Боевой космоплан Юрия Гагарина

12 апреля 1961 года Юрий Алексеевич Гагарин совершил одновитковый орбитальный полёт на корабле «Восток» и после благополучного приземления моментально стал знаменитым на весь мир. Советское правительство использовало огромный интерес к очередному историческому событию для пропаганды преимуществ социализма и отправило космонавта в турне по миру.

Жизнь легенды

Только в первые месяцы после полёта он посетил Чехословакию, Болгарию, Финляндию, Великобританию, Польшу, Кубу, Бразилию, Канаду и Венгрию. Везде его ожидали встречи с политиками, деятелями культуры, офицерами, простыми рабочими и служащими.

Очень быстро Гагарин выработал свой уникальный стиль общения с людьми, который производил неизменно хорошее впечатление: он увязывал любую профессию с космонавтикой и доказывал, что каждый человек на своём месте вносит вклад в дело внеземной экспансии.

Помимо выступлений, пресс-конференций и лекций, Юрий Гагарин взял на себя роль неофициального дипломатического посланника. Например, оказавшись в Бразилии, с которой у Советского Союза не было дипломатических отношений, он передал президенту Жаниу Куадрусу письмо от Никиты Хрущёва, благодаря чему начался диалог об установлении между странами взаимовыгодных контактов.

Для поднятия политического веса Гагарина его начали продвигать в высшие эшелоны власти. В частности, на XXII съезде КПСС он появился как делегат от Московской партийной организации, а позднее, в марте 1962 года, стал депутатом Верховного Совета СССР. При этом ему приходилось беседовать с избирателями и выслушивать их наказы. Современники отмечали, что первый космонавт охотно шёл навстречу тем, кто просил о помощи, а поскольку ему никто не смел отказать, то всевозможные проблемы решались при участии Гагарина быстро и качественно.

Политическая деятельность сопровождалась публицистическими выступлениями. Юрий Гагарин выпустил множество статей по самым разным вопросам: от поддержки спорта до литературной критики. И видно, как от статьи к статье росло его журналистское мастерство. В поздних статьях он всё чаще выступал как футуролог, пытающийся понятным языком объяснить читателям, какими путями будет развиваться космонавтика в будущем.

По итогам своего полёта Гагарин выпустил автобиографическую книгу «Дорога в космос», которую литературно обработали опытные репортёры «Правды» Николай Денисов и Сергей Борзейко. Позднее космонавт, уже без участия литобработчиков, напишет совместно с психологом Владимиром Лебедевым книгу «Психология и космос», в которой впервые открыто будет обобщён опыт взаимодействия человека с внеземным пространством.

В Центре подготовки космонавтов подмосковного Звёздного городка Юрий Гагарин имел неформальный статус «наставника молодых» и занимал официальные должности заместителя начальника ЦПК ВВС по лётно-космической подготовке и начальника отдела лётно-космической подготовки. Со временем он должен был возглавить и сам Центр, однако прежде Гагарину следовало получить высшее образование.

В «шкуре» конструктора

О том, что члены отряда космонавтов учатся в вузе, стало известно почти сразу по факту их зачисления. Юрий Гагарин сам писал в очерке «Готовы к новым космическим полётам»: «Неотложная нужда, в знаниях привела меня и Г. Титова в аудитории Военно-воздушной инженерной академии имени проф. Н.Е. Жуковского. Для предстоящих полётов, кроме отличного здоровья, необходимы глубокие лётные и инженерные знания. Космонавт должен быть и пилотом, и штурманом, и инженером, и исследователем».

Однако информацией о ходе обучения журналисты и космонавты делились скупо, а если делились, то отделывались пустыми фразами, за которыми не было внятного содержания. Время от времени в печати появлялись фотоснимки, на которых Гагарин сидит в учебной аудитории, разглядывает какие-то чертежи и диаграммы, что-то рисует мелом на доске, работает с какими-то приборами. Но понять, чем конкретно он занимается, не представлялось возможным. Впервые сведения о процессе обучения были опубликованы в книге профессора Сергея Михайловича Белоцерковского «Диплом Гагарина», выпущенной в 1986 году. С тех пор рассекретили новые документы и свидетельства, проливающие свет на то, чем занимались космонавты в стенах Военно-воздушной инженерной академии (ВВИА).

Решение о необходимости получения высшего образования членами отряда космонавтов было принято в июле 1961 года. Вместе с Гагариным и Титовым в ВВИА пошли учиться Андриян Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский, Алексей Леонов, Борис Волынов, Евгений Хрунов, Виктор Горбатко, Георгий Шонин, Иван Аникеев, Дмитрий Заикин, Марс Рафиков, Валентин Филатьев. Через год к ним присоединились девушки из женского набора. Не все они дошли до защиты диплома, не все слетали в космос, но связано это было не с личными качествами, а с проблемами, неизбежно возникавшими во время подготовки к полётам. Выбор в пользу академии имени Н.Е. Жуковского был сделан под влиянием главного конструктора ракетной техники Сергея Павловича Королева, который имел виды на этот вуз. Разумеется, учебный план начали составлять ещё до поступления, причём Королев был одним из самых активных участников его обсуждения. Однажды он сказал профессору Белоцер-ковскому: «Покажите им, как тяжело быть в нашей «шкуре» Это очень важно. «Шкуру космонавта они почувствовали, а «шкуру» главного конструктора нет. А им надо хорошо понимать трудности конструктора. Проблема-то одна, её не разорвешь на части…».

Тема дипломной работы

Обучение в ВВИА, начавшееся 1 сентября 1961 года, давалось космонавтам нелегко. Ведь в то же самое время нужно было посещать тренировки, летать для сохранения навыков, заниматься общественно-политической работой. Поэтому оно быстро приобрело очно-заочную форму и продолжалось больше шести лет.
Поскольку космонавты поступали без экзаменов и имели за плечами лишь среднее образование посредственного качества, то на первых же занятиях выявились серьёзные пробелы. Все, включая Юрия Гагарина, нахватали двоек. В какой-то момент ситуация стала настолько критической, что первый космонавт по поручению друзей-сослуживцев обратился к главкому ВВС с просьбой перевести всех в Военно-воздушную академию, располагавшуюся в Монино. Там кадровым офицерам было, как считалось, учиться намного легче. Маршал Константин Андреевич Вершинин выслушал Гагарина и ответил: «В ближайшее время у меня не будет флотилий космических кораблей, которыми вы смогли бы командовать, поэтому учитесь там!».

И космонавтам пришлось браться за ум. Надо отдать им должное: несмотря на тяжёлый график и суровость преподавателей, они смогли добиться больших успехов. Все последующие оценки отлично, начиная со второго года обучения, у космонавтов были твёрдые и заслуженные.

В октябре 1965 года встал вопрос о дипломных работах Академия выдвинула три темы: «Орбитальный самолёт-разведчик», «Орбитальный самолёт-перехватчик» и «Космический корабль для нанесения ударов по объектам на Земле». Хотя руководство Центра подготовки космонавтов было больше заинтересовано в развитии комплексной темы «Освоение Луны», Гагарин убедил вышестоящих товарищей, что «Луну не потянуть». В конечном итоге остановились на проекте боевого космоплана — орбитального самолёта, стартующего на ракете-носителе, а возвращающегося, планируя в атмосфере, на любой советский аэродром.

«Посажу на парашюте!»

Ещё до появления космонавтов в ВВИА велись эскизные проработки проекта многоразового высокоманевренного крылатого орбитального корабля, называемого в документах КЛА («Космический летательный аппарат»). Проект появился под впечатлением от триумфальных запусков спутников — сотрудники академии догадывались, что в скором времени на орбиту отправится человек, поэтому проявили творческую инициативу.

Каждый из космонавтов получил свой самостоятельный раздел, который тщательно увязывался со всеми остальными таким образом, чтобы в совокупности все работы можно было рассматривать как техническое предложение по проекту нового космического корабля. В ходе обсуждения структуры дипломной работы само собой получилось так, что особое место занял Юрий Гагарин. Именно он распределил дипломников по руководителям и провёл обсуждение темы с Сергеем Королёвым.

Направления деятельности, выбранные дипломниками, многое говорят об их предпочтениях. Юрий Гагарин отвечал за общую методологию использования КЛА и выбирал конфигурацию аппарата (аэродинамические формы, размеры несущих элементов, способы посадки), тем самым выступая неформальным «главным конструктором». Систему аварийного спасения аппарата отрабатывал Герман Титов. За расчёт аэродинамических характеристик и теплозащиту отвечал Андриян Николаев. Силовой установкой занимался Павел Попович, системами ориентации — Евгений Хрунов, топливной системой и двигателем — Валерий Быковский.

Окончательный вариант космоплана с рассчитанными геометрическими параметрами был утверждён в 1966 году. По чертежу-эскизу Юрия Гагарина была изготовлена деревянная модель для аэродинамических исследований, получившая название «ЮГ».

К середине осени 1967 года проект аппарата в черновике был «увязан», начался просмотр сделанного. В качестве консультанта был привлечён Александр Андреевич Дьяченко — специалист ВВИА по динамике полёта. Ознакомившись с работой, он спросил Гагарина: «А самолёт-то вы сажать собираетесь? Или это необязательно?». И услышал ответ: «В крайнем случае посажу на парашюте». Возмущённый Дьяченко выдал отрицательное заключение: «В работе крупный дефект: не изучена динамика посадки. Приземление самолёта на парашюте — абсурд».

200 зачетов

После нескольких дней обсуждения было принято решение по дальнейшим шагам: доработать аэродинамику космоплана, изучить процесс посадки для определения способа пилотирования, рассмотреть вопрос об установке небольшого воздушно-реактивного двигателя, обеспечивающего посадку. Гагарин выступил против последнего решения, ведь оно потребовало бы изменения всего дипломного проекта. Поэтому он пошёл другим путём.

На кафедре динамики полёта был смонтирован моделирующий стенд-тренажёр, включавший электронно-вычислительную машину МН-8, кресло лётчика с органами управления и регистрирующие приборы, на котором Гагарин самостоятельно провёл 200 зачетных «посадок». Причём «посадки» совершались как в идеальных условиях, так и с учётом ветра и кривизны Земли, что наряду с улучшением аэродинамики аппарата позволило Гагарину обосновать отказ от дополнительного двигателя. Этот тренажёр с полным основанием можно считать первым в нашей стране пилотажным стендом.

На последние несколько месяцев перед защитой космонавты поступили в полное распоряжение академии. Они жили в курсантском общежитии, работая по 12-14 часов в сутки. Для Гагарина был выделен небольшой кабинет на третьем этаже в аэродинамической лаборатории, где он безвыездно трудился с 4 января по 16 февраля 1968 года, завершая дипломную работу. Поскольку именно ему выпало быть «главным конструктором», то и пояснительная записка, подготовленная им, была вдвое объёмнее, чем у других космонавтов.

17 февраля Юрий Гагарин блестяще защитил проект, получив квалификацию «лётчик-инженер-космонавт» и диплом с отличием. По итогам Государственная экзаменационная комиссия рекомендовала ему продолжить обучение в заочной адъюнктуре академии. Он стал первым соискателем академии среди космонавтов, а тема диплома должна была стать темой его кандидатской диссертации. К сожалению, грандиозные планы разрушила внезапная гибель космонавта в авиакатастрофе 27 марта 1968 года…

Американский «динозавр»В США разработка проекта пилотируемого космического перехватчика-разведчика-бомбардировщика была начата ещё в 1957 году. Проект Х-20 Dyna-Soar, в обиходе по созвучию называвшийся «динозавром», был доверен корпорации Boeing, а его руководителем стал немецкий ракетчик Вальтер Дорнбергер, сдавшийся в плен весной 1945-го. Первый полёт планировалось осуществить в 1966 году. Был набран отряд пилотов-астронавтов из семи человек, одним из которых был будущий покоритель Луны Нил Армстронг. Пилоты в совокупности набрали более 8 тысяч часов тренировок на тренажёрах и самолёте-аналоге Х-20. Но в декабре 1963 года программу, на которую к тому моменту потратили 410 миллионов долларов, закрыли.