Кто в зеркале? Птицы и тайна сознания

Почему одни существа наделены внутренним миром, а другие, подобно дубу, существуют, не осознавая себя? Удивительные ответы на эти вопросы учёные находят, наблюдая за пернатыми.

Возможность чувствовать тепло солнца, боль от ушиба, радость от встречи или мучительную тоску — всё это дарует нам сознание. Но зачем эволюции, этому слепому и прагматичному механизму, создавать столь сложный и энергозатратный феномен, как субъективное переживание? И почему внутренний мир, похожий на наш, обнаруживается у существ с абсолютно иным устройством мозга, таких как птицы? Два новых исследования немецких учёных предлагают свежий взгляд на эти древние загадки и позволяют предположить, что природа изобретала сознание не один раз.

Три лика сознания: от сигнала тревоги до саморефлексии

Философы и нейробиологи из Рурского университета в Бохуме, Альберт Неуэн и Карлос Монтемайор, представили концепцию, раскладывающую сознание на три функциональных уровня.

Первый и древнейший — базовое возбуждение, или сигнал тревоги (ALARM). Это основа, которая призвана одним‑единственным способом удерживать организм в живых: заставить его распознать смертельную угрозу и отреагировать. Физическая боль — идеальный инструмент для этой задачи. Она безошибочно указывает на повреждение тела и запускает реакцию бегства или замирания.

Следующий шаг эволюции — общая бдительность. Этот уровень позволяет фильтровать поток информации и фокусироваться на самом важном, будь то дым на горизонте или слова собеседника. Такая избирательность — ключ к обучению и открытию сложных причинно‑следственных связей, от понимания, что огонь опасен, до построения научных теорий.

Вершиной этой пирамиды стало рефлексивное (само)сознание. В своей сложной форме оно позволяет не просто воспринимать мир, а осознавать себя в нём: своё тело, мысли, ощущения, прошлое и будущее. Яркий, хотя и не единственный, признак этой способности — узнавание себя в зеркале, которое появляется у детей примерно в 18 месяцев. Раньше считалось, что это прерогатива высших приматов, китообразных и слонов, но список «прошедших тест» существ постоянно расширяется и удивляет.

Пернатые философы: сознание без коры головного мозга

Если эволюционная цель сознания более‑менее ясна, то вопрос о том, как устроен его «аппаратный код» в мозге, остаётся открытым. Долгое время считалось, что для сложных когнитивных процессов и самосознания необходима новая кора (неокортекс) — шестислойная структура, венчающая мозг млекопитающих. Именно её отсутствие у птиц породило пренебрежительный термин «птичьи мозги».

Однако исследования последних десятилетий рисуют иную картину. Оказалось, что врановые (вороны, сороки) и попугаи способны на уровне приматов и детей 4–5 лет: используют и изготавливают орудия, планируют будущее, понимают причинно‑следственные связи и даже, возможно, строят предположения о намерениях сородичей. Голуби, которых многие считают недалёкими, демонстрируют феноменальную долговременную память (запоминая до 1200 комбинаций), способны к абстрактному счёту и выстраивают сложные, почти «демократические» социальные отношения в стае.

Как же они это делают без коры? Нейробиолог Онур Гюнтюркюн и его коллеги в отдельном исследовании указывают на три ключевых фактора:

Субъективное восприятие. Нервные сигналы в мозге ворон отражают не просто наличие стимула, а именно внутреннее, субъективное переживание этого стимула. Голуби по‑разному интерпретируют неоднозначные изображения, что говорит о более сложной работе психики, чем простой рефлекс.

Функциональный аналог. У птиц есть область под названием NCL (нидопаллиум каудолатерале), которая выполняет роль префронтальной коры человека. Она так же плотно связана с другими отделами мозга и отвечает за интеграцию информации, принятие решений и контроль поведения.

Ситуативное самосознание. Даже те птицы, которые не проходят классический зеркальный тест, демонстрируют элементы самоидентификации. Куры и голуби чётко различают своё отражение и реальную особь, меняя поведение в зависимости от контекста.

Пингвин в зазеркалье: неоднозначный эксперимент в Антарктиде

Недавний эксперимент с пингвинами Адели в Восточной Антарктиде добавил интриги в этот вопрос. Учёные провели для птиц серию зеркальных тестов. Хотя в первом испытании пингвины, казалось, принимали отражение за соседа, в последующих они подолгу и пристально рассматривали себя. А когда на зеркало наклеили стикер, мешающий обзору, птицы с азартом пытались его отклевать. Исследователи допускают, что это могло быть просто любопытством, но также рассматривают версию о беспокойстве из‑за невозможности видеть отражение — потенциальном признаке скрытого самосознания.

Наиболее убедительные доказательства того, что интеллект (и, вероятно, сопутствующее ему сознание) у птиц и млекопитающих развивался независимо, были получены в 2025 году. Учёные, используя методы секвенирования РНК, сравнили развитие мозга у кур, мышей и ящериц. Оказалось, что хотя конечные нейронные сети для сложного мышления у птиц и млекопитающих поразительно похожи, формируются они из разных типов клеток, в разных зонах мозга и в разной последовательности.

Это яркий пример конвергентной эволюции — когда природа находит одно и то же эффективное решение (сознание) разными путями. Подобно тому, как крылья независимо появились у птиц, летучих мышей и насекомых, сложный разум «изобретался» эволюцией как минимум дважды: в линии млекопитающих и в линии птиц.

За пределами иерархии: что это значит для нас?

Эти открытия заставляют пересмотреть не только наше отношение к пернатым, но и антропоцентрический взгляд на мироздание. Получается, что сознание — не уникальный дар, поднявший человека на вершину пирамиды, а более древний и распространённый феномен, который может возникать в различных формах жизни при стечении определённых условий.

Возможно, подобные процессы шли и в других ветвях эволюционного древа. Например, осьминоги с их радикально иным, распределённым мозгом демонстрируют поразительную сообразительность, любопытство и способность к решению задач. Это наводит на мысль, что Вселенная, создавая жизнь, закладывала в неё потенциал для пробуждения внутреннего мира. И наши человеческие переживания — лишь одна из многих возможных форм, в которых этот мир может проявляться.