Вашингтон «заточен под войну» – почему Сирия может быть предвестницей катастрофы мирового масштаба

Выстрелы, прозвучавшие 28 июня 1914 года, когда сербский националист Гаврило Принцип убил наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда, считаются событием, возвестившим о начале Первой мировой войны. Не пройдёт и месяца, а великие державы Европу уже окажутся впутанными в четырёхлетнюю войну.

Произойдёт это благодаря паутине альянсов и договоров: Россия, Франция, Великобритания с одной стороны; Германия, Австро-Венгерская и Османская империя – с другой, вместе с Италией, перешедшей в 1915 году на сторону Тройственного союза. США должны были, в конце концов, нырнуть в водоворот в апреле 1917 года на стороне Британии и её союзников по Антанте против Центральных держав.

Итоговый список погибших насчитывал от 10 до 16 миллионов, что делало эту войну одним из крупнейших катаклизмов в истории человечества. Разумеется, она не была последствием простого единичного акта в тот роковой день в Сараево. Она была кульминацией многих лет дипломатических и политических стычек, происходящих на почве экономического соперничества между капиталистическими державами Европы. Хотя некоторые более поздние историки ставят под сомнение решающую роль экономики, тяжело не прийти к сделанному многими другими выводу о том, что Первая мировая война была классической развязкой империалистической конкуренции.

В частности, ведущая тогда европейская держава Великобритания давно уже видела в восходящей звезде Германии свой бич в том, что касалось контроля над рынками и ресурсами. В свою очередь вновь образованная Германская империя, возникшая в результате объединения Пруссией немецких земель в 1871 году, чувствовала, что её экономическому развитию мешают нечестные действия Лондона.

Подспудный конфликт из-за ресурсов усиливался некоторыми сопутствующими тенденциями, действовавшими на рубеже XIX-XX веков: экономический упадок Британии на фоне мощного технологического центра Германии; «драка за африканские колонии», вторжение немецких промышленников на только что открытые нефтяные месторождения Персидского залива и ощутимая угроза восточным торговым маршрутам в Индию – жемчужину в короне Британской империи.

Следовательно, Первая мировая война может рассматриваться как доказательство максимы, сформулированной военным теоретиком Карлом фон Клаузевицем (1780-1831), о том, что «война есть продолжение политики иными средствами». В указанном смысле политическое и экономическое соперничество между Британией и Германией было пороховой бочкой, которая взорвалась войной от сербской искры.

Возвращаясь к нынешней ситуации в мире и потенциалу для конфликта, необходимо таким же образом взглянуть на более широкую картину, выходящую за рамки непосредственно наблюдаемых событий и антагонизмов. Нам нужно видеть лес за деревьями и не только лес, но и дорогу истории, что в него ведёт.

Кроме того, для правильного понимания масштабов войны в наши дни крайне важно принять допущение о том, что капиталистическая экономическая система в основе своей «заточена под войну». Или, как говорил Карл Маркс, «война свойственна капитализму».

Допущение о войне как неотъемлемой стороне капитализма уместно потому, что при железном законе корыстных мотивов государствами всегда будет двигать неодолимая потребность в природных ресурсах и рынках, находящихся за пределами их границ. В результате, национальные государства обречены на конкуренцию за контроль над ресурсами и господство на рынках. Эта устремлённость к конфликту и, в конечном счёте, к войне может какое-то время сдерживаться в условиях как бы «мира» международными торговыми соглашениями и нормами, но в конечном итоге императив обеспечения экономических преимуществ «всё или ничего» перешагнёт все считающиеся цивилизованными ограничения.

Политическое и экономическое соскальзывание к не сдерживаемому ничем столкновению Первой мировой войны служит подтверждением этой динамики. В качестве её дальнейшего доказательства, всего лишь спустя 20 лет после «войны, которая положит конец всем войнам» (имеется в виду обещание Вудро Вильсона, данное им в конце I Мировой войны; прим. mixednews.ru), после даже ещё более глубоких экономических неурядиц, охвативших страны, мир был ввергнут даже в ещё более масштабный пожар Второй мировой войны, в ходе которой впервые было применено ядерное оружие, а число жертв превысило 50 миллионов.

Наивысшее беспокойство вызывает тот факт, что противоречия между национальными интересами в сфере международных отношений, диктуемые капиталистическими экономиками, всё ещё далеки от своего разрешения.

По общему признанию, в процессе глобализации капитализм государств-наций за последние десятилетия расширил свои границы до такой степени, что стал принимать всё более транснациональный характер и функции. Следствием этого стали сети мирового капитала в форме многонациональных банков и корпораций. В указанном смысле, может создаться впечатление, что государства-нации благополучно сотрудничают в рамках функций мирового капитала. В США можно увидеть принудительную силу мировой капиталистической системы, из существования которой к тому же, как кажется, без сучка и задоринки извлекают свою выгоду Британия, Франция, Германия, Япония и Китай в том числе. Помимо этого, в силу исторически сложившихся связей некоторые страны в плане функционирования капиталистического механизма находятся ближе друг к другу по сравнению с остальными. Вашингтон и Лондон, например, тесно смыкаются в сфере финансового капитализма и поэтому разделяют отчасти совпадающие интересы.

Вместе с тем, несмотря на глобальный характер капитала, между национальными интересами капиталистических держав сохраняются мощные разграничительные линии и конкуренция.

Одним постоянно действующим фактором и источником соперничества между государствами является контроль над нефтью, кровью капиталистической системы. Вообще, контроль над нефтью стал для международной гегемонии даже ещё более определяющим. Разработчики планов США хорошо это поняли по итогам Второй мировой войны. Имея у себя менее пяти процентов населения Земли, но потребляя более 25 процентов мировой добычи нефти, стратеги США давно уже осознали решающее значение контроля над производством нефти в мире для сохранения экономической мощи Америки. Жизненно важный национальный интерес далеко перевешивает любые хвалёные американские идеалы демократических ценностей.

Регион Ближнего Востока, где сосредоточено 60 процентов доказанных нефтегазовых запасов мира, является главным ключом к продлению глобальной мощи США. Именно по этой причине бывший государственный секретарь США Джеймс Бейкер в интервью программе Frontline на американском канале PBS заявил открытым текстом в середине октября 2001 года о том, что Вашингтон всегда будет готов и полон решимости пойти на войну с целью защиты своего союзника Саудовской Аравии и других своих богатых нефтью арабских союзников, считая это вопросом своей национальной безопасности. Применительно к задачам обеспечения американских запасов нефти и продолжения доминирования доллара США в качестве мировой резервной валюты деспотическая, диктаторская природа этих режимов – не порок, а достоинство.

Вот почему Вашингтон сегодня хранит молчание по поводу принимаемых домом Саудов жёстких мер против выступлений в поддержку демократии в Саудовской Аравии и Бахрейне. Это также объясняет, почему в тайной кампании по смене режимов, развязанной против правительств Сирии и Ирана, поведение которых расценивается как упорство в неподчинении, а также в своих действиях, направленных на свержение и убийство Муаммара Каддафи в Ливии, Вашингтон состоит в союзе с суннитскими диктатурами Саудовской Аравии и Катара.

Примерно в то же самое время, когда Бейкер давал своё интервью, подчёркивающее безоговорочную поддержку Вашингтоном своих нефтяных эмиратов, Пентагон состряпал план по перекраиванию политической карты ближневосточного региона и не только его, о чём впоследствии поведал бывший командующий силами НАТО Уэсли Кларк. В течение нескольких лет после конца 2001 года Пентагон определил к смене режима семь стран: Ирак, Ливию, Сирию, Иран, Ливан, Судан и Сомали.

Последующие события и интервенции Вашингтона со своими союзниками в вышеуказанные страны – хоть и под личиной защиты демократии, прав человека и международного права – указывают на методическое воплощение плана Пентагона в действительность. Судя по всему, план остаётся в силе независимо от того, кто президент США – республиканец или демократ, что подчёркивает тайно-элитарную природу правительства в Вашингтоне, для которого выборы – простая смена вывески.

Эти неоимпериалистические интервенции не сводятся лишь к обеспечению надёжных поставок первичного сырьевого товара для США и его капиталистических союзников. Они связаны ещё и с отстаиванием гегемонии над потенциальными конкурентами в борьбе за этот ресурс и другие рынки. Как и в случае с Британией начала XX века, экономический упадок США XXI века – ощутимый факт, а поднимающийся Китай для сегодняшней Америки – это то же самое, чем была Германия для Британии сотню лет назад. Многие аналитики полагают, что это всего лишь вопрос нескольких лет, когда Китай нагонит США в качестве крупнейшей мировой экономики, что будет иметь далеко идущие последствия для спроса и предложения нефти.

Анонсирование новых американских военных баз и партнёрских отношений в Австралии, Индонезии, Японии, Лаосе, Мьянме, Филиппинах, Таиланде, Сингапуре, Южной Корее и Вьетнаме является демонстрацией всё более воинственной программы Вашингтона по отношению к Китаю. Умышленная конфронтация с Китаем – вот, что лежит за последним широко разрекламированным вашингтонским «переносом центра тяжести в Тихий океан».

Военные авантюры под руководством США в Афганистане, Ираке, Ливии и во всей Африке южнее Сахары призваны воспрепятствовать экономической экспансии Китая, особенно по той причине, что китайские партнёрские инициативы получают в этих странах радушный приём. Как подсчитано, одна только осуществлённая благодаря усилиям НАТО прошлогодняя смена режима в Ливии стоила Китаю миллиардов долларов нефти и инвестиций в инфраструктуру. Аналогичный план игры тихой сапой реализуется в Сирии и Иране по мере того, как западные державы и их арабские, турецкие и израильские союзники ведут там преступную войну финансируемого на государственном уровне терроризма и дестабилизации. Это и есть более широкая картина непосредственно воспринимаемых военных действий. Неясно, сколько ещё Китай и его союзники в Дамаске, Тегеране и Москве будут терпеть эту провокацию перед тем, как ввяжутся в неограниченную войну. Но ясно одно: эхо такого исхода будет катастрофичным.

Кроме того, когда нажат спусковой крючок в форме сбитого истребителя, либо совершённого в отношении автобуса с туристами террористического акта под чужим флагом, либо какого-нибудь другого инцидента, то можно сказать – как и в случае убийства эрцгерцога Фердинанда, –  что сам процесс начался уже давно.

И всё же, война не является неизбежной. Она представляет собой закономерный итог соперничества капиталистических держав, что неоднократно демонстрировалось нам историей. Но ей есть альтернатива. Не допустить ещё одну мировую войну можно, если большинство людей положит конец капиталистической системе. Это предполагает постановку правительств, банков, отраслей промышленности и армий под общественный, демократический контроль, основанный на международной солидарности.

Нам нечего терять, кроме своих цепей.

Источник перевод для mixednews – molten