Куда идут религии XXI века

Сегодня духовные лидеры находят себя в эпицентре больших политических сдвигов, перехватывая инициативу у светских активистов. Теологи, вооружившись концепцией постсекуляризма, смело отвоевывают паству у дряхлеющего постмодерна. Квазирелигиозные художественные акции и их последствия обсуждаются во всем мире, неожиданно проникая в поп-культуру. Религия волнует современность, и это парадоксальная реальность для тех, чья картина мира формируется под влиянием продвинутой, по большей части атеистической, повесткой дня.

Главные источники духовного сегодня — все еще большие мировые религии. Их влияние огромно, но уже не так бесспорно. Технический и социальный прогресс дается им тяжелее прочих и постепенно подводит к пропасти выбора: трансформации или распада. На этом пути в будущее религиозное распыляется и воплощается в других, малых и податливых формах. За последние полвека появилось огромное количество разнообразных движений, которые используют вызовы новой повседневности, никак не обработанные громоздкими церквями прошлого. Здесь, в метафизических полевых лабораториях на задворках христианства, ислама, буддизма и индуизма, синтезируются боги нового века. Чтобы постигнуть религиозное сознание будущего, мы должны понимать, о чем мечтает и куда оно идет сегодня.

К новому

Из всех новых религий легче всего заметить ереси. Замысловатые ответвления доминирующих конфессий были всегда, и современность этим не удивить. Сегодня их количество неисчислимо, но нас интересуют те, кто пытается включить в свою проповедь насущные проблемы. Первые, вроде размножившихся в последние годы христианских и исламских групп резко консервативного толка, негативно воспринимают изменения в общественной жизни и стремятся откатить социальные перемены к моменту, когда, например, аборты считались очевидным убийством, а однополые сексуальные связи преступлением. Понимание обратного есть у организаций вроде Епископальной церкви, которая в двадцать первом веке практикует ординацию женщин и, в тестовом режиме, гомосексуалов. Американский священник Мэттью Фокс идеально иллюстрирует мечту «о новом», пытаясь сохранить Евангелие для мира, где никому не интересна твоя сексуальная и половая принадлежность. Как теолог новой христианской духовности Фокс налаживает диалог между церковью и прогрессивной общественностью. В его арсенале есть и неожиданные мессы-рейвы, и 95 тезисов новой духовности, с нарочитой кинематографичностью прибитые на двери Замковой церкви, как это когда-то сделал Мартин Лютер.

К смерти

Впрочем, не стоит забывать, что ереси и религиозное сознание могут быть чрезвычайно деструктивными. За последние полвека тоталитарные и апокалиптические культы стали любимым объектом внимания масс-медиа, манифестируя собой неотъемлемую природу духовного безумия. И хотя подобные секты существовали всегда, после пережитых ужасов двадцатого века они намерено эксплуатируют страх верующего перед сложносочиненным миром и соблазн оказаться в финальной точке религиозного нарратива, в конце времен, когда явление Бога будет неизбежным и очевидным. Ветвь Давидова, Аум Синрике, апостольский социализм Джима Джонса и еще десятки печально известных сект попадают в эту категорию, обнажая бесперспективную, но повторяющуюся заинтересованность человека в саморазрушении.

К единству и толерантности

Помимо адаптации к очевидным социальным сдвигам современности, большие религиозные течения усиленно работают над созданием альтернативных проектов реальности. Один из них — всеобщее единство, мечта о мире космополитизма, дублирующая цивилизационные инициативы международной институализации и базовых мессианских ценностей. Речь идет о так называемых синкретических религиях, количество которых так же исчисляется сотнями и принимает причудливые, порой монструозные формы. Но самые последовательные из них уже сегодня представляют собой впечатляющее зрелище с миллионом последователей, раскиданных по всему миру с огромным аппетитом к поглощению более традиционных паств. Примерно так функционирует бахаизм, чьи заповеди требуют в первую очередь неопровержимого единства всех основных религий мира и признают перед каждым своим членом самостоятельный поиск истины.

К упрощению

Стремление к единству вскрывает не только позитивный и конструктивный настрой будущего религиозного сознания, но также говорит об очевидном упрощении взглядов. Тысячелетиями христианство, ислам, буддизм, иудаизм и индуизм оттачивали философию и практики, формируя сложные, противоречивые, но при этом богатые духовные системы, освоение которых требовало пожизненных обязательств. Для представителей разных культур взаимное вовлечение в эти системы и вовсе было невозможно. Но в наше время этот процесс пошел вспять. С Востока на Запад хлынули дзен-буддизм, йога, трансцендентальная медитация, тантризм. Эклектичные и синкретические культы очаровали своей простотой и доступностью общество потребления и породили в своем вареве мутантов нью-эйджа, перемешавших в себе гены всего: от древних шаманов до каббалы. На Востоке благодаря вестернизации появляются причудливые разновидности христианства вроде Церкви объединения Муна или необычные движения, наподобие вооружившихся свастикой Фалуньгун, доказывая, что тенденция к упрощенному вовлечению присутствует сегодня во всех современных формах религиозного сознания независимо от менталитета.

К лженауке

В XIX веке фундаментальное непонимание природы электричества привело к появлению спиритизма. Подобная традиция никуда не делась и укрепилась в религиозном сознании. Поверхностное восприятие науки стало вести в направлении к метафизическому и появлению техно-мифов, нло-религиям и школам псевдопсихологии. Люди, уже воспитанные на научной картине мира, все еще хотят найти выход своей духовной энергии и замечают Бога в сверхъестественном, в инопланетных цивилизациях, при этом не отрицая материальной основы Вселенной. Например, Раэлиты отстаивают ценности сексуальной революции, развитие научного прогресса, отсутствие Бога как такого, но сами верят в сверхцивилизацию, признавая в себе потребность ко встрече и растворению в высшем и недоступном. Заигрываниями с психологией и наукой сайентологи утверждают свое интеллектуальное начало в дианетике, но мгновенно теряют его, как только узнают о яркой космической опере, в которую погружен их мир. Подобные движения по своей внутренней логике напоминают каргокульты самолетопоклонников, но при этом, очевидно, фиксируют жажду религиозного у тех, кто прекрасно осведомлен о теориях эволюции и большого взрыва.

К экологии

Следующим шагом религиозного сознания стало возвращение интереса к внешней среде. О чем свидетельствует возрождение древних языческих культов и популярность мифа о природном балансе. Каждая известная народная традиция прошлого отошла ото сна и воплотилась в практиках благодарных потомков, которые без всяких проблем связали в своей душе наличие сотовой связи и обожествление древних сил природы. Урбанизация, глобальное потепление и экологические катастрофы пробуждают в них не только интерес к политическому активизму, но и тягу к трансцендентному. Нарастающий разрыв между естественным и технологическим лишь усиливает эту черту и подталкивает особо чутких к природе людей не только к географическому, но и духовному эскапизму.

К мистицизму

Помимо упрощенных систем и летающих тарелок, информационное общество последних пятидесяти лет возродило в себе мистическое сознание. Победное шествие виртуального всего, от экономики до секса, не могло не возродить задремавшие оккультные силы, загнанные в глубокое подполье мировыми религиями. У современного человека резко возрос интерес к магии и оккультизму, которые никак не противоречат наблюдаемому в мире торжеству символического. Современные трикстеры с удовольствием используют эту гедонистическую и эстетически обворожительную сторону религиозного сознания, вырождаясь в форме экстрасенсов, ченнелинга, таро, чародейства и прочего сознательного шарлатанства, и постепенно выстраивают дорогу к обожествлению иллюзий.

К антирелигиозности

Религиозное сознание сегодня парадоксальным образом используется и для выявления очевидных противоречий между им самим и современным миром. Такие пародийные религии, как летающий макаронный монстр, невидимый розовый единорог, разумное падение, церковь недомудреца вкупе с поп-культурными насмешками вроде джедаизма и культа Большого Лебовски приглашают людей к ироничной интерпретации того неотъемлемого абсурда, который присущ всей духовной сфере. Особенно хорошо эта ирония считывается в общении с яростными пропагандистами креационизма и других псевдонаучных идей, выдаваемых за реальную альтернативу науке. Похожим образом, только без особой иронии, действуют движения вроде Церкви эвтаназии, Копизма или широко известная Церковь Сатаны. Эти движения используют институциональную природу религии для решения проблем в тех обществах, где духовным предприятиям даются не только идеологические, но и юридические преимущества перед другими формами самоорганизации.

К прагматизму

Если отбросить максимум метафизического и обратиться к духовному с подходом образцового менеджера, то из религиозного сознания проявляются функциональные практики, работающие не хуже психологических и корпоративных тренингов. Первые организуют движения, подобные «Искусству жизни», и больше похожи на семинары личностного роста. Вторые, вроде сайентологов, намеренно используют наработки психологических школ, порой мутируя в бизнес-предприятия вроде Цептер и Эмвэй, чья коммерческая деятельность основывается на квазирелигозном церемониале и мотивационных экстатических проповедях. Подобное отношение к духовным потребностям укрепляет корпоративную культуру и, несмотря на свою тоталитарность, превращает обработанное религиозное сознание в очевидный управленческий инструмент компаний будущего.

К трансгрессии

Тяжело идентифицируемые движения вроде полигамных сект, скорее похожих на свингер-вечеринки с легкой ритуальной атмосферой, или кровавых духовных лидеров, собирающих вокруг себя людей с маниакальными наклонностями, или расистских организаций, подобных Церкви Создателя, не только привлекают большое внимание общества, но и указывают на явный трансгрессивный потенциал религии. Без понимания, как продать свои антисоциальные потребности обществу, эти группы людей облачают свои пристрастия в форму культа и оправдывают себя сверхъестественным порядком вещей. Эта лазейка к абсолютной свободе через Бога вероятно так же останется зарезервированной за религиозным сознанием и никакие рациональные доводы и очевидные доказательства этому принципиально не помешают.

Если интуиция все же подводит апокалиптические культы, то все выше выделенные направления в будущем будут лишь уплотняться. Важно понять, что дорогу вперед здесь прокладывает не невежество или злобный замысел группы предприимчивых жрецов, а выработанное и сформировавшееся в такт цивилизации особое восприятие мира, которое обращается не к логическим ответам внешнего, научного мира, а прислушивается к привычному шепоту внутреннего. Называемое религиозным, такое сознание способно работать не только с очевидной задачей психологического преодоления тленности бытия, но и решать собой заодно и другие более приземленные проблемы. Подобное состояние невозможно вырвать с корнем, как того хочет радикальная атеистическая пропаганда, невозможно его и отрицать — даже в двадцать первом веке оно проявляет себя в подавляющем большинстве человечества и удивительном разнообразии. Поэтому рациональной и продуктивной в будущем будет та позиция, которая научится контактировать и работать с религиозным сознанием, подразумевая, что это и правда сознание, а не набор примитивных заблуждений коллективного помешательства.

gumilev-center.ru