Истина где-то рядом

По определению, фольклор – это то, что не может быть разрушено просто фактами. Поэтому маловероятно, что попытки Военно-Воздушных Cил США убедить энтузиастов от НЛО, что инопланетяне не потерпели крушение в Розвелл, Нью Мексико, в 1947 г. окажут какое-либо влияние, кроме как усилить ажиотаж вокруг этой истории. Как общественность узнала из «Секретных материалов», правда находится «где-то там», но главная задача правительства Соединённых Штатов – сокрыть эту правду.

Поначалу, когда в конце 1940 гг. члены моей семьи рассказали мне «правду» о Розвелл, я рассматривал увлечение НЛО как причуду, а само явление НЛО – как обман. Я продолжал смотреть на это полностью скептически вплоть до последнего времени, когда около четырёх лет назад у меня сформировалась иная точка зрения.

Культурное значение

Нет, я не стал истинно верующим, но я вдруг увидел серьёзное культурное значение этого явления. Решающим моментом стaл семинар, проведенный д-ром Джоном Маком, автором «Похищений», в институте Омега в северной части штата Нью Йорк.

Мак – психиатр из Гарвардской Медицинской Школы – подверг риску свою репутацию, рассказав правду о том, что сообщили похищенные инопланетянами. Однако, в то время как он утверждает, что эти сообщения «правдивы», он сомневается, что феномен похищений когда-либо можно будет объяснить «физикалистским подходом западного научного метода».

В своей презентации Мак разыграл стандартный сценарий повествования похищенными их историй, анализируя этот материал как любой другой из психиатрической практики. Одно из его наиболее поразительных суждений было то, что, в разрез со стандартным профессиональным мнением, он не рассматривал истории о похищении как прикрытие сексуального насилия в детстве.

иную взаимозависимость

В его практике, он наблюдал иную взаимозависимость. Воспоминания о сексуальном насилии часто выступали как прикрытие для опыта похищения, слишком болезненного при близком расссмотрении.

В какой-то момент, когда один из слушателей задал ему особо трудный критический вопрос, Мак потерял терпение. «Давайте на то посмотрим так,» сказал он с ударением, «я образованный, квалифицированный еврейский психиатр из Нью Йорка. И то, в чём я абсолютно уверен – это правильность моих суждений, когда дело касается моих клиентов; я в состоянии отличить, галлюцинируют ли они или говорят правду. Эти люди говорят правду».

Oтпор был дан с такой полнотой страсти, что никто не посмел возразить. Этот человек явно подставил под огонь свою карьеру. Почему бы по крайней мере не выслушать его без предубеждения?

И если глубокая искренность Мака всё же оказалась недостаточной, чтобы заставить меня переобдумать моё отношение к похищениям инопланетянами, то, что случилось позднее в этот день, изменило мои взгляды на это явление. Я разговаривал с молодым человеком, который утверждал, что был похищен. Он рассказывал о том, через что прошёл, со своего рода мудрой искренностью, которую я нашёл трогательной.

Явно тут было нечто большее, чем мошенничество, даже будь оно благочестивое. Но что? Феномен похищения инопланетянами в Соединённых Штатах охватывает сотню тысяч похищенных и тех, кто им верит.

Если это галлюцинация – а я верю, что это так и есть – то она принимает масштабы массовых психозов прошлого, подобно апокалиптическим лихорадкам, прокатившимся по Европе в Средние века, или охотам на ведьм XVII века, или анти-семитской кампании нацистов в 1930 гг., или же многочисленным появлениям Девы Марии.

Как историк, я научился принимать всерьёз подобные сумасшедствия, поскольку они способны изменить общество более радикально, чем любая официальная политика. Cкептики испытывают непреодолимое стремлениe опровергнуть подобные заблуждения; это можно понять. Однако историки знают, что опрoвержение никогда ещё не положило конец безумию толпы.

Вопреки здоровой критике и прямому мышлению, иллюзии изменяют мир. Их необходимо понять или по крайней мере диагностировать. Это означает поддерживать контакт с теми аспектами реальности, которые испытывают те, кто находится во власти этих иллюзий. Добиться этого намного труднее, чем просто всё это отбросить, однако это может позволить нам извлечь нечто ценное из всего этого видимого сумасшествия.

К настоящему времени похищенные создали канонический набор преданий, иконографию внеземных существ и космических кораблей, крайне ритуализированную психологическую методологию, основанную на понятии «завуалированных воспоминаний», и общественную позицию, основанную на глубоком недоверии к властям и авторитетам – как политическим, так и научным.

Учитывая мою ориентацию как активиста в области защиты окружающей среды, я нахожу один выдающийся пункт в этой сумбурной коллекции научной фантастики и популярной психологии. Почти повсеместно, похищенные становятся экологически озабоченными гражданами. Они возвращаются из своих странствий охваченныe всепоглощающим чувством, что наша планета в опасности, и даже проливают слёзы над страданиями других живых существ.

Иногда пришельцы читают им лекции «о плохих вещах, которые произойдут с Землёй и нашей окружающей средой, если мы не изменим наш образ жизни» – цитируя одного из клиентов Мака. Более часто, обострённая экологическая сознательность этих людей является ничем другим, как эмоциональным последствием похищения, страхом, что человечество (опять цитируя Мака) «сбилось с пути из-за высокомерия и узости сознания, ставших опасными на космическом уровне».

Эта моральная озабоченность похоже исходит из травмирующего аспекта опыта похищения. В какой-то момент, похищенные вспоминают, как они связаны и как пришельцы проводили над ними хирургические вмешательства: надрезы, зондирование, взятие образцов, введение имплантатов.

Как описывает Мак: «На корабле проводится ряд процедур, включая соскобы кожи, различные обследования и пристальное смотрение в глаза. Похищенные часто избегают зрительного контакта с существами, потому что он обладает мощной силой и создаёт убеждённость в реальности их существования, от чего похищенные, по крайней мере, вначале, пытаются скрыться».

Большинство процедур связаны с размножением. В общем, опыт похищения сосредоточен на осознании того, каково это – подвергаться изучению и грубому обращению со стороны пришельцев и высшего разума, чьи цели возможно вовсе недоброжелательные и вообще полная тайна для нас.

Это замечание о стpемлении избегать зрительного контакта – мой кот так себя вёл, когда ветеринар сбрил ему шерсть и сделал надрез на коже.

Подобным образом совершается насилие над телом похищенного; иx часто оплодотворяют, а произведенное гибридное потомство забирают для изучения; страх и боль похищенных игнориpуются; им никто ничего никогда не объясняет.

Разве это не то же, через что проходит любое подопытное животное в руках людей во имя научного прогресса? Подопытные животные не в состоянии выразить даже полу-членораздельный протест против этого прямого заявления человеческого господства, но есть люди, готовые протестовать от их имени.

Позвольте мне это выразить таким образом: если бы мне пpедстояло разработать один-единственный опыт, обладающий эмоциональной силой научить людей симпатической связи с другими существами, я думаю, он был бы именно таким. Представьте себя на месте морской свинки, «низшего» животного в зоопарке или в исследовательском центре. Представьте себе страх, страдание, оцепеняющее недоумение. Но «представление» не было бы соразмерно заданию преобразования сознания. Для этого бы потребовалось больше.

Для этого бы потребовалась продолжительная галлюцинация настолько же психологически мощная, как сексуальное насилие в детстве для тех, кто от него пострадал.

Если говорить о наиболее своеврeменной галлюцинации, то это она и есть. Я бы оставил биологам и психиатрам решать, каков может быть механизм подобных коллективных иллюзий. Я могу говорить только как историк и эколог.

Иллюзии творят историю, иногда хорошую, иногда плохую. Иллюзия нацистов была полностью плоха; но даже атеисты-скептики были бы вынуждены признать определённую степень положительного в христианской «иллюзии», вдохновившей нас как на священные деяния добродетели, так и на преследования инквизиции.

С моей точки зрения, наиболее проливающим свет в данном контексте является христианский пример исторически последовательной истинной веры.

Даже историки-агностики часто признают, что христианство было исцеляющей реакцией на отчуждение и безличность эллинистических городов. Ранние христиане развили приносящий утешение свод знаний и вдохновляющую иконографию, успокаивающее видение истории, ритуальную практику, включающую исповедь и катарсис, ритуалы, привносящие в жизнь верующего умиротворение и высшую цель.

Всё это находит параллели среди похищеных. Если ранние христиане распространили своё учение путём удовлетворения насущной экзистенциальной потребности того времени, то же самое можно сказать и o движении похищенных. Опираясь на универсальную в наши дни форму самоанализа – психиатрический анализ – оно даёт слово испытываемому многими из нас страху за судьбу Земли.

Говоря о себе, я давно отказался от надежды на то, что апокалиптические статистические данные могут в достаточной степени убедить людей изменить их губительные для окружающей среды привычки. Я не знаю, что сможет их убедить, но опыт похищения по крайней мере даёт об этом хоть какое-то представление.

Возможно, нам необходимо проникнуть в самую глубину сознания того нечеловеческого мира, который стал нашей основной жертвой. Возможно, нам необходимо прочувствовать воздействие нашего высокомерного отношения к другим существам, оказавшись в их ситуации, на их месте.

Конечно, остаётся важным спросить: «Правда ли это?» В ответ на этот вопрос я бы привлёк как нравственные истины, так и эмпирические. В конце концов, Фрейд открыл нам, что вымысел может обрести психологическую реальность потясающего масштаба.

Мой скептицизм ослабевает, когда я представляю себе, как высокорациональные язычники ранне-христианского периода могли отреагировать на последнюю волну излишеств в эллинистических культах таинственного.

В те дни спасители, несущие весть о конце света, ходили толпами по улицам. Чудеса и видения были в избытке. Качество большей части популярных преданий и образов намного превосходило достоинства литературы о похищениях, которой заполнены книжные магазины. Данте и Микеланджело ещё были в далёком будущем.

Возможно, собрания первых христианских сообществ были во многом похожи на современные встречи по НЛО в Розвелл, что-то среднее между карнавалом и лагерным собранием, объединившем бредящих пророков, хитрыx торгашeй и легковерныx искателeй истины.

Мне видится, как обходительный римский интеллeктуал тех далёких дней бросил холодный, цинический взгляд на эту сцену. «Иисус из Назарета? Никогда о нём не слышал. Подождите ещё несколько недель, Флавий, всё это пройдёт и будет забыто. Поверьте мне.»

• 
  
  Теодор Рошак – профессор истории в Калифорнийском Государственном Университете. Он автор книг «Революция долгожительства: Когда бэби-бумеры состарились» и «Дьявол и Даниэл Силверман». Он был дважды удостоен Национальной Книжной премии, а также является получателем стипендии Гуггенхайма. Его статьи печатаются в New York Times, The Nation, The Atlantic Monthly и Harper’s.