь развивается из социального взаимодействия, она должна иметь характер диалога, то есть представлять собой обмен различными точками зрения.

Становясь внутренней, речь претерпевает ряд изменений — например, редуцируется. Услышав ночью громкий звук, вы не говорите себе: «Кошка опрокинула ведро». Вам достаточно пробормотать: «Кошка». Это высказывание содержит для вас всю нужную информацию.

Из-за «железного занавеса» учение Выготского долгое время не было известно Западу, а когда зарубежные специалисты наконец-то смогли по достоинству оценить вклад этого человека в психологию, то проверить его концепцию на практике оказалось не очень-то легко. Только в 2011 году Чарльз Фёрнихаф и Саймон Маккарти-Джонс из Даремского унниверситета (Великобритания) обнаружили, что у 60% респондентов, по их собственному признанию, внутренняя речь и впрямь протекает подобно разговору между двумя людьми.

Психологические исследования, основанные на самовосприятии, имеют свои ограничения: люди не всегда могут вспомнить и адекватно описать внутренний опыт, который зачастую протекает бессознательно. Поэтому психолог Рассел Хёрлбёрт из Университета штата Невада (США) разработал другой метод. Участники его экспериментов проходят специальную подготовку, во время которой учатся максимально подробно описывать собственные переживания в ответ на случайные звуковые сигналы. Исследования показали, что ход мысли разворачивается быстрее, чем позволяют обстоятельства, то есть постулат Выготского о редуцировании фраз верен.

Далее — если Выготский прав, и внутренняя речь есть производное от речи обычной, то они должны порождаться одними и теми же нейронными сетями. Действительно, функциональная магнитно-резонансная томография позволила связать внутреннюю речь с левой нижней лобной извилиной, в том числе с областью Брока, играющей важную роль в обычной речи.

Однако вопрос о том, как пересекаются внутренняя и внешняя речь, остаётся дискуссионным. Некоторые считают, что внутренняя речь — это обычная речь, только без артикуляции: мозг планирует произнесение фразы, но в последний момент отказывается дать команду мышцам. Раз так, то наш внутренний голос должен иметь тот же тон, тембр и акцент, что и обычная речь.

Существуют намёки на то, что так оно и есть. Психологи Рут Филик и Эмма Барбер из Ноттингемского университета (Великобритания) попросили участников эксперимента прочитать про себя лимерики. Обладатели северного акцента, знаменитого краткими гласными, без труда рифмовали Bath и Kath, а южане с их долгими гласными — Bath и Garth. Наблюдение за движениями глаз показало, что взгляд читателя спотыкался, когда последняя рифма не соответствовала акценту, то есть когда южанин пытался сопоставить Bath и Kath, например. Отсюда можно было бы сделать вывод о том, что внутренний голос действительно имеет акцент, совпадающий с акцентом обычной речи, но некоторые подозревают, что при чтении внутренняя речь совсем другая.

Но достаточно о свойствах внутренней речи. Какова её функция? Выготский полагал, что это психологический инструмент, который трансформирует проблему в её решение точно так же, как отвёртка превращает задачу сборки в гараж. Если перевести мысли в слова, они становятся более «осязаемыми», с ними легче работать. Возможно также, что вербальное мышление позволяет общаться различным когнитивным системам, то есть играет роль лингва франка мозга.

Одно из наиболее заманчивых предсказаний Выготского гласит, что обращённая к себе и внутренняя речь позволяют нам контролировать собственное поведение, направлять наши действия с помощью слов. Если это так, то сбой систем, ответственных за внутреннюю речь, должен осложнить человеку решение задач, которые требуют планирования и тщательного самоконтроля.

Для проверки этой гипотезы подойдёт метод артикуляционного подавления: участники психологического эксперимента вынуждены непрестанно произносить вслух некие слова, одновременно пытаясь выполнить какую-то задачу. Джейн Линдстоун из Даремского университета наблюдала за детьми в возрасте от семи до десяти лет, которые выполняли тест под названием «Лондонский Тауэр»: надо было переместить цветные шары между тремя палочками разной длины, чтобы повторить заданный шаблон. Дети, проговаривавшие слова, справлялись с этим сложным заданием, требовавшим планирования своих действий, хуже, чем с простым ритмичным топанием ногой. Аналогичные результаты в экспериментах со взрослыми людьми получили Алекса Туллетт и Михаэль Инцлихт из Университета Торонто (Канада), которые прибегли к классическому тесту «идёт — не идёт»: если на экране появлялся жёлтый квадрат, надо было нажимать на кнопку, если фиолетовый — оставаться на месте. Во время артикулирования студенты справлялись с этой задачей хуже, чем с тестами на пространственное мышление. Всё это говорит о том, что отсутствие внутренней речи действительно затрудняет самоконтроль.

Итак, мы выяснили, что внутренняя речь играет важную роль в регуляции поведения. Но это ещё не всё. Наблюдения за детьми, которые говорят сами с собой (а эти беседы — предшественник внутренней речи, по Выготскому), показали, что они зачастую имеют эмоциональную и мотивационную окраску. Спортсмены очень часто вслух подбадривают себя до, во время и после состязаний. Две трети студентов признались Фёрнихафу и Маккарти-Джонсу, что внутренний голос оценивает их поведение или мотивирует.

Внутренняя речь, возможно, помогает нам осознать себя как личность. Некоторые философы подозревают, что осведомлённость о внутренней речи необходима для понимания наших собственных психических процессов — психологи называют это метапознанием. Дети начинают осознавать внутреннюю речь примерно в четыре года, хотя нет уверенности в том, что это отражает их неспособность задумываться о своих мыслительных процессах или отсутствие внутренней речи до этого возраста. Ален Морен из Университета Маунт-Роял (Канада) показал, что люди с развитой внутренней речью лучше понимают себя. «Внутренняя речь позволяет нам анализировать наши эмоции, мотивы, мысли и поведение, — говорит учёный. — Это выводит в план сознания то, что обычно остаётся в сфере бессознательного».

Хотя сбор доказательств далёк от завершения, можно сделать предварительный вывод о том, что внутренние голоса играют важную роль во многих когнитивных процессах. Кстати, обратите внимание вот на что. Глухие, которые общаются друг с другом на языке жестов, разговаривают с собой точно таким же образом. Аутисты, у которых проблемы с вербальным общением, по-видимому, не пользуются внутренней речью для решения задач на планирование, но прибегают к ней для укрепления кратковременной памяти. Если повредить речевые центры мозга, вместе с обычной исчезнет и внутренняя речь. Нейрофизиолог Джилл Болт Тейлор сообщает об отсутствии самосознания после инсульта такого типа.

Есть у внутренней речи и тёмная сторона. Когда мы беспокоимся, то зачастую размышляем вербально, раскручивая маховик тревоги и депрессии тем, что сохраняем в голове мысли, от которых следовало бы избавиться. Психически больные люди (особенно шизофреники) и даже небольшой процент здоровых слышит голоса, когда рядом никого нет. Галлюцинации подобного рода остаются загадкой, ибо их когнитивная и нейронная база пока плохо изучена. Одна из популярных гипотез гласит, что это результат внутренней речи, которую человек не принимает за свою собственную. Так и рождаются истории о визитах инопланетян и обитателей параллельных миров.

У этой точки зрения уже немало доказательств. Учёные обратили внимание на то, что во время слышания «чужих» голосов происходит небольшая артикуляция. Таких людей лечат подавлением непроизвольной активации мышц речевого аппарата (например, путём прослушивания музыки) — и действительно, голоса уходят. С другой стороны, ширится понимание того, что такие голоса — воспоминания (зачастую зашифрованные) о каких-то важных событиях в жизни человека (как правило, нанёсших психологическую травму), а потому их не надо подавлять, к ним стоит прислушаться.

Да и у здоровых людей, и в этом больше нет никаких сомнений, внутренний диалог — это ключик к пониманию свойств человеческого мышления.

Подготовлено по материалам NewScientist.