Сойки подтвердили способность понимать чужие мысли

Зоологи опровергли предположение о том, что в присутствии конкурентов сойки перепрятывают свои запасы не из конкретного страха быть обворованными, а от общего стресса.

В последнее время появляется всё больше данных о том, что способностью моделировать чужое психическое состояние — или «теорией разума» — обладают не только люди, но и животные. Как считают исследователи, такой дар определённо присущ шимпанзе, собакам и врановым. В том, что врановые могут чувствовать намерения других, учёных убедили сойки: они перепрятывали запасы пищи, если замечали, что за ними наблюдает сойка-конкурент. (Недавние эксперименты показали, что сойки стараются перепрятать пищу, даже если есть подозрение, что их подслушивают.)

Однако это убедило не всех. Учёные из Гронингенского университета (Нидерланды) выдвинули предположение, что птица вовсе не проникает в воровские замыслы конкурента, а просто испытывает стресс. И от стресса начинает суетиться и перекладывать запасы. Это предположение подтверждали эксперименты, проведённые, правда, с виртуальной моделью сойки.

Сойка перед тайниками с орехами (фото Nicola S. Clayton / University of Cambridge).

В ответ на это зоологи из Кембриджа (Великобритания) взялись перепроверить стрессовую гипотезу, но уже с живыми птицами. Для начала они воспроизвели опыт, в котором сойка прятала орехи в специальных ящиках: если её видела другая сойка, то хозяйка чаще перекладывала запасы с места на место.

Главной проблемой было заметить, зависит ли стресс от присутствия поблизости потенциального вора. Для сравнения зоологи устроили сойкам похожий стресс, в похожем окружении и, что называется, на ту же тему, но в отсутствие явного вора. (Под стрессом тут надо понимать некую затруднительную, необъяснимую ситуацию, в которой прежние решения не срабатывают.) Для начала сойкам показывали ящички-тайники, но не давали орехов. Затем они получали орехи и новый комплект тайников, но после того как сойки прятали, что хотели, их тайники обкрадывали. Наконец, на третий раз птицам снова давали угощение и ставили перед ними несколько коробок-тайников — новые, ещё не виденные, и либо те старые, что им показывали в первый раз без угощения, либо другие старые, из которых всё украли.

Сойки, разумеется, обнаруживали воровство, но на их стремлении перепрятывать это не сказывалось. То есть они в равной степени перепрятывали орехи между новыми тайниками и увиденными в первый раз и между новыми и теми, из которых украли орехи. Если бы стресс от воровства влиял на поведение, во втором случае птицы нервничали бы больше и перепрятывали активнее. С памятью у соек, как подчёркивают авторы работы, проблем не было: птицы прекрасно помнили, что и куда они прятали перед этим.

Иными словами, птиц беспокоят больше именно нечестные намерения другой особи, нежели уже свершившееся воровство. Правда, и в такой постановке остаются некоторые двусмысленности. Нельзя исключить, что птицы в обоих случаях испытывали равный стресс или слишком поздно понимали, что орехи украдены и потому в целом не слишком активно перепрятывали новые запасы. Или что, наоборот, слишком много времени уделяли поискам пропавших орехов. Однако в любом случае эти результаты выглядят более убедительными, чем эксперименты с теоретическими моделями соек, при всей логичности и правомерности стрессовой гипотезы, ради которой эти модели создавались.

Отчёт об исследовании опубликован на сайте PLoS ONE.

Подготовлено по материалам ScienceNOW.