Гости с того света

Некоторые люди, потеряв близких, продолжают их слышать, чувствовать, видеть и даже ощущать их запах.

Если Инга и её друг проводили ночь не вместе, то он всегда присылал ей смс перед сном. Однажды вечером девушка не получила смс и забеспокоилась. А когда ей с трудом удалось заснуть, то она увидела ужасный сон: лежащее на дороге человеческое тело,  в поле зрения — только ноги. Инга была уверена, что это её друг. Позже ночью её разбудил телефон: парень действительно погиб в ДТП.

Инга была раздавлена. В последующие месяцы её утешало лишь то, что она часто разговаривала с ним.

«Я люблю тебя», — говорила Инга.

«Я люблю тебя», — отвечал ей друг.

«Мы будем вместе всегда?»

«Да».

«Обещаешь?»

«Да».

Она настаивает, что эти ответы были не мыслями в её голове, а его словами, которые  она на самом деле слышала. Ещё два года после трагедии между любовниками иногда происходил этот разговор – «то, что мы привыкли говорить друг другу», — вспоминает Инга, всегда по одному и тому же сценарию. Инге казалось, что они как будто бы снова вместе.

Некоторым история Инги может показаться очень необычной.  Кто-то скажет, что у неё, возможно, не всё в порядке с головой.  Но, по словам  преподавателя консультационной психологии лондонского Университета Рохэмптон  Жаклин Хэйес, подобные случаи на самом деле довольно распространены. Согласно результатам исследований, от 30 до 60 процентов вдов и вдовцов видят, ощущают, слышат, чувствуют запах своих умерших жены или мужа.

Но не только супруги и любовники рассказывают об этом феномене; мертвые бабушки и дедушки могут посещать внуков, родители могут чувствовать присутствие умершего ребёнка и даже друзья иногда дают о себе знать с того света.

«Они могут не обладать телом, но в эти моменты они живы, — говорит Хэйес. — Как минимум в нашем сознании».

Разнообразие подобных эпизодов велико, и включает в себя случаи продолжающегося присутствия, случаи  галлюцинаций после потери близких, духовное восприятие и сохраняющиеся связи. Некоторые эксперты предпочитают не использовать термин «галлюцинация» для описания феномена, т.к. испытывающий его осознаёт, что мёртвого человека на самом деле здесь нет, несмотря на ощущения. «Таким образом,  термин «галлюцинация» может придать происходящему излишне нездоровый оттенок», — считает Хэйес.

Как и классификация, конкретные случаи тоже могут быть самыми разнообразными. Некоторые видят умершего в его любимом кресле, некоторые слышат, как он произносит их имя или ощущают запах его духов. Один мужчина чувствовал вкус блюд, которые обычно готовила его бабушка. «Эти удивительные случаи  неограниченны в своём разнообразии, — говорит Хэйес. — Но чаще всего я сталкивалась с продолжением отношений, в которых человек  нуждается в данный момент времени».

Случаи продолжающегося присутствия обычно происходят вскоре после смерти любимого человека, и могут длиться на протяжении месяцев и даже лет. Как правило, визиты быстротечны и почти всегда покойник ведёт себя, как при жизни. «Если у вас были тесные, подпитывающие отношения с этим человеком, маловероятно, что он начнёт вас оскорблять», — считает Хэйес. Безусловно, в большинстве случаев, при обмене репликами ушедший  предлагает слова утешения или совета. Однако Хэйес слышала о паре противоположных случаев. Например, жестокий отец после смерти являлся своему сыну во время армейского квалификационного курса, чтобы продолжать насмехаться. «Ты неудачник, даже не пробуй продолжать».

Для чего-то настолько общего и универсального — в конце концов, каждый из нас терял близких –этот феномен относительно мало изучен. Некоторые эксперты настаивают, что случаи  продолжающегося присутствия это патология, когда мозг в состоянии стресса инициирует отклонения в реальности. Другие утверждают, что этот опыт полностью положительный: он помогает человеку заполнить пустое место после потери любимого. Хэйес считает этот феномен «высоко парадоксальным», несущим одновременно и лечащий, и деструктивный потенциал. «Только что человек был здесь, с тобой, и вот он уже опять исчез, — рассуждает она. — Это может быть мило и приятно, но в то же время это подчёркивает трагедию потери».

В некоторых случаях люди, особенно принадлежащие к западной культуре, получив подобный опыт, беспокоятся о своей нормальности. Но обычно визиты сами по себе не вызывают тревоги. «Это случается вполне естественно, как будто некий сигнал приглашает человека выйти на сцену», — рассказывает Хэйес.

Механизмы, запускающие эти сигналы, исследованы еще меньше, чем основные характеристики  феномена. Психиатр миланского госпиталя Сан-Пауло Армандо Д’Агостино полагает, что здесь играют роль те же процессы, которые создают вспышки воспоминаний и визуальное образы у  людей с посттравматическим стрессом. Также может вносить свой вклад утрата способности мозга отделять уровень ощущений от уровня  хранения воспоминаний, что тоже бывает при посттравматическом стрессе. «Я бы сказал, это потеря мозговой способности разделять  две функции — восприятие чего-то и сохранение его в памяти, — говорит доктор. — Пациенты с посттравматическим стрессом могут ощущать сильную первичную диссоциацию в момент получения травмы, а горе и потеря могут рассматриваться как форма травмы».

Д’Агостино считает, что исследованию этой гипотезы должно уделяться больше внимания, не только потому, что ответы могут быть интригующими сами по себе, но и потому, что они могут оказать влияние на предстоящие споры о том, насколько эти психические симптомы отличаются от нормального восприятия. «Исследование этих феноменов полезно для лучшего понимания настоящей патологии, потому что мы можем подсмотреть, как мозг создаёт альтернативное восприятие, не являющееся явной галлюцинацией, — полагает он. — Сейчас мы находимся в начале пути к пониманию, что это может быть».