Отношение к смерти в различных культурах на протяжении истории человечества

Отношение к смерти в различных культурах на протяжении истории человечества всегда было разным. Можно припомнить культ смерти у древних египтян, спокойное и совершенно индифферентное отношение к смерти у буддистов, смерть как праздник у некоторых племен Океании, страх смерти у многих европейских народов и т.п.

Рассмотреть все эти варианты применительно к культуре всех народов не представляется возможным в силу совершенно безразмерного количество материала. Поэтому мы остановимся на конкретно взятом регионе в конкретно взятую эпоху. Это Европа времен Средневековья. Чтобы понять отношение к смерти у средневековых жителей, нужно кратко коснуться сопутствующих условий и жизни, и обстоятельств наиболее часто встречаемой смерти. Условия жизни, надо сказать, оставляли, что называется, желать... Люди жили в адски антисанитарных условиях, страдали от авитаминоза и вообще неправильного питания, травились некачественными продуктами и грязной водой, умирали в прямом смысле слова пачками от массовых эпидемий и частых масштабных и локальных войн. При этом имели очень низкий уровень развития для того, чтобы все это как-то исправить. Поэтому смерть и жизнь были невероятно близкими соседями. Тема смерти так или иначе присутствовала во всем: в религии, в искусстве, в науке, в легендах и даже в детских сказках. Да и как могло быть иначе, если тридцатилетний человек считался уже пожилым? Его уважали - он сумел дожить до такого возраста! При этом не стоит забывать и еще один важнейший фактор - крайне низкий уровень медицины. От кровопускания, например, излюбленного лечения того периода, которое прописывалось всем и каждому, умирало народу больше, чем от инфарктов. "Кровопускание и очистка желудка оставались основными, если не единственными лечебными средствами, - писала историк А.Л. Ястребицкая. - Еще в XIV и XV веках лучшие специалисты рекомендовали такой способ борьбы с болезнью, как подвешивание за ноги, чтобы яд вышел из ушей, носа, рта и глаз. Хирургия находилась под запретом, кроме практической хирургии, которая была отдана не врачам, а цирюльникам".

Так что "Смерть - друг человека" было далеко не ернической фразочкой продвинутых остроумцев, а истинным постулатом. Поэтому совершенно неудивительно, что смерть в Средневековье воспринималась отнюдь не столь трансцендентно, как сейчас. Зато трансцендентным, буквально вытесненным из границ реального мира, для людей Средневековья оказался страх перед смертью. "Среди многих страхов, заставлявших их дрожать, страх смерти был самым слабым", - писал в своем труде "Цивилизация средневекового Запада" Жак ле Гофф, историк и исследователь, посвятивший огромную часть своего творчества теме Средневековья. Европа настолько привыкла к постоянному присутствию смерти вокруг, что люди просто перестали ее воспринимать столь остро, как это сейчас делаем мы, - она была их вечной спутницей, от которой никуда не убежать. Она все равно настигнет тебя, и скорее всего раньше, чем позже. Тема "Пляски Смерти", развившаяся в покаянной литературе под влиянием проповеди францисканского и доминиканского монашества, стала существенной частью европейской культуры. Этот постоянный сюжет лубочных картинок и гравюр получил в Средние века очень широкое распространение. На гравюрах в разных вариантах изображалась Смерть, уводящая за собой в танце представителей разных слоев общества - короля, священника, крестьянина. Эту "Пляску Смерти" в разные времена изображали Альбрехт Дюрер, Ганс Гольбейн-младший и другие художники Северного Возрождения. "Пляска Смерти" появляется на церковных фресках Франции и Германии, проникает в иллюстрации книг. Обычно она представляет собой иконографический сюжет, танец скелетов с новопреставленными, сопровождаемый стихотворным комментарием. "В галереях "Пляска Смерти" представала в ее образах и позах. Никакое другое место не было лучше приспособлено для обезьяньей фигуры ухмыляющейся Смерти, волочащей за собой папу и императора, монаха и шута. ... Столетием позже эту выставку погребальных символов завершила огромная статуя Смерти, находящаяся сегодня в Лувре, - единственная вещь, сохранившаяся из этого собрания", - писал выдающийся нидерландский историк и культуролог профессор Йохан Хейзинга (1872-1945) в своем труде "Осень Средневековья".

О "Плясках Смерти" написано множество литературы, которую при всей разнице подхода объединяет одно - все авторы совершенно не понимают, откуда же она взялась. В "Пляске" они видят только "аллегорию универсальности смерти" и погрязают в многоплановом символизме и религиозных мистериях. Загадки, тем не менее, здесь никакой нет, если вспомнить, что первоначально, в XIV смтолетии, на изображениях танцевал уже не скелет, а еще труп, мертвец, мертвое тело с втянутым вспоротым животом. Очевидно, мы имеет дело с творческой переработкой жестокой реальности - эпидемий конвульсивного эрготизма. Отделившись от своего реального прототипа, психоделических плясок святого Витта (очень распространенного в Средние века психического заболевания, характерного конвульсивным подергиванием верхних и нижних конечностей), "Пляска Смерти" зажила своей собственной жизнью. В Каталонии в середине XIV века на кладбище возле церкви "Пляску Смерти" танцуют в сопровождении латинской песни "Мы умрем" уже не только отравленные спорыньей люди (из-за повсеместной зараженности злаков), но и простые, относительно здоровые верующие.

Итак, тень мистической Смерти повисла над Европой. "Ни одна эпоха не навязывает человеку мысль о смерти с такой настойчивостью, как пятнадцатое столетие! Жизнь проходит на фоне непрекращающегося призыва: "memento mori", - писал Йохан Хейзинга. И продолжал: - Человек Средневековья, отвергнувший все земное, давно уже задерживал свой духовный взор на мрачной картине копошащихся червей и жалкого праха. В религиозных трактатах о презрении к миру богословы уже возглашали неотвратимость леденящих ужасов разложения". Барбара Тучман в своей тщательно проработанной книге "Зеркало в отдалении" так описывает культ смерти, существовавший в Европе в том же столетии: "Художники в омерзительных деталях описывали физическое гниение: черви, прокладывающие себе путь через каждый труп, раздутые жабы на закрытых глазницах. Насмешливая, манящая, ликующая Смерть возглавляет парад Танца Смерти среди бесконечных, украшенных фресками стен. Изнасилование девственниц воспроизводится с ошеломляющей реалистичностью; в других подобных реалистичных постановках тело Христа было жестоко разрублено стражниками, или ребенок зажарен и съеден его матерью". "Мы знаем, что потрясало народ: это возникающие перед ним снова и снова устрашающие картины адских мучений; это гремевшие раскатами грома угрозы неотвратимого наказания за грехи", - писал Йохан Хейзинга.

Нарочитое пренебрежение к смерти и презрение к земной жизни проявилось в таком явлении, как мода на человеческие черепа. Венгерский историк и писатель Иштван Рат- Вег поражался такому обычаю, широко распространенном в Европе еще в XVIII веке: "Трудно представить, что человеческий череп когда-то был предметом моды. Ненормальная мода родилась в Париже в 1751 году. Знатные дамы устанавливали череп на туалетный столик, украшали его разноцветными лентами, устанавливали в него горящую свечу и временами погружались в благоговейное созерцание. Даже у королевы был череп; по мнению многих, он принадлежал когда-то Нинон де Ланкло. Королева обращалась к черепу так: Ма belle mignone.

Но удивляться тут особенно нечему - у такого отношения к человеческим останкам глубокие корни. Когда-то еще сам Иисус Христос учил: "Снаружи гроб кажется красивым, а внутри он полон костей мертвых и всякой нечистоты" (Евангелие от Матфея, 23:27), но христиане об его словах тут же забыли и уже тысячелетие насаждали культ поклонения мощам. Как известно, первые христиане жили в катакомбах в окружении трупов. Буквально с благоговением об этом времени рассказывал в 1825 году в журнале "Христианское чтение" епископ Александр (Милеант): "Язычники для сохранения праха умерших строили великолепные гробницы по сторонам больших дорог, на открытом поле; христиане, напротив, скрывали тела, зарывая их просто или ставя рядом в пещерах, как то известно о пещерах Рима. Это подземелья, выкопанные христианами в каменистом месте для того, чтобы там иметь кладбище. ... Некоторые из подземных кладбищ столь велики, что имеют два-три этажа в высоту. Здесь-то христиане во времена гонений находили безопасное прибежище, чтобы хранить останки мучеников, чтобы собирать и отправлять обряды богослужения. Сии древние кладбища по причине заваленных к ним входов долгое время оставались неизвестными, и уже в конце XVI века удалось их открыть".

А ведь для языческой культуры это было неприемлемым явлением. Евнапий из Сард в IV веке н.э. описывал осквернение христианами языческого храма Сераписа: "они привели в это священное место так называемых монахов, которые имеют хотя человеческий образ, но ... собирают кости и черепа людей, уличенных в преступлениях и казненных по приговору суда, выдают их за богов и повергаются ниц перед ними". Что это, если не своего рода идолопоклонство, с которым на словах так сильно боролась христианская религия? Этим культом мертвых тел, а также культом евхаристии, Церковь добилась того, что народ в Европе еще в XVII веке (!) свято верил, что истертые в порошок черепа и костяшки пальцев очень полезны для здоровья.

Кости скелета рассматривались и как средство профилактики. Очень полезным считалось носить их на шее или зашивать в одежду - не как символическое напоминание о неизбежной смерти, а как профилактический амулет. Так, солдаты на войне носили на себе косточки пальцев убитых. Из обожженных костей счастливых супругов или страстных любовников приготовляли возбуждающий любовный напиток. Об этом в конце прошлого столетия писал Филипп Арьес в своем произведении "Человек перед лицом смерти".

Ну, а как украшение, человеческие кости использовались в Средневековье по всей Европе, а отнюдь не только в Париже, как принято считать. Подтверждение этому, собственно, может увидеть любой путешествующий по Европе турист. Можно заглянуть в широко известную костницу в Чехии и полюбоваться, как симпатично выглядит распятый Иисус-Солнце, выложенный из костей. Похожие изображения есть и в костнице мужского Пантелеимонова монастыря на греческом Афоне. Буквально недавно настоятель монастыря рассказывал немногочисленным журналистам, как "Мощи усопших монахов через три года откапывают и омывают вином. Афонской земле даровано свидетельствовать о благочестии почивших. Когда череп белый - достойный был монах. Если слегка желтоватый - за него надо молиться. А восковая, благоуханная глава принадлежит настоящему подвижнику. Вот они, подвижники, и молятся за нас".

В знаменитой же на весь мир ческой костнице (часовне, целиком построенной из костей. Из костей там даже люстры!) можно умилиться трогательному соседству черепов и ангелочков. Забавно также заехать в Австрию, в деревушку Галльстадт и посетить подвалы церкви Михаэльскапелле. Там можно проникнуться зрелищем любовно сложенных рядами тысяч черепов, раскрашенных под пасхальные яйца. (В принципе, ради одного этого ехать в Австрию, может, и не стоит. Можно просто запросить в Интернете эту церковь и вылезет передача российского телевидения, где очень подробно показывали эту церковь.)

В Испании и Португалии есть целые "города мертвых" - мумий, выставленных на всеобщее обозрение. В Италии, в подземелье Капуцинского монастыря (1621 год) находится известное во всем мире кладбище "Катакомбы Капуцинов", представляющее довольно жуткую картину. Там находятся около восьми тысяч мумий и забальзамированных трупов представителей палермского высшего света, включая детей и служителей церкви. Такое же мрачное кладбище капуцинов находится в подвалах церкви Кьеза дей Капуцини на Виа Венето в Риме. Склеп капуцинов есть и в Вене - городе, прославившемся на всю Европу своим вниманием к смерти и похоронам.

Интересно сопоставить с этими реальными кладбищами более ранние картины Витторе Карпаччо, конца XV века. В музее в Далеме (Берлин) мы видим распростертое мертвое тело Иисуса Христа на фоне кладбища или даже свалки, где валяются и останки животных. "Но кости не разбросаны, как камни, а образуют скелеты людей и животных, показывающиеся из земли и похожие даже на мумии", - писал Филипп Арьес.

Средневековое отношение к смерти предстает нам гораздо более прозаическим и будничным, чем современное вытеснение смерти из массового сознания. Тогда это не только никого не шокировало, но и не могло восприниматься иначе. Если встречаешься со смертью каждый миг и понимаешь, что не сможешь избежать ее скорых объятий, то срабатывает подсознательная защита - воспринимать смерть как лучшего друга, который спасет тебя от ужасов этой жизни. И при этом, в это же время, нарочито ее презирать. Церковь с одобрением относилась к "Пляске Смерти", подчеркивая, что в разыгрываемых тогда пьесках "Смерть предстает не как разрушительная сила, а как посланница Бога, созывающая людей в потусторонний мир, что сходно концепции как Библии, так и древних поэтов. ... Целью этих пьес было научить людей правде о том, что все они умрут, и таким образом подготовить их к Судному Дню" - читаем мы в "Католической энциклопедии".

Такие духовные писатели XVII века, как Боссюэ, говорили, что хотели бы раскрыть могилы, дабы напомнить живым о неизбежности смерти, но не осмеливаются это сделать, ибо никто не вынесет подобного ужасного зрелища. И, однако, совсем рядом, тела умерших уже вынимали из могил и выставляли напоказ, правда, в приемлемой форме скелетов или мумий, сохранявших еще некоторое подобие жизни. (Подробно об этом можно прочитать у Филиппа Арьеса в его "Человеке перед лицом смерти".)

Надо сказать, что Церковь средневековья своего добилась - люди были "перевоспитаны", ведь перед этой столь близкой смертью все равны и страха она уже не вызывает - лишь напоминание о бренности всего земного, о равенстве всех перед ее ликом. Смерть объединит всех. Доктор Йохан Хейзинга так описывал кладбище Невинных в Париже: "Черепа и кости были навалены в гробах, которые стояли вдоль окружавших место с трех сторон галерей и были открыты для обозрения тысячам людей, преподавая всем урок равенства".

В некоторых случаях спокойное и философское отношение к смерти выражалась весьма, на наш современный взгляд, цинично. Имело место, например, такое распространенное явление, как использование человеческой кожи для переплета книг. И, надо заметить, происходило уже отнюдь не в глубоком Средневековье. Это явление имело место вплоть до конца XVIII столетия! Сейчас об этом многие позабыли, и выражение "переплет из человеческой кожи" вызовет, скорее, ассоциации только с жуткими рассказами о зверствах фашизма вроде "абажуров из кожи в Бухенвальде" и "мыла из евреев". (Кто-то из современных ученых, правда, считает это пропагандистскими байками, настраивающими людей против фашизма, но это было на самом деле - хотя сия тема к нашей отношения не имеет ровным счетом никакого.) Но если на пресловутые абажуры посмотреть нигде не получится ввиду их отсутствия - кто же будет хранить такие "сувениры"! - то книги, переплетенные в человеческую кожу, вполне реальны. Таких книг в библиотеках предостаточно, особенно в католических странах. Книги или пергамент, обернутые в человеческую кожу, появились в Средневековье, когда стало широко практиковаться дубление человеческой кожи (а также сохранение и других частей тела). Эти самые ранние книги до нас не дошли, хотя есть некоторые исторические сообщения касательно Библии XIII века и текста "Decretals" ("Католическое церковное право"), даже не переплетенных в человеческую кожу, а написанных на ней. Церковники стараются об этом, естественно, молчать. Иначе как объяснить такой цинизм?! Скидка на изменившуюся логику и мораль по сравнению со Средневековьем вряд ли пройдет... Те же уцелевшие экземпляры книг в переплетах из человеческой кожи, которые присутствуют сегодня в библиотеках и музеях, менее четырех сотен лет. Первоначально это были труды по медицине - в XVII-XIX столетиях медики часто заказывали для своих библиотек книги в переплетах из кожи людей. Но - обратите внимание - из кожи не абы каких умерших, а из кожного покрова завещавших свои останки науке. То есть люди еще при жизни сознательно шли на некое поругание (согласно церковным канонам) своего тела во славу науки. В таких переплетах есть даже что-то символическое... Такова, например, найденная в библиотеке Джона Хея книга с коричневого цвета переплетом - классическая работа Везалия по анатомии "De Humanis Corporis Fabrica". Если первые достоверные примеры антроподермических обложек известны с XVII столетия, то в дальнейшем такая практика резко возрастает во время... французской Революции. Вот тебе и просветители! Вот тебе и борцы за светлое будущее! Впрочем, революционеры, - что с них взять... Люди с вывихнутыми мозгами и такой же вывихнутой совестью... Кожа жертв этого кровожадного террора нередко использовалась его сторонниками для переплета книг (в 2003 году такие книги, иллюстрирующие зверства якобинцев, демонстрировались в музее Нанта во Франции и вызвали резкое порицание со стороны публики); среди других переплетенных в человеческую кожу документов того периода - копия Прав Человека (!!!) и нескольких копий французской Конституции (!!!) 1793 года. Тут уж, что называется, вообще без комментариев...

В девятнадцатом столетии своеобразная романтика книжных переплетов из человеческой кожи овладела представлениями высшего сословия, и антроподермические переплеты стали делом почти обычным. Появились своеобразные "эстеты", оформлявшие книги переплетом из человеческой кожи просто для красоты. В этом случае кожу снимали, как правило, с умерших бездомных, подкупая администрацию ночлежек или полицейских. Именно такого рода экземпляр "Пляски смерти" хранится в университете Провиденса. Этот сборник гравюр, изданный в Бостоне в 1892 году, год спустя был отдан владельцем в переплет известному мастеру Йозефу Заенсдорфу. История не сохранила имени этого библиофила, который в качестве непременного условия оговорил, что переплет должен быть из человеческой кожи, однако в распоряжении историков оказалась записка самого Заенсдорфа, сообщавшего заказчику, что на переплет ушла кожа не одного, а двух человек. Мастер оправдывался тем, что у умерших в ночлежках бродяг кожа "как правило, очень низкого качества". В связи с этим Йозеф Заенсдорф изготовил обложку для книги "из наружного слоя кожи светлого оттенка", а переплет - "из более темной кожи, обработанной под замшу".

Частым предметом таких переплетов были также учебники анатомии, которые доктора и студенты медицины переплетали кожей тех трупов, которые они анатомировали. Есть информация, что иногда использовалась для книжных переплетов кожа казненных преступников. Первым известным примером такого подхода было переплетение словаря Сэмюэля Джонсона в кожу преступника Джеймса Джонсона после того, как последний повесился в Норидже в 1818 году. В английском музее Святого Эдмундса в Суффолке представлен более известный пример - протокол процесса над легендарным убийцей Уильямом Кордером, переплетенный в его же кожу после исполнения приговора. (Об этом можно прочитать у Марии Мартин, в ее произведении "Убийство в Красном Сарае", вышедшем в 1827 году.) Собственноручные признания другого преступника, Джорджа Уолтона (под псевдонимом Джеймса Аллена), также переплетены в его собственную кожу (хранятся в Boston Athenaeum). Уолтон сам настоял на таком завещании перед виселицей.

Среди других известных примеров подобных книг можно отметить копию Корана в Общественной Библиотеке Кливленда, переплетенную в кожу особо набожного благоверного согласно его завещанию, книгу "Георгики" (вторая поэма знаменитого Вергилия в переводе Жака Делиля), переплетенную кожей, тайно украденной с его трупа в морге, и иронично переплетенную в человеческую кожу копию книги "О кожных болезнях".

Все эти позднейшие выверты - лишь последствия того отношения к смерти, что имело место в Средневековье. Если постараться обобщить, то вывод будет, в общем-то, неутешительным: основной причиной такого, мягко скажем, странного отношения человека к смерти в период Средних веков является, прежде всего, влияние Церкви. Не умея (или, скорее, не желая) изменить окружающую беспросветную жизнь, церковники возвели ненормальность в норму - дабы скрыть эту самую ненормальность. Действовали, в общем, строго по законам дизайна: не можешь спрятать какой-то мешающий элемент конструкции - сделай на нем акцент.

Материал подготовлен на основе фактов, собранных в книге Дениса Абсентиса "Средневековая Европа"