Продление жизни: хорошие новости для диктаторов и богачей

Сегодня в науке о продлении жизни происходит множество открытий и продвижений, но можно выделить два основных события: первое связано с классом ферментов, под названием сиртуины. В июле интернет-издание Cell Press опубликовало в разделе о генетике статью, согласно которой вопрос о том, могут ли эти ферменты увеличивать продолжительность жизни млекопитающих «решился с положительным результатом».

В июне, благодаря появившейся в журнале Aging Cell научной публикации, стало известно, что синтетические малые молекулы (другими словами потенциальные лекарства) могут стимулировать выработку сиртуинов в организме мышей, продлевая их жизнь и улучшая здоровье. Согласно статье, результаты исследования демонстрируют возможность  «создать малую молекулу которая сможет замедлить старение и задержать развитие возрастных заболеваний у млекопитающих, поддерживая терапевтический потенциал…у человека».

Второе произошедшее в новейшей науке событие связано с внешним гормоном (феромоном) под названием домон, который выделяют круглые черви. Согласно новой научной статье, когда старая мышь съедала домон, через пять месяцев риск её смерти уменьшался на 48 процентов. «Из домона можно сделать средство от старения».

Конечно, многое ещё не сделано, в частности клинические эксперименты и разработка лекарственных препаратов, однако есть сильное предчувствие, что мы живём в выдающийся период времени. Кому бы не хотелось обмануть богов и посмеяться над смертью? Преимущества настолько очевидны, что в одной из недавних статей утверждалось: политических лидеров, которые не могут обеспечить достаточное финансирование науки о продлении жизни нужно обвинить в убийстве. Всё это захватывает, поражает и впечатляет. И в то же время тревожит.

Самый выдающийся деятель науки о долголетии Обри ди Грей утверждает, что «многие из живущих сегодня людей будут жить тысячу лет, или дольше». Он перечисляет четыре основные проблемы, которые отвергает как «невероятные оправдания…старения», «смешные» и «совершенно сумасшедшие, если не забывать о чувстве меры». Первое: «не будет ли это безумно скучно?»  – он прав. При наличии экономического выбора, жизнь интересна настолько, насколько мы решаем её таковой сделать. Если она станет слишком скучной, что ж, можно просто перестать принимать лекарство.

Остальные проблемы не так легко отбросить. Второй вопрос, который высмеивает ди Грей: «Как мы будем выплачивать пенсии?». Говоря иначе, как очень старые люди будут обеспечивать себя, не вредя при этом молодым? Большие проблемы с распределением финансов существуют даже сегодня, например в  Британии. Состоятельные пожилые люди, наслаждающиеся накопленными за десятилетия композиционными процентами от инвестиций, главенствуют над губительной для молодых и бедных экономикой рантье, когда цены на покупку и аренду жилья становятся людям не по карману. Неравенство и потенциал для эксплуатации, которые появятся, если у людей будет возможность жить дважды, не говоря уже о десяти жизнях, вызывают лишь страх.

Это подводит нас к другой проблеме, игнорируемой ди Греем: «Диктаторы будут править вечно». Так ли смешно это предположение (если не воспринимать его буквально)? Благодаря лучшей медицинской помощи, которую можно купить за украденные миллиарды, диктаторы уже достаточно долго задержались на своих постах. Сопоставьте предлагаемую долголетием политическую силу с экономической, и можно будет увидеть, как тысячелетняя жизнь превращается в тысячелетний рейх.

Но наиболее обидными насмехательства ди Грея становятся в его четвёртом риторическом вопросе: «А как же голодающие африканцы?». Да, как на счёт них? Что если после определённого этапа долголетие становится игрой с нулевым исходом? Что если каждый год продления жизни для тех, кто может позволить себе лечение, будет на год или несколько сокращать жизнь тех, кто не может этого сделать?

На нашей планете с ограниченным количеством ресурсов богатые и бедные уже находятся в непризнанном конфликте, по мере того как гиперпотребление снижает способность планеты поддерживать жизнь. Зерно используется для производства мяса, а не для непосредственного употребления людьми; безопасное рабочее пространство для человечества ограничено парниковыми газами, промышленными загрязнителями, истощением запасов пресной воды и эрозией почвы. Сложно предположить, чем всё это может обернуться, кроме прямой конкуренции за средства выживания, которые кто-то получит, а кто-то потеряет. Возможно, для того чтобы жили бедные должны умереть богатые.

Сначала цена возможного продления жизни будет астрономической, но со временем начнёт понижаться. Однако мы живём в мире, где многие не могут позволить себе даже антисептические средства; в мире, где даже в богатых странах универсальный доступ к медицинскому обслуживанию медленно перекрывает эгоистичная элита; в мире, в котором новая эпоха индивидуализированной медицины по несчастливой случайности совпадает с новой эпохой сокрушительного неравенства. Идея о том, что вскоре каждый будет иметь доступ к этой терапии, кажется несбыточной. Возможно, два класса людей – те, кто проходит лечение, и те, кто этого не делает – неизбежно разделятся. Первые будут жить дольше, чем когда-либо жил человек, а вторые будут умирать ещё более молодыми, чем сегодня.

Ответов на поставленные вопросы нет, впереди неизвестность. Но игнорировать их глупо.

Наука о продлении жизни может открыть солнечный, чудесный мир свободы от страха и забот о будущем. Или же мир геронтократической тирании.