Экстремальная температура станет нормой

Исключительно сухое и жаркое лето не меняет смысла предостережений климатологов, связанных с будущим: самым большим испытанием для Норвегии станут экстремальные осадки. 

«Афтенпостен» (Aftenposten): А насколько экстремальным было жаркое и сухое лето этого года?

Хельге Дранге (Helge Drange): Летние месяцы с мая по июль были рекордно жаркими — на два градуса теплее, чем в 1947 году, в предыдущее экстремальное лето. В Осло температуру измеряют с 1837 года, так что жара установила серьезный рекорд! Эти же месяцы были и очень сухими, такими же, как летом 1947, 1976 и 1994 годов.

Хельге Дранге (Helge Drange) работает в Центре изучения климата в Бьеркнесе (Bjerknes) и является профессором океанографии в Университете Бергена.

— Какие признаки климатических изменений Вы видите?

— Мы знаем, что в северном полушарии растет количество осадков, мы знаем также, что уровень океана повышается. Морские льды в Арктике уменьшаются и по площади, и по толщине. Мы знаем, что ледники и гренландские льды тают, мы знаем, что тундра размораживается. Весна наступает раньше, а осень — позднее. И температура вообще повышается. Так что есть очень много разных изменений, но все они из одной и той же истории.

— Но ведь летом этого года осадков практически не было?

— Естественные вариации будут всегда. Например, прошлое лето было не жарким, но очень мокрым. Но мы здесь говорим о двух разных вещах: вариациях год от года, которые мы называем «погодой», и более долговременных изменениях, которые мы называем «климатом». Когда мы говорим о климатических изменениях, мы ищем тенденции в течение длительного времени. В Норвегии за последние сто лет количество осадков выросло на 20%. А температура за тот же период выросла примерно на один градус.

— Один градус за сто лет звучит не так-то много. Почему это становится проблемой?

— А зимой это даже почти приятно, правда? Но давайте посмотрим на взаимосвязь. В прошлый раз, когда Земля была действительно теплой, температура на два-три градуса превышала ту среднюю температуру, которую мы имеем сейчас. Это случилось более трех миллионов лет тому назад. И тогда понимаешь, что мы вот-вот встретимся с климатом, который современный человек никогда не видел.
 

— Следует ли нам ожидать в будущем, что летом чаще будет сухо и жарко?

— Да, летом чаще будет жарко и сухо, и мы должны ожидать также, что жара будет длиться дольше. Это не означает, что следующее лето также будет жарким, но жара летом будет чаще. И это не означает, что одновременно непременно будет засуха. Основной проблемой для Норвегии будут осадки, и летом тоже.

— Возможно, в какой-то момент нам придется перестать называть подобную погоду «экстремальной»?

— Да. Если мы продолжим с выбросами парниковых газов так, как сейчас, в конце этого века станет нормой то, что сегодня воспринимается как экстремальная погода.

— На земном шаре температура не везде повышается одинаково. Какова сейчас ситуация в Арктике?

— Она невероятная и пугающая. За последние сто лет средняя температура на Шпицбергене выросла на 2,5 градуса. За тот же период зимняя температура поднялась на 3 градуса. Шпицберген переживает тотальное изменение климата и погоды. Главная причина состоит в том, что льды отступают, а это означает колоссальные последствия. Здесь действительно пора бить тревогу.

— Кари Хьёнос Хьос (Kari Kjønaas Kjos) из Партии прогресса несколько недель тому назад заявила в беседе с Aftenposten, что она не уверена в том, что жара является следствием парниковых выбросов, и она считает, что нам повезло, что у нас такое замечательное лето. А что Вы об этом думаете?

— Это ранит меня в самое сердце. И одновременно показывает, насколько велика потребность объяснять серьезность происходящего. Мы думаем, что современный человек независим, что мы можем подняться над природой и полностью все контролируем. Но происходит нечто противоположное. Мы отдаляемся от природы и сил природы и становимся от этого более уязвимыми.

— Каким образом?

— Людей становится больше, в основном, мы живем в городах. Когда происходят такие экстремальные события, они могут привести к летальному исходу, перебоям в снабжении водой, проблемами с урожаем и снижению производства продовольствия. Достаточно подумать о Ближнем Востоке и о том, что сокращение источников воды может привести к беспорядкам. Сегодняшняя ситуация с беженцами серьезна, но если у нас появятся климатические беженцы, тогда станет просто опасно.

Не думаю, что нам удастся довести выбросы до нуля

— В Парижских соглашениях от 2015 года ООН решила, что все страны должны ограничить свои выбросы парниковых газов, с тем, чтобы температура на Земле повышалась не больше, чем на два градуса, а лучше на полтора. Несколько реалистично то, что нам это удастся?

— Судя по сегодняшней ситуации, ответ — нет. Цель в полтора градуса мы уже почти достигли. Для того, чтобы добиться цели в два градуса, нам нужно иметь нулевые выбросы в течение 20-30 лет, и нет ничего, что указывало бы, что мы сможем этого добиться. На самом деле ни одно государство не имеет шанса достичь этой цели. У нас в стране мы открываем все новые месторождения и расширяем активность в поиске нефти и газа, так что наша политика также не соответствует идее нулевых выбросов в ближайшем будущем.

— Звучит довольно мрачно?

— Да, это так! Мы говорим об экзистенциальной проблеме для людей и всего живого на земле. Мы говорим о будущем очень многих поколений.