Литва делает из карателей героев, а из ветеранов войны – преступников

Россия же взирает на фальсификацию истории с поразительным равнодушием. Исторические мгновения уже раздали этим людям, говоря словами поэта Роберта Рождественского, кому позор, кому - бесславье, а кому - бессмертие. Но современную Литву не устраивает история минувшей войны: там ее принято переписывать, делая из героев преступников, а из преступников - наоборот, героев.

Два свежих примера словно нарочно совпали по времени, чтобы нагляднее показать протекающий в Литве дрейф «переоценки ценностей». В эти дни в местечке Обеляй объявлен сбор средств на восстановление памятника «партизанам, павшим в борьбе с большевиками» в 1941 году. И одновременно 22 марта в суде Каунаса завершился процесс над ветераном войны Александром Кардановским. Ему, 96-летнему старику, награжденному за свой ратный подвиг советскими орденами и медалями, грозит семь лет тюрьмы за депортацию литовских «лесных братьев». В довершение же издевательства над исторической правдой оглашение приговора ему назначено на 7 мая - почти в канун Дня Победы...

Вот такая «история» Великой Отечественной пишется в современной Литве. А что было с этими людьми в то далекое уже время на самом деле?

Трехметровый бетонный памятник «партизанам, павшим в борьбе с большевиками», сообщает газета «Взгляд», был установлен в местечке Обеляй на местном кладбище еще при гитлеровцах осенью 1941 года в честь восьми литовцев, погибших в боях с отступавшей Красной армией. Этот памятник, кстати, простоял там до середины 1960-х годов, после чего был демонтирован.

Что за «герои» захоронены там? Судя по материалам агентурного дела «Противников» (участников так называемого «июньского восстания» в местечке Обеляй), обнаруженного в архивах КГБ Литовской ССР, «группа людей, члены которой в прошлом принимали активное участие в полувоенном националистическом движении «шаулисов» («стрелков»), враждебно настроенные к советской власти в Литве, уже с самых первых дней войны гитлеровской Германии против СССР добровольно вошли в состав банды литовских националистов во главе с некими Матеушасом Курклетисом и Иваном Катещенко, которая действовала как в окрестностях железнодорожной станции Обеляй, так и в близлежащих районах».

Кстати, задолго до начала войны здесь был сформирован боевой отряд, членов которого обучали борьбе с большевиками. А в доме одного из местных «активистов» (члена созданного при прямой поддержке германского абвера «Фронта литовских активистов», Lietuviu aktyvistu frontas, сокращенно LAF) одно время прятались 12 немецких диверсантов-парашютистов.

Оружие «литовским активистам» поступало через границу из Германии и в целях конспирации хранилось в костеле. Тем не менее оружия не хватало. И как только началась война, бывший полицейский по фамилии Буловас предложил сотоварищам пойти на станцию, где в армейских эшелонах было много оружия. Захватив это оружие, «активисты» обустроили доты (долговременные огневые точки) на кладбище и на колокольне и в последних числах июня открыли оттуда огонь по отступавшим красноармейцам, убив при этом шестерых солдат и одного милиционера. Правда, и «активисты» потеряли в том бою восемь человек - они-то и захоронены на кладбище Обеляй.

Если не продолжать дальше историю выживших в том бою «активистов», то отношение к восьми убитым литовцам было бы все же не таким, каким оно сложилось под воздействием дальнейших «подвигов» их сотоварищей. Да, они устроили засаду отступавшим красноармейцам, тем самым фактически став заодно с гитлеровцами, растоптавшими к тому времени своими сапогами уже пол-Европы. Но ведь это все-таки был бой (пусть даже из засады) с регулярной Красной армией, а не чисто карательная операция против беззащитного мирного населения. Так что судить тех литовцев можно лишь в той же мере, как и всех вторгнувшихся в пределы СССР немецких солдат, не более. И за гибель шести красноармейцев и милиционера «литовские активисты» положили восемь своих жизней.

Никакими героями эти литовцы, конечно, не являются, но и карателями - тоже. Это уже потом «литовские активисты» отличились такими «подвигами» против мирного населения (преимущественно еврейского), за которые им не то что памятники - к стенке ставить надо, а еще справедливее - вешать.

Вот какой отрывок из мемуаров одного из «литовских активистов», также найденный в архивах, приводит издание: «После того как в Сибирь выслали дядю-священника, пришел второй дядя, «шаулис», и предложил поучиться стрелять. Стрелять мне было интересно. Мы ходили в лес. Постепенно к нам примкнули другие желающие пострелять. Со временем образовалась довольно большая группа.

Дядя был очень доволен, всегда нас называл патриотами Литвы. Он все время шутил, что НКВД и ГПУ не тех выслали... Сначала нас учили стрелять из пистолетов, потом - из карабинов. Нам стали рассказывать о вреде, который Литве и католикам нанесли большевики, о необходимости бороться за освобождение Литвы от коммунистов. На мишенях рисовали пятиконечные звезды, а потом, уже перед самой войной, шестиконечные. Нам доказывали, что все евреи - большевики и что они виноваты, что так много патриотов выслали в Сибирь. Потом нас распределили по отрядам.

Нашим отрядом руководил виршила (старшина) литовской армии. Он постоянно говорил, что скоро всем жидам и комиссарам придет конец... Вечером 21 июня виршила дал нам боевое задание. Мы должны были находиться на башне костела, следить за мостом и докладывать, что там происходит. 22-го рано утром началась бомбежка аэродрома, оставаться на башне было опасно и бесполезно, и нас сняли оттуда. Вечером нам вручили белые повязки и сказали, что мы будем вести партизанскую борьбу против Советов...

Нам велено было ходить по указанным адресам, собирать евреев и доставлять их в тюрьму, в семинарию иезуитов или в бывшие отделения милиции, превращенные в штабы партизан...

Я не сразу заметил, что к нам присоединились уголовники, выпущенные из тюрьмы. Во время арестов евреев они убивали прямо в квартирах всех, кого там находили, а понравившиеся им вещи уносили с собой, тут же делили деньги, драгоценности... Наш шеф был очень рад нежданным помощникам. Он и нам предлагал взять все, что подойдет. Начались погромы. Нам помогали дворники и их близкие. Они показывали квартиры евреев и советских служащих, сами грабили своих бывших соседей...

Я, будучи верующим католиком, избегал заходить в дома и старался оставаться на улице. Но это заметили и стали говорить, что я трус и что я жалею евреев. Виршила решил, что пора меня «перевоспитать». Он вытащил из одного из домов девушку, поставил ее на край крыльца, сунул мне в руки свой пистолет и вынудил выстрелить в упор. Раненая, она упала с крыльца прямо к моим ногам.

Добил ее, как и других раненых, виршила. Этому садисту нравилось стрелять в голову раненым. Я до сих пор не могу забыть расширенные от испуга глаза раненной мною белокурой девушки, не могу забыть, как она смотрела на меня, когда в нее целился виршила...»

В течение нескольких летних месяцев, продолжает издание, боевики LAF по своей инициативе и с одобрения немцев начали массовое истребление литовских евреев. Уже в июле 1941 года в деревне Вижуона Рокишкской волости и в лесу Степоняй в Жебишкской волости они перебили 460 мирных жителей. Еще один массовый расстрел состоялся 25 августа 1941 года в деревне Диделишкес Обеляйской волости, где были убиты 1600 мирных жителей (стариков, женщин и детей) из Камаюса, Рокишкиса, Панделиса и Обеляй.

Самой массовой была казнь 15-16 августа в лесу Вяльнедобес вблизи деревни Байорай, когда были истреблены более 3200 евреев - мирных жителей Рокишкиса, Камаюса, Скапишкиса, Суйванишкес и Сведасай. По свидетельству очевидца резни Зенонаса Блинаса, «евреи должны были прыгать вниз в трехметровый ров, перед этим раздевшись до пояса... В них стреляли расхаживавшие вокруг рва вооруженные мужчины, которые были все в крови своих жертв. Женщины кричали, плакали. Собрались также окрестные жители. Вначале они были довольны происходящим, однако потом тоже начали кричать от ужаса».

Но о таких «подвигах» боевиков LAF в современной Литве предпочитают не вспоминать.

Зато современное литовское «правосудие» развернуло настоящую кампанию преследования советских ветеранов той войны, осевших в Литве. Бывшего сотрудника органов НКВД Александра Кардановского, например, обвинили в том, что в 1949 году он отдал приказ о высылке в Сибирь 15 семей литовских «лесных братьев».

Вряд ли стоит рассказывать нашим читателям, кем были эти «лесные братья», несколько лет терроризировавшие население сельских районов Литвы, убивавшие представителей власти, да фактически всех встречных, кто не сочувствовал их «освободительной» борьбе. У многих из этих «лесных братьев», что называется, руки по локоть в крови, многие из них просто вынуждены были скрываться в лесу, поскольку во время войны так «наследили» своими карательными операциями, что ждать пощады от вернувшейся Советской армии им уже не приходилось. Так что подавляющее большинство «лесных братьев» не грешно было не только депортировать, но и...

Нынешнее литовское «правосудие», правда, совсем иного мнения. Но в случае с Александром Кардановским оно даже не смогло предоставить сколь-нибудь убедительных доказательств того, что именно по его приказу были депортированы семьи «лесных братьев». Впрочем, здесь уместнее послушать самого ветерана. Вот несколько отрывков из его заключительного слова на суде:

«Что я чувствую, будучи подсудимым в 96 лет, участником Великой Отечественной войны, прошедшим ее от первого до последнего дня, участником битвы за взятие Берлина, награжденного орденами, 26 медалями, двумя грамотами Президиума Верховного Совета Литовской ССР, всю свою жизнь добросовестно и честно служившим своей Родине? Ничего, кроме возмущения и оскорбления. Я родился и вырос в советский период, являюсь, так сказать, продуктом своего времени, со своими взглядами и убеждениями, с которыми можно не соглашаться, но еще раз твердо заявляю, что никаких преступлений за свою долгую жизнь не совершал...

Понимаю, что общественное мнение сформировано не в мою пользу и, пытаясь доказать свою невиновность с юридической точки зрения, я невольно выгляжу сторонником такого трагического явления, как депортация. Хочу подчеркнуть, что нет никакого оправдания этим трагическим событиям, и расцениваю депортацию как грубейшее нарушение прав человека и трагедию в истории Литвы.

Не желая касаться политики, не могу не сказать, что общественное мнение сформировано и благодаря общей позиции государства в этом вопросе. Прежде всего, на законодательном уровне принимаются законы, не соответствующие нормам международного права. Я еще раз хочу подчеркнуть, что высказываю свое личное мнение, не претендующее на истину. Но принятый закон о том, что органы государственной безопасности советского периода являются преступными, репрессивными, нарушает презумпцию невиновности...

Следуя этой логике, можно сделать и вывод о том, что все люди, работающие в этой организации, заранее признаны преступниками, хотя данная организация являлась составной частью легитимной государственной власти...

Мне остается только сожалеть, что привлечение к уголовной ответственности рядовых сотрудников, сотрудников низшего звена, не имеющих никаких возможностей влиять на решения, принимаемые на государственном уровне, не имея возможности в то далекое прошлое объективно оценить ситуацию, аморально и негуманно и является по сути жертвоприношением «стрелочников» в угоду конъюнктурной ситуации настоящего времени.

Я не прошу о снисхождении, а призываю суд принять справедливое, объективное и юридически обоснованное решение, которое соответствовало бы духу толерантности, гуманизма, актуальности сегодняшнего дня, независимое от внешнего воздействия, основанное только на принципах закона».

Остается добавить, что процесс над Александром Кардановским почти не освещался российскими СМИ. Вот так мы чтим нашу историческую память.