Гонка вооружений после Фукусимы ("Foreign Policy", США)

1.08.11 Парадоксальным следствием катастрофы в Японии может стать более опасная ситуация в сфере ядерных вооружений.

Авария, случившаяся этой весной на АЭС Фукусима, коренным образом изменила характер проходящей в Японии дискуссии о ядерной энергии. Премьер-министр Наото Кан (Naoto Kan) дал понять, что поддерживает идею о постепенном закрытии атомных электростанций – что несомненно соответствует настроению японской общественности, справедливо озабоченной проблемой ядерной безопасности. Однако если отказ японцев от атомной энергетики не будет сопровождаться ужесточением международного режима ядерного нераспространения, контроль в этой сфере может быть сорван – с опасными последствиями для всего мира.

О причинах можно судить по двум прозвучавшим в Токио – но не вызвавшим особого резонанса – заявлениям по вопросам ядерной политики. 14 июля японское правительство сообщило о приостановке переговоров о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии с Бразилией, Индией, ЮАР, Турцией и Объединенными Арабскими Эмиратами. Если Токио намерен ужесточить правила экспорта ядерных технологий, это будет способствовать и успеху аналогичных усилий на международном уровне.

Кроме того японский министр науки Ёсиаки Такаки (Yoshiaki Takaki) заявил, что страна, возможно, прекратит разработку реакторов на быстрых нейтронах, где в качестве топлива используется плутоний. Тогда отпадет необходимость и в дальнейшей эксплуатации имеющегося у Японии завода для извлечения плутония из отработавшего топлива действующих АЭС. Полученный таким образом плутоний может использоваться как для производства электроэнергии, так и для создания ядерного оружия. Мощности японского перерабатывающего завода, по оценкам, позволяют за год производить достаточно плутония оружейного качества для начинки 1000 атомных бомб, равных по тротиловому эквиваленту той, что была сброшена на Нагасаки.

Потенциальное использование плутония в военных целях (хотя об этом, конечно, не говорится вслух) лежит в основе стремления Южной Кореи наладить его переработку у себя. Сеул давно уже старается идти нога в ногу с Японией в области высоких технологий – в том числе таких неоднозначных и опасных, как ядерные и ракетные разработки. Если Токио откажется от реакторов на быстрых нейтронах и коммерческой переработки ядерного топлива, это во многом ослабит аргументацию Сеула.

Кроме того, не стоит забывать о Китае, имеющем как минимум 200 единиц развернутого ядерного оружия, а также не одну тонну высокообогащенного урана и оружейного плутония в качестве резерва на тот случай, если Пекин сочтет нужным увеличить свой арсенал, чтобы по-прежнему «опережать» соседей. Если Япония перестанет производить плутоний, пригодный для военного использования, у КНР станет меньше причин для подобной «подстраховки».

Однако прекратить переработку топлива Японии будет непросто. Во-первых, в этом случае получится, что 20 миллиардов долларов, уже потраченных на сооружение крупного центра по переработке топлива и производству плутония в деревне Роккасё к северу от Фукусимы, были израсходованы впустую. Японская «ядерная бюрократия», по-прежнему влиятельная, мечтает в конечном итоге производить всю электроэнергию в стране с использованием дорогостоящих реакторов на быстрых нейтронах. Хотя в экономическом плане они не могут конкурировать с традиционными АЭС, этот шаг избавил бы страну от необходимости импортировать большое количество урана.

Япония разрабатывает реакторы на быстрых нейтронах уже не первое десятилетие, но особых результатов не добилась. Пока в стране есть только небольшой исследовательский реактор «Дзёйо» и один демонстрационный реактор средней мощности – «Мондзю», не работающий уже 14 лет. Именно из-за столь ничтожного коммерческого «выхода» многие считают, что на деле японская программа по производству плутония нацелена на создание военного ядерного потенциала.

Ситуация осложняется событиями в Южной Корее и Китае. После последней серии вооруженных провокаций КНДР – потопления южнокорейского корвета «Чхонан» в марте 2010 года и обстрела в ноябре того же года острова Енпхендо – интерес Сеула к ядерному оружию резко усилился. Южная Корея настойчиво требует, чтобы Вашингтон разрешил ей извлекать плутоний из отработавшего топлива, поставленного Соединенными Штатами. Освоение этого цикла переработки поставит страну на порог производства ядерных боеприпасов.

Тем временем Китай стремится заручиться помощью Франции для сооружения крупного объекта по извлечению плутония в Цзяюйгуане – одном из главных центров по производству ядерного оружия в КНР. У Пекина уже имеется ядерный арсенал, но подобный завод, якобы предназначенный для коммерческих целей, существенно увеличит производственный потенциал страны в сфере ядерных вооружений: он позволит получать достаточно плутония для изготовления 1000 «простых» бомб ежегодно. В случае прекращения японской плутониевой программы у Китая, естественно, будет меньше оснований для реализации этого проекта.

Это, конечно, хорошая новость для всех, кого заботит проблема ядерного нераспространения. Но, увы, есть и плохие известия: поскольку в результате катастрофы на Фукусиме «спрос» на атомную энергетику внутри страны упал, для японских фирм, занимающихся ядерными технологиями, особую актуальность приобретает задача их экспорта.

Та же противоестественная логика относится к европейским и американским компаниям. Снижение общемирового спроса на атомные реакторы вынуждает их выходить на более «рискованные» рынки ядерных технологий, – ближневосточный и азиатский – что чревато далекоидущими последствиями в плане международной безопасности. Как показывает опыт Индии, Ирана, Ирака, Северной Кореи и Сирии, подобные проекты являются также первоосновой для создания военной атомной промышленности. Чтобы развитие атомной энергетики не стало источником распространения ядерного оружия, международному сообществу нужно немедленно ужесточить правила экспорта соответствующих технологий.

В прошлом подобное регулирование осуществлялось через Группу стран-поставщиков ядерных материалов. Однако теперь в нее входят Китай и Россия, которые вряд ли захотят ужесточать правила в этой области.

Что еще может помешать странам мира приобретать материалы для ядерных бомб по коммерческим каналам?

Хорошим началом было бы решение Японии, несмотря на соблазн прибылей, ужесточить собственные правила экспорта. Президенты США Джордж У. Буш и Барак Обама предлагают ввести серию строгих условий в плане нераспространения при сотрудничестве в ядерной сфере со странами, не имеющими атомного оружия. Эти условия, известные как «золотой стандарт», требуют от потенциальных клиентов отказа от производства ядерного топлива и согласия на жесткую процедуру международных инспекций. Вашингтон уже включил «золотой стандарт» в соглашение о ядерном сотрудничестве с Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ), подписанное в 2009 году.

Японии стоило бы ввести тот же «стандарт» в сфере собственного ядерного экспорта. Совсем недавно Токио заключил соглашение о строительстве атомного реактора в Литве. Ему следовало бы предложить Вильнюсу в добровольном порядке взять на себя такие же обязательства в плане нераспространения, как и ОАЭ.

Во-вторых, Вашингтону надо строго придерживаться принципов, которые он сам инициировал. В свое время администрация Обамы утверждала, что соглашение с ОАЭ станет «типовым», но на деле все обстоит не так просто. Сегодня она ведет переговоры о сотрудничестве в ядерной энергетике с Иорданией, Саудовской Аравией и Вьетнамом, и Госдепартамент предупреждает, что «золотого стандарта» в соглашениях с ними может и не оказаться.

В третьих, США и Япония должны убеждать другие страны ужесточить собственные правила ядерного экспорта. Несомненно, если Вашингтон и Токио официально возьмут на вооружение «золотой стандарт», это окажет мощное воздействие на позицию Франции, Германии и Южной Кореи.

Париж до сих пор сопротивлялся принятию «золотого стандарта», но если США предложат ему пересмотреть эту позицию, он может согласиться – по финансовым причинам. Франция строит в Америке ядерные объекты на миллиарды долларов (причем выплаты гарантируются федеральным правительством): только с Министерством энергетики США у нее есть контракт на 2,7 миллиарда. Германия, тем временем, сама решила отказаться от атомной энергетики, и там идет дискуссия о целесообразности экспорта ядерных технологий как такового. Южная Корея, стремящаяся показать себя ответственным экспортером, скорее всего также последует примеру других.

В результате противодействие ужесточению экспортных норм может оказать лишь Россия. Однако Москва нуждается в западных технологиях в сфере безопасности ядерных объектов, чтобы довести собственные реакторы до мировых стандартов, а это – определенный рычаг давления. О позиции Китая, который вряд ли в ближайшее десятилетие станет крупным ядерным экспортером, ничего определенного сказать нельзя, но возможно и он со временем, пусть и неохотно, примет более жесткие правила, как уже бывало в прошлом.

Конечно, ужесточить контроль над ядерным экспортом будет непросто. Прошедшей весной Комитет Палаты представителей Конгресса США по международным делам под председательством республиканки Илеаны Рос-Лехтинен (Ileana Ros-Lehtinen) единогласно одобрил подготовленный представителями обеих партий законопроект о применении «золотого стандарта» во всех будущих соглашениях США о ядерном сотрудничестве и принятии мер по предотвращению переработки топлива, использованного в построенных американскими фирмами реакторах. Однако принятию законопроекта противодействует не только «ядерное лобби» американских фирм и французских компаний, работающих на территории США, но и администрация Обамы. Похоже, Белый дом, несмотря на всю высокопарную риторику о борьбе с ядерным распространением, считает более приоритетной задачу экспорта ядерных технологий в развивающиеся страны. Не далее как на прошлой неделе появились сведения, что Вашингтон возобновляет переговоры о соглашении по ядерному сотрудничеству с Саудовской Аравией. А ведь недавно Эр-Рияд заявил: если Иран станет ядерной державой, Саудовская Аравия также пойдет по пути создания ядерного оружия.

Как и всегда, критики ужесточения правил экспорта утверждают: если это произойдет, потенциальные клиенты обратятся к поставщикам, чьи нормы еще «либеральнее». Этот затертый до дыр аргумент мы слышали еще 30 лет назад, когда Конгресс предложил ужесточить условия экспорта американских гражданских ядерных технологий после того, как Индия использовала помощь наших и канадских фирм в развитии ее атомной энергетики для создания первой ядерной бомбы. Тогда более жесткие нормы были включены в принятый в 1978 году Закон о нераспространении ядерного оружия, а затем и введены на международном уровне Группой стран-поставщиков ядерных материалов.

В тот раз результат был налицо. Теперь, после Фукусимы, у нас есть новый шанс возглавить аналогичные усилия. И нам не следует его упускать.

Источник:  http://rus.ruvr.ru/