В некоторых исторических хроник кроется необъяснимая загадка, способная поставить в тупик как приверженца строгой науки, так и исследователя паранормального. Одна из таких записей, датированная третьим веком нашей эры, не содержит привычных для уфологии летающих тарелок, но от этого кажется лишь страннее.
Событие разворачивается в 240 году от Рождества Христова, во времена правления императора Да‑ди из династии У. В провинции Чжэцзян, у горы Тяньтай, некий мужчина по имени Ван Шу занимался сбором целебных трав. В полуденный зной он решил укрыться от палящего солнца под мостом, где его взору открылось нечто поразительное.
В ручье он увидел маленькое существо, похожее на мальчика, но с кожей ярко‑голубого цвета. Его рост не превышал тридцати сантиметров. В руках он сжимал тростинку такого же лазурного оттенка, а его транспортным средством была огромная красная рыба‑карп. Существо на своём необычном скакуне направилось прямиком в облако и стало медленно исчезать из виду.
Спустя некоторое время Ван Шу, движимый любопытством, взобрался на высокую вершину, чтобы осмотреть окрестности. Он стал свидетелем того, как над морем сгустились тучи, поднялся ветер и разразилась гроза. Буря с такой яростью обрушилась на гору, что испуганному травнику пришлось искать укрытие в дупле старого дерева.
Когда небо прояснилось, он вновь увидел ту же самую красную рыбу и синекожего «мальчика», возвращавшихся обратно в горный ручей. В завершение своей записи летописец добавляет одну важную деталь: на обратном пути существо уже не походило на мальчика, а предстало в облике чёрного цзяо — мифического дракона, покрытого чешуёй.
Как же интерпретировать этот рассказ? С одной стороны, его можно рассматривать как классическую местную легенду, наполненную духами гор, вод и превращений. Образ дракона‑цзяо глубоко укоренён в китайской мифологии и часто ассоциируется с водной стихией и способностью вызывать дождь.
С другой стороны, детали повествования заставляют задуматься. Явное описание человекообразного, но явно не человеческого существа с неестественным цветом кожи, его связь с атмосферными явлениями и способность к трансформации — всё это выходит за рамки обычного фольклорного сюжета. Не является ли этот «мальчик» частью более сложного феномена, который наши предки, в силу ограниченности знаний, могли описывать лишь языком мифов и метафор? Было ли это духом природы, как считали древние, или же свидетелю посчастливилось лицезреть нечто иное, чья истинная природа остаётся скрытой от нас и по сей день?
Эта история не даёт готовых ответов. Она лишь является немым напоминанием о том, что странности нашего мира не зависят от эпохи и что древние хроники могут хранить ключи к тайнам, которые мы только начинаем осознавать.
