Из брадобреев в хирурги

Сегодня хирургия – одна из важнейших областей медицины. А еще совсем недавно, вплоть до середины XVIII века, хирургов вообще не считали врачами…

Он зарезал покойника!

Да, представьте себе, в средневековой Европе хирургия относилась к занятиям презренным. Наследие язычников – древних греков и римлян, у которых хирургия была на очень высоком уровне, – христиане успешно отринули, и медицина пришла в упадок. А кто же, спросите вы, вправлял вывихи, лечил переломы, ампутировал разные части тела? Не удивляйтесь: это были… цирюльники! Причем совершенно официально. Многие из бывших брадобреев проходили обучение в специальных школах и становились профессиональными хирургами. Но к клану врачей они не принадлежали.
По церковным догматам, настоящему дипломированному врачу не подобало так грубо орудовать с человеческим телом. Он мог «пользовать» больного примочками, пиявками, кровопусканиями, но резать человеческую плоть – ни-ни! Во время операции этот небожитель обычно стоял в сторонке, нюхал надушенный платок и давал указания хирургу, непосредственному исполнителю. Разница в статусе, само собой, сказывалась и на гонораре: врачу за сам факт присутствия у постели больного платили в разы больше, чем хирургу, спасавшему человека от смерти. Ну а хирург подчинялся врачу, даже если тот был неправ. Нередко это стоило жизни больному…
Дело в том, что средневековые доктора имели весьма смутное представление о том, как устроено человеческое тело. Вскрывать трупы, чтобы изучать наш организм изнутри, церковь строго запрещала. И лишь немногие хирурги, рискуя попасть на виселицу за столь тяжкое преступление, выкупали у палачей или могильщиков тела казненных и втихаря их обследовали. Одним из таких смельчаков был лейб-медик эпохи Возрождения Андреас Везалий. Только заступничество короля Филиппа II спасло его от казни, когда Везалий, что называется, попался. По легенде, мертвец, которого он «зарезал», на самом деле был жив и просто спал летаргическим сном. Везалия обвинили в убийстве и отправили искупать свой грех в Иерусалим. Теперь его почитают как основоположника современной анатомии.
Да, именно хирурги, которых не считали за врачей, досконально изучили человеческое тело. Мало того: они совершили три важнейших открытия, которые дали импульс развитию современной медицины. Не было бы этих открытий – сегодняшние врачи не имели бы возможности даже аппендикс удалить, не говоря уже о чем-то более сложном. И первый шаг к прогрессу сделал знаменитый французский хирург эпохи Возрождения Амбруаз Паре.

Любимый хирург королей

Все свои познания в медицине ученик цирюльника черпал из практики – сначала в парижской больнице, а потом в госпиталях на полях сражений. Воевали в те времена почти беспрерывно, и спрос на хирургов в действующей армии был очень велик. Там-то Паре и внедрил в практику разные новаторские идеи, которые заметно сократили смертность среди раненых. И самым главным открытием стал его новый метод проведения ампутаций. Амбруаз Паре придумал то, что не удавалось другим его собратьям по профессии, − он нашел способ останавливать кровотечение!
Да-да, в те времена это была настоящая проблема. После ампутации больные нередко умирали из-за того, что врачи были бессильны перекрыть кровоток из крупных сосудов. Перед операцией артерии закручивали жгутом, но как только его снимали, кровь снова принималась хлестать из раны. По-настоящему помогали только более радикальные способы – при условии, что больной был в состоянии их пережить. Например, рану на ампутированной конечности прижигали раскаленными ножами, поскольку кровь быстро сворачивается при высокой температуре. А еще лучше было опустить культю в… кипящую смолу! Кровь действительно останавливалась – как и сердце пациента, не выдержавшего болевого шока. И однажды Паре решился на эксперимент: перед тем как начать «экзекуцию», он обнажил крупные сосуды выше места операции и сшил их ниткой! Метод сработал. Так называемая нить Паре произвела настоящий переворот в хирургии.
Особенно приятно заметить, что Паре, в отличие от многих других гениев, не подвергался гонениям и не умер в забвении. Наоборот, за свои заслуги бывший крестьянин был приближен ко двору: ученик цирюльника по очереди служил личным врачом у четырех королей династии Валуа − Генриха II, Франциска II, Карла IX и Генриха III. Мало того, Карл IX так любил своего медика, что даже «простил» ему приверженность протестантизму: накануне Варфоломеевской ночи, 24 августа 1572 года, когда была назначена массовая резня гугенотов, король под каким-то предлогом вызвал к себе Паре и запер его в своей комнате до утра.

Чик – и готово!

Итак, благодаря Паре больные перестали умирать от потери крови. Однако, увы, они продолжали корчиться от нестерпимой боли. И это была вторая наиважнейшая проблема хирургии. Ведь вплоть до середины XIX века операции проводились без наркоза! А потому искусство хирурга состояло еще и в том, чтобы ампутировать конечность с максимально возможной скоростью. Этим талантом обладал шотландский хирург Роберт Листон, которому удавалось провести операцию за какие-то 30 секунд. Но 21 декабря 1846 года студенты, собравшиеся в Лондонском университетском колледже на очередной операции, увидели чудо: пациент мирно спал, и жуткая процедура не сопровождалась его душераздирающими воплями. Дело в том, что Листон прибег к «хитрости янки», а именно − применил эфир, который до него успешно опробовал в своем кабинете американский зубной врач Уильям Мортон. На глазах у студентов хирург дал пациенту вдохнуть пары эфира, которым предварительно пропитал носовой платок. А через несколько минут после того, как ногу уже ампутировали, больной проснулся и пробормотал:
− Когда же вы начнете?
Зал разразился смехом…
Позже выяснилось, что у эфира существует масса побочных эффектов. В 1847 году Джеймс Симпсон, ученик Листона, молодой профессор Эдинбургского университета, взялся найти более приемлемое средство. Он приоткрыл сосуд с хлороформом, сделал несколько вдохов и… проснулся на полу своей лаборатории. Уже через четыре дня «волшебные пары» были опробованы на роженице. Чтобы извлечь ребенка на свет, врачу предстояло сделать болезненную операцию – внутренний поворот плода «на ножку». Женщину усыпили хлороформом, и операция прошла безупречно. Родившейся девочке дали символическое имя – Анестезия…

Зловредные миазмы

Но осталась еще одна проблема: как предотвратить заражение раны? Ведь многие пациенты даже после удачно проведенной операции умирали от инфекции. Откуда она берется? Медики думали, что воспаление вызывают «миазмы», то есть плохой воздух. Хирург Джозеф Листер из Глазго, тоже ученик Листона, поставил перед собой цель докопаться до истины.
Он обратил внимание на опыты Луи Пастера. Французский микробиолог кипятил бульон в колбе и затыкал отверстие ватой. Проходили дни, а бульон не портился. Когда же вату из отверстия вынимали, бульон скисал. Таким образом Пастер доказал, что гниение вызывает не сам воздух, который легко проходит через вату, а что-то другое, живущее в нем. Что? Микробы! Сегодня их называют микроорганизмами.
И Листер понял, что именно они, эти микробы, и заставляют раны гноиться. Но как от них избавиться? Не кипятить же в банках самих пациентов! Ответ пришел откуда не ждали – из канализации… В 1865 году в городе Карлайл проводились работы по очистке сточных канав и выгребных ям. Лучшим средством оказалась карболовая кислота, производимая из каменноугольной смолы. Листер рассудил, что раз уж она уничтожает всякую гадость в канализации, то наверняка справится и с микробами в ранах.
Вскоре подвернулся случай проверить эту идею. К Листеру привезли 11-летнего Джеймса Гринлиса, который попал под телегу. Левая нога мальчика была сломана, и кость торчала наружу, пробив кожу. В таких случаях нагноение было неизбежно, и ногу пришлось бы ампутировать. Листер поставил шину, а на рану наложил повязку, пропитанную карболовой кислотой. Через четыре дня, когда обычно уже начиналось нагноение, хирург снял повязку, и – о чудо! – рана была чистая. А еще спустя шесть недель Джеймс ушел домой на своих двоих.
Так появилась антисептика. И началась новая эпоха в медицине.