Что можно узнать о гибели Джона Кеннеди из фильма Запрудера?

Солнечным днём 22 ноября 1963 года портной из Далласа Авраам Запрудер, вооружённый киноаппаратом Bell + Howell, снял на 8-миллиметровую плёнку 486 кадров, которые очень скоро вновь окажутся на экранах всего мира, ибо убийству JFK вот-вот стукнет полвека.

Эти 26 секунд неоднократно назывались самыми важными в истории кинематографа, особенно знаменитый 313-й кадр, который хранился в тайне 12 лет после того рокового дня, и не напрасно. Некоторые считают, что он изменил историю и культуру США. «Мы хотим видеть мир безопасным, — говорит американский режиссёр-документалист Эррол Моррис. — Но вот мы видим, как могущественный, молодой, богатый, успешный человек стирается с лица земли в одно мгновение. Что же говорить об остальных, о нас?»

Всего одно мгновение — и земля уходит из-под ног, мир перестаёт быть рациональным. Отныне он непредсказуем.



Давайте же снова вглядимся в эти кадры вместе с Эрролом Моррисом — человеком, который спас невинного от смертной казни фильмом «Тонкая голубая линия», переписал историю лентой «Туман войны» и повлиял на представления о документальной фотографии книгой «Верю в то, что вижу» (Believing Is Seeing).

Итак, фильм Запрудера (кстати, он, естественно, немой, и разговоры о том, что если усилить звук, то можно посчитать выстрелы, — чушь). Мы видим, как кортеж из двух лимузинов с открытым верхом и сопровождением чинно следует по улице, запруженной людьми. В чёрном Lincoln Continental сидят Джон Кеннеди и его жена Джеки в розовом костюме. Они машут зрителям, приближаясь к перекрёстку, который местные называют «тройным подземным переходом».

На несколько мгновений автомобиль Джона Кеннеди скрывается из нашего поля зрения за дорожным знаком, после чего президент внезапно хватается за горло. Джеки наклоняется к нему, но вскоре, в 313-м кадре, в голову Кеннеди как будто попадает молния. Мы видим что-то вроде небольшого взрыва, Кеннеди отбрасывает назад. Джеки отчаянно взбирается на капот, хватая то, что, как выяснится позже, оказывается фрагментом раздробленного черепа её мужа. Эмоциональную насыщенность этой сцены не передать никаким игровым фильмом.

Вернитесь к 313-му кадру: «взрыв», голова откинута назад. Вы испытываете шок: на ваших глазах человеку выстрелили прямо в лицо. Но есть мнение, что это своего рода оптический обман: в Кеннеди попали сзади (на 312-м кадре), после чего подбородок на мгновение прижало к груди, а на 313-м голова просто отскакивает назад. Таков вывод Комиссии Уоррена, постановившей, что Ли Харви Освальд, располагавшийся сзади президента, был единственным, кто стрелял. Однако этот вывод сделан до того, как мир узнал о 313-м кадре.

Авраам Запрудер прекрасно понимал ценность своей плёнки — и историческую, и криминалистическую. Он изготовил три копии для следователей, а права на оригинал продал журналу Life за $150 тыс. При этом кинолюбитель отметил, что из-за 313-го кадра ему снятся кошмары и он не хочет, чтобы с остальными было то же самое. Редакция журнала подумала-подумала — и спрятала злополучный кусочек целлулоида.

Тем не менее подпольные копии не замедлили появиться, подпитывая конспирологические теории и вызывая критику в адрес Комиссии Уоррена. В 1975 году юрист и журналист Джеральдо Ривера наконец раздобыл копию «режиссёрской» версии и продемонстрировал её всей стране в телепередаче с замечательным названием «Спокойной ночи, Америка». Миллионы американцев впервые увидели то, о чём до сих пор только читали.

Шок, испытанный Америкой от того фильма, а также сомнения, которые уже давно высказывались в адрес выводов Комиссии Уоррена, плюс недавний Уотергейтский скандал, добавивший паранойи общественному мнению, — всё это привело к созданию в 1976 году сенатского комитета Чёрча (по имени сенатора Фрэнка Чёрча из Айдахо). Камень ЦРУ перевернули и ужаснулись тому, что кишело под ним. Особое внимание привлекли совместные с мафией планы покушения на Фиделя Кастро, которые разрабатывались в том числе в администрации Кеннеди. Прекрасный повод убрать президента, и сделать это мог кто угодно: ЦРУ, мафия, антикастровские силы или все они вместе.

Короче, комитет пришёл к выводу, что и ЦРУ, и ФБР скрыли важные сведения от Комиссии Уоррена. И тогда началось полномасштабное повторное официальное правительственное расследование, которым в 1976–1979 годах занимался специальный комитет палаты представителей по убийствам (ранее разбиравшийся с убийством Мартина Лютера Кинга). Вердикт (о нём часто забывают) гласил: Джон Ф. Кеннеди был убит в результате заговора. Тем не менее этот вывод был сделан в самый последний момент на основании «акустического доказательства», то есть случайной записи на Dictabelt, сделанной рацией полицейского на мотоцикле, на которой якобы хорошо слышен четвёртый выстрел со стороны «травянистого холмика» перед президентом (вроде бы мотоцикл в тот момент был расположен именно таким образом, то есть стрелков было как минимум двое). Возможно, это и был тот самый выстрел, который мы видим на 313-м кадре.

Впоследствии Министерство юстиции США обратилось к Национальной академии наук с просьбой ещё раз изучить аудиозапись, из-за чего споры экспертов возобновились с новой силой и не закончились до сих пор. В частности, оспаривается суждение о местоположении мотоцикла в момент выстрела. Так что воз и ныне там.

Следующим важным событием в одиссее фильма Запрудера стала лента Оливера Стоуна «JFK» (1991), в которой теории заговора эксплуатируются совершенно бессовестно. Авторы картины благоговейно отнеслись к истории окружного прокурора Нового Орлеана Джима Гаррисона (его играет Кевин Костнер), и кульминацией фильма стала демонстрация полной версии записи Запрудера с 313-м кадром. Американское общество вновь испытала шок от увиденного, и это (а не стоуновская теория, шитая белыми нитками) подтолкнуло конгресс к принятию в 1992 году закона об ускорении рассекречивания буквально миллионов документов, связанных с убийством. Этот процесс продолжается до сих пор и контролируется бывшим репортёром Washington Post Джефферсоном Морли на сайте JFKfacts.org.

И вот мы подходим к нынешнему дню. Недавний опрос Института Гэллапа показал, что 59% американцев считают, что заговор имел место, несмотря на то что многие вновь и вновь тщательно изучают все свидетельства и приходят к выводу, что перед нами убийца-одиночка. Из последних работ на эту тему можно отметить книги журналиста Джеральда Познера («Дело закрыто») и бывшего прокурора Винсента Бульози («Вспоминая историю: убийство президента Джона Ф. Кеннеди»).

В этом году, специально к 50-летию памятного события, Том Хэнкс выпустит на экраны очередную киноверсию произошедшего «Паркленд» (по названию далласской больницы), в которой Авраама Запрудера сыграет Пол Джаматти. Интересно, о чём там пойдёт речь, ибо в последнее время стало модным утверждать, что фильм Запрудера тоже сфальсифицирован.

Два года назад Эррол Моррис сделал шестиминутный ролик о фильме Запрудера для «Нью-Йорк таймс», обратив особое внимание на фигуру человека с зонтиком, после чего сам стал частью параноидальных теорий, окружающих убийство JFK.





В Йельском университете работал философ по имени Джозайя Томпсон, который занимался мрачным антирационализмом Кьеркегора и посвятил ему книгу «Одинокий лабиринт». Почему-то его очень заинтересовали выстрелы в Далласе. Он раздобыл копию фильма Запрудера, находившуюся в распоряжении журнала Life, и изучил её кадр за кадром. По раскадровке можно судить, сколько времени у убийцы ушло на выстрел, перезарядку, повторное прицеливание, ещё один выстрел, перезарядку, прицеливание и последний выстрел. Затем Томпсон нашёл винтовку «Каркано» вроде той, из которой стрелял неудавшийся «белорус» Ли Харви Освальд, и выяснил, что её жутко неудобный механизм не позволил бы одному человеку сделать три выстрела за шесть секунд. Стрелял кто-то ещё. Свои доводы он изложил в книге, которая так и называется — «Шесть секунд в Далласе», после чего стал считаться самым авторитетным критиком выводов Комиссии Уоррена. О нём с уважением отзывается даже Бульози, хотя категорически не согласен.

Просматривая кадры Запрудера, Томпсон обратил внимание на едва различимый зонтик. Накануне убийства в Далласе прошёл дождь, но к утру распогодилось, и ни на одной фотографии, ни на одной киноплёнке вы не увидите человека с зонтиком. Единственный раз он появляется там и тогда, где и когда раздаются роковые выстрелы. Что мог делать там человек с чёрным зонтиком? Дал сигнал другим заговорщикам? Выстрелил сам? (Помните «укол зонтиком», погубивший болгарского диссидента Георгия Маркова? Почему бы не предположить, что в Далласе зонтик бесшумно выстрелил стреловидной пулей?) В общем, «человек с зонтиком» стал иконой конспирологов.

В шестиминутной зарисовке Джозайя Томпсон рассказывает о том, что в истории, как и в физике, есть свой «квантовый» мир, в котором может случиться то, что на «макроуровне» невозможно. В конце семидесятых этот «человек с зонтиком» приезжает в Вашингтон. Оказывается, его зовут Луи Стивен Уитт. Ничего примечательного ни в нём, ни в чёрном зонтике, который он публично демонстрирует, нет. По его словам, это была форма протеста против позиции отца Джона Кеннеди — Джозефа Кеннеди, который за тридцать с лишним лет до этого, будучи послом США в Великобритании, поддерживал мягкую, примиренческую политику британского премьера Невилла Чемберлена в отношении нацистской Германии, что, по мнению некоторых, и привело ко Второй мировой войне (мол, если бы надавили на Гитлера с самого начала, ничего не было бы). Вернувшись с переговоров в Мюнхене, Чемберлен прямо в аэропорту заявил, что привёз «мир нашему времени», позволив Гитлеру проглотить половину Чехословакии. В руках он держал... чёрный зонтик, который с тех пор стал символом «политики умиротворения». Луи Стивен Уитт был абсолютно уверен в том, что 22 ноября 1963 года далласцы и лично Джон Кеннеди вспомнят про тот роковой 1938 год и про то, какую роль в этом сыграл отец нынешнего президента США. И что же? Чёрный зонтик вновь становится историческим символом!

И Томпсон заключает: вот перед вами некоторый исторический факт, из которого, казалось бы, следует очевидный (зловещий!) вывод, но действительность оказывается совершенно другой. «Квантовый» уровень истории настолько странен, что мы не можем выводить из наблюдаемых там явлений никаких закономерностей. И чем причудливее объяснение замеченного нами факта, тем оно ближе к истине. Вы смотрите на мир рационально, как бы говорит нам специалист по Кьеркегору, и в этом ваша основная ошибка. С чего вы взяли, что обладаете пониманием того, как устроен мир? Все думали, что Кеннеди отправился в ничем не примечательную поездку, мечтая переизбраться на второй срок, а она оказалась дорогой в ад. Вы решаете, что у вас достаточно жизненного опыта, чтобы понимать причины, по которым человек приподнимает зонт в солнечный день одновременно с выстрелами в сторону президента США, но «квант истории» только смеётся над вами.

Конспирологов жутко удивила позиция Томпсона по этому вопросу. Неужели человек, написавший «Шесть секунд», так легко поверил этой подсадной утке, этому Уитту? А может, фильм Морриса — тоже часть заговора?

В ответ британский режиссёр Алекс Кокс (вы должны знать его по ленте «Сид и Нэнси») снял свою собственную короткометражку, в которой защищает гипотезу о зонтике-оружии.



На фоне чинно разглагольствовавшего Томпсона он, наверное, хотел показаться «парнем, открывающим секреты»: собаки, ободранное кресло, заговорщический тон, «внезапно» зазвонивший телефон. Он рассказывает о том, что устройство, превращавшее зонтик в машину смерти, действительно существовало. Вновь всплывает имя Георгия Маркова (что с ним в действительности произошло в Лондоне, доподлинно неизвестно). Но при этом Кокс забывает предъявить доказательства, что 22 ноября 1963 года в Далласе зонтик действительно выстрелил и что в теле убитого была найдена отравленная стреловидная пуля.

Когда слушаешь сторонников теории заговора (любой), возникает ощущение, что они до беспамятства влюблены в самих себя и в своё мировидение. Их успокаивает сознание того, что они-то уж точно знают всю подоплёку того или иного исторического факта. Нет-нет, отрицать наличие заговоров в истории было бы глупо (вспомним хотя бы мартовские иды), но их существование надо доказывать, вместо того чтобы опираться на фантазии и предположения.

Вы только подумайте, какое это было время: президент США едет по улицам в открытом лимузине! Взорвалась не только его голова, взорвался мозг миллионов американцев! Шок от убийства Джона Кеннеди был таким, что людям просто необходимо было выдумать какие-то рациональные объяснения произошедшего, вернуть себе контроль над окружающим миром. Утешение — вот ради чего выдумывают отравленные зонтики. Если где-то есть усатые заговорщики, потирающие потные руки и просчитывающие всё до мелочей, зло становится хотя бы понятным. Невыносимо думать о том, что я могу выйти из дома и стать жертвой какого-нибудь совершенно случайного безумца. Опускаются руки от мысли о том, что я не знаю этот мир, я никто, меня как будто нет.

С изобретением «светописи» появилось ощущение, что я могу нанести мир на плёнку, разглядеть всё в деталях и сделать разумные выводы. Ничего подобного. Запрудер, обожавший свою кинокамеру, снимавший всё и вся, после того дня ни разу не взял её в руки. В 1941 году великий аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес в рецензии на фильм «Гражданин Кейн» процитировал своего любимого Честертона, который считал, что нет ничего страшнее лабиринта без центра. Это самый одинокий из всех лабиринтов. Лабиринт, ведущий в никуда. В нём нет Минотавра, только коридоры, повороты и перекрёстки.

На самом деле мы тут не стараемся доказать, что в Далласе и впрямь действовал убийца-одиночка, а те, кто так не думает, — инфантильные паникёры. Суть в том, что утверждать это можно лишь с определённой долей вероятности. Мы не знаем и не узнаем никогда, что произошло в действительности, сколько ни вглядывайся в 313-й кадр. Не существует какого-то отдельного «квантового» уровня истории, он повсюду, он и есть реальность. Произошло событие, есть те, кто знает, что произошло, но я могу никогда этого не узнать, и нет никаких гарантий, что я, выполнив некие действия или мыслительные операции, узнаю истину. Имя убийцы известно только Автору детектива.

Подготовлено по материалам Smithsonian.