Написано 11 000 лет назад? Революционная теория Ирвинга Финкеля, ставящая под сомнение историю Гёбекли-Тепе

Гебекли‑Тепе — мегалитический комплекс на юго‑востоке Турции — давно бросил вызов традиционным представлениям о неолитической революции. Возведённый около 11 500 лет назад охотниками‑собирателями, он опередил появление земледелия и городов. Однако новая гипотеза, выдвинутая Ирвингом Финкелем, куратором отдела древней Месопотамии Британского музея, бросает вызов ещё одной фундаментальной парадигме — истории письменности.

Согласно устоявшейся точке зрения, письменность зародилась в Шумере около 3400–3200 годов до нашей эры как инструмент учёта и администрации в усложняющихся городских обществах. Финкель же предполагает, что строители Гебекли‑Тепе могли обладать зачатками письменной системы на семь тысячелетий раньше. Основой для его смелого утверждения послужил небольшой, но крайне необычный артефакт.

Речь идёт о каменном предмете округлой формы, напоминающем скарабея, с плоским основанием. На этом основании выгравированы символы — комбинация стилизованных пиктограмм, включающих, возможно, изображения змей, птиц и абстрактные знаки. Большинство исследователей рассматривало этот объект как украшение или ритуальный предмет. Финкель видит в нём нечто иное: печать.

В интерпретации учёного этот предмет мог служить инструментом для оттиска, личной или клановой меткой, удостоверяющей соглашения, право собственности или статус. Ключевой момент его рассуждений заключается в следующем: создание такого монументального и сложного архитектурного комплекса, как Гебекли‑Тепе, требовало координации усилий множества людей, планирования, передачи технических и, вероятно, сакральных знаний на протяжении поколений. Устной традиции и памяти, по мнению Финкеля, для этого могло быть недостаточно. Возникала потребность в фиксации информации, в создании универсальных, понятных многим символов — протописьменности.

«Как можно возвести подобную архитектуру без планирования и общих для всех принципов? В Шумере это было бы невозможно без письменности. Так каким же образом это удалось сделать здесь, на семь тысяч лет раньше?» — задаётся вопросом исследователь.

Он проводит параллели с другими ранними цивилизациями — например, с культурой долины Инда, где также использовались печати со знаками, — или с практикой письма на недолговечных материалах, таких как пальмовые листья или кора, которые просто не сохранились в археологической летописи.

Гипотеза Финкеля находит отклик среди тех, кто выступает против линейной и прогрессистской модели человеческой истории. Она напоминает, что когнитивные способности человека раннего голоцена были идентичны нашим, а значит, потенциал для сложных коммуникативных систем, включая графические, существовал всегда, когда в нём возникала социальная или практическая необходимость.

Гебекли‑Тепе с его сложной иконографией — змеями, лисами, кабанами, грифонами и абстрактными символами на колоннах — уже демонстрирует развитую систему символического языка. Вопрос в том, переходили ли эти символы грань от искусства и ритуальных изображений к систематизированным знакам, несущим конкретную информацию вне своего непосредственного контекста.

Критики гипотезы указывают на отсутствие прямых доказательств: нет глиняных табличек с оттисками, нет последовательных надписей, нет явных следов использования этой «письменности» в хозяйственных целях. Один изолированный артефакт, каким бы интригующим он ни был, — ещё не система. Археологический контекст находки также требует тщательнейшего изучения.

Тем не менее ценность идеи Финкеля заключается не в том, что она ставит точку в споре, а в том, что она его открывает. Она заставляет пересмотреть археологические коллекции, взглянуть на уже известные символы Гебекли‑Тепе под новым углом и задаться вопросом: а что, если формальная письменность — лишь вершина айсберга долгой эволюции графической коммуникации, корни которой уходят в глубокую древность, в эпоху первых монументальных святилищ человечества?

Гебекли‑Тепе продолжает оставаться одной из величайших загадок археологии. Гипотеза о протописьменности добавляет новый, интеллектуально дерзкий слой к этой тайне, напоминая, что на заре цивилизации человеческий гений мог проявляться в формах, ещё не распознанных современной наукой.