Животные определившие жизнь человечества на многие века вперед
Не знавший еще ни семьи, ни бога, но ведомый господним промыслом homo sapiens быстро начал взбираться вверх по пищевой цепочке. Начав вроде как титулярным советником в звериной табели о рангах, первобытный человек выслужился в статс-секретари и оставил над собой только горние силы. Медведь, росомаха и лев покорно склонили голову перед новым хозяином и тайги, и тундры, и степи. Царь природы кого-то благосклонно приблизил к себе, кого-то отверг ленивой барской рукой. Лошадь и собаку завербовали в ходе доисторической рекрутчины, ящерку и паучка оставили не у дел. Всемирный самодержец неразрывно стал связан со своими подданными — был с ними и в радости, и в печали. В самую тяжкую годину преданно смотрела на него собака, печально смотрела корова. Ежечасно принося себя в жертву богоизбранному виду, домашняя скотина задумчиво топтала поля и счастлива была послужить своему господину. А только как нет худа без добра, так нет и добра без худа — попадались среди животных и те, что предавали, и те, что манипулировали. Крысы с примкнувшими блохами сеяли чуму, беспокойные мастодонты увели человека в Америку. Упрямая, злая, докучливая муха цеце столетиями не позволяла благородным дикарям Африки привести домашний скот в южную часть континента.
Мысль о родстве коренного американского населения с людьми Северной Евразии занимала исследователей еще в XVI веке — о связи с Азией писал иезуит Хосе де Акоста. К 1930 годам подтверждение этой теории пришло из геологии — выяснилось, что под самый конец плейстоцена (от 50 000 до 10 000 лет назад) уровень моря из-за ледников опустился на 60 м. При таком уровне моря на месте нынешнего Берингова пролива должна была образоваться полоска земли. Гипотетическую землю ученые назвали Берингией и предположили, что именно по ней первобытный человек около 15 000 лет назад попал в Новый Свет.
Что заставляло древних сибиряков совершать такое далекое путешествие и открывать Америку? Ответ, кажется, может дать археологическая культура Кловис, обнаруженная в 1936 году сначала в Мексике, а потом в США. Люди, населявшие Америку 15 000 лет назад, занимались охотой и собирательством. Били мамонтов, мастодонтов, бизонов — крупные животные составляли основу первобытного рациона. Вероятно, именно они потянули за собой человека осваивать новую часть света — ледник и резкое похолодание заставили животных покинуть холодную Евразию и искать счастья в Америке. Вслед за ними отправился и человек.
Если среди свинцовой морской пустыни и темных скал видишь сонм байдарок — знай, эскимос пошел на кита. Уверенная рука и легкий гарпун, в пути несколько дней — и вода у берега станет красной от крови молодого зверя. Горы мяса и жира, кожа, ус, кости — этого едва ли не на год хватит эскимосской деревне. Тушу разделают, мясо положат в ямы-хранилища.
Так было в XIX и в XX веке. Эскимос, сколько знал его европеец, всегда жил на грани: «заснувшие заживо», как эскимосы называли не переживших голодную зиму, и 10% душевнобольных. Главная пища — не кит и не морж, а тюлень. Главная забота — голод. Но так было не всегда.
Осенью 1976 года советский этнограф Членов проплывал на эскимосской байдарке мимо острова Ыттыгран. Сойдя на берег, ученый рассчитывал осмотреть следы прежних поселений и отправиться дальше. Он уже собирался отчаливать, когда ветер разогнал туман и открыл взгляду десятки врытых в гальку в строгом порядке китовых челюстей, черепов и ребер. Это были сооружения, построенные по определенному плану — вероятно, святилища.
С наступлением следующего полевого сезона на остров отправилась группа исследователей. Осмотры показали: над сооружением несколько десятков лет работали несколько сотен человек. Кости принадлежали взрослым китам. Убить двух таких китов в год — большая удача, а на острове было до 50 черепов. По результатам экспедиции стало ясно: китовые аллеи, как назвали ученые костяные строения, относятся к культуре куда более развитой, чем у современных эскимосов. Для постройки нужна была политическая власть и воля и одновременное приложение усилий сотен людей. Все это означало, что на островах существовало подобие государства и прибавочного продукта (нынешние эскимосы обходятся без него вовсе!). Все это говорит о зарождении полноценной цивилизации. Что стало с этой высокой культурой?
Период с IX по XIV век — время одного из многих глобальных потеплений. Улучшение климата на островах привело к увеличению популяции китов. Для эскимосов это означало сытую жизнь, относительно низкую смертность и возможность развития. Но вечно это продолжаться не могло — в XIV веке воды вновь похолодели, и арктические зверобои снова встали на привычную грань выживания.
Дикий конь поначалу — предмет охоты первобытного человека. Благородный дикарь запечатлел сцены охоты на стенах своей убогой пещеры. Одомашнить лошадь удалось лишь 5000 лет назад. К I тыс. до н. э. человек уже окончательно сживается с лошадью: и колесницы, и уздечка в ходу, скачет и стар и млад. Столь близкое знакомство с конем позволяет всаднику осваивать все новые пространства. Среди прочего — степной коридор Евразии.
Евразийская степь — явление уникальное. Саванны и прерии расположены небольшими вкраплениями среди лесов и пустынь Африки и Америки. 7000 км евразийской степи тянутся от Придунайской низменности на западе до пустынного плато Ордос на востоке. Вокруг леса и горы — от Саян до Балкан. Степь — естественная среда обитания лошади, а та — главное средство коммуникации посреди самой большой суши на земле.
Индоиранцы со своими колесницами начали осваивать огромные пространства среди горьких трав и бескрайних видов еще во II тыс. до н. э. За 1000 лет народам, известным под общим названием «скифы», удалось обжиться в новых условиях. Скотоводы создают государства, строят курганы царям, льют бронзу. На огромной территории формируется единый стиль — «звериный». Барсы на бляхах и рукоятках терзают оленей, олени обрастают когтями и крыльями. Сцены терзаний и фантастические животные повторяются и на Алтае, и на Урале, и в Крыму. Сталкиваясь с оседлыми народами, конники перенимают, что видят: в Крыму скифское искусство становится по-гречески точным, а на Алтае в могилы кладут персидские ковры.
Конец скифской эпохи — начало I тыс. н. э. На смену скифам приходят сарматы и гунны. Звериного стиля больше нет, но есть другое: гунны под предводительством своих вождей, самый яркий из которых — Аттила, идут все дальше на запад. Кочевники толкают вперед других — происходит Великое переселение народов. Гуннов удалось остановить только на Каталаунских полях во Франции — это самый далекий поход, когда-либо совершенный степными всадниками. Это неудивительно — каждый всадник вел с собой по две, а то и по три лошади. Прокормить такое войско могла только степь, которая в районе Дунайской низменности сходит на нет. Переселение народов закончится здесь же в X веке обретением родины венграми, пришедшими на тех же конях по той же степи с Урала.
Два последних крупных контакта степняков с Европой по времени пересекались — тюрки добили остатки Римской империи на востоке, монголы победоносно дошли до Венгрии и принесли с собой, помимо прочего, бубонную чуму.
Степной коридор и конь вплоть до Великих географических открытий оставались главными средствами евразийской коммуникации. В контакте с конниками-степняками возникали и рушились государства, формировались стили и создавались религии.
В XII веке степняки в очередной раз отправились завоевывать Евразию. От Кореи до Венгрии прошли со своими кибитками, стадами, бесконечным войлоком раскосые люди. Русь и Индию связали конской жилой, Гималаи подтянули к Карпатам. Из конца в конец огромного материка носились товары, гены, лексика, скот и болезни, среди которых — бубонная чума. К этому времени Европа о чуме позабыла — недуг не тревожил европейцев с IX века. Напоминание об азиатской хвори в середине века XIV определило развитие европейской истории.
К 1346 году чумная крыса, главный разносчик болезни, добралась до Азовского побережья. Генуэзский торговый корабль принял ее на борт, и уже в 1347 году 12 моровых галер входят в порт Мессины. Чума в городе: матери бросают детей, мужья — жен, люди из города бегут в соседнюю Катанию. Торговцев выдворяют. Родная Генуя отгоняет собственные суда горящими стрелами. Чумной флот пристает в Марселе, чтобы, заразив город, вновь оказаться в море. Без единого живого матроса роковые галеры скитались по Средиземному морю — Европа была заражена, историческая миссия выполнена, судам только и оставалось, что гнить.
Болезнь поражала города от Норвегии до Сицилии — блохи кусали больных крыс и перескакивали на людей. Температура до 42° в первый день, дальше — твердые красные нарывы-бубоны, в них едва входил скальпель, в паху и подмышках. В три дня умирал человек. Смерть могла быть и скорой — заражение воздушно-капельным путем, легочная форма, и здоровые мужчины и женщины замертво ложились посреди улиц. Врачи умирали во время операций. За печальной суматохой жители городов не увидели причины мора — крысы дохли от той же хвори, но кого это могло заботить. Горожане грешили то на звезды, то на евреев и прокаженных, то на господень гнев. Жгли трупы и одежду, носили птичьи маски с уксусом в клюве.
Первое столетие чума в среднем раз в десять лет навещала европейские города. Пройди по улице — кругом синюшные трупы, вонь. Колокол молчит, ставни закрыты. Едет телега, на ней покойники в белых простынях, а приглядеться — среди них и живые, могильщику нет нужды дважды навещать один дом. Здоровые горожане, кто не дома, — в церкви и кабаке. Пьяный, напуганный народ. Больные заходят в дома, чтобы заразить детей и прислугу — умирать хочется всем миром. Ученые призывают читающую публику не поддаваться панике, и знать стоически празднует мор: среди известных случаев — «Декамерон» Боккаччо.
Население Франции за 130 лет чумы сократилось с приблизительно 21 млн до 14 млн человек, Англии — с 4,5 млн до 3 млн, Германии — с 14 млн до 10 млн. Погибшие отдают пахотные земли живым. Население снова начнет заметно расти лишь к середине следующего века — многочисленные дети тех, кого пощадила черная смерть, переполнят Европу и начнут осваивать далекие континенты, ведя за собой своих животных и свои болезни.
К 1958 году Коммунистическая партия Китая была при власти вот уже девять лет. Гоминдановцы во главе с Чен Кай Ши оказались на крошечном острове Тайвань, а на материковом Китае впервые за много десятилетий появилась устойчивая центральная власть. В экономическом отношении Поднебесная значительно отставала от первого мира и даже от стран соцлагеря, отношения с которым с некоторых пор стали стремительно портиться. Председатель Мао полон решимости: Китай должен совершить «Большой скачок». Суть этой кампании сводилась к коллективизации по сталинскому образцу и замене профессионализма энтузиазмом трудящихся. Перед народом партия поставила задачу в шесть с половиной раз увеличить производство стали и в два с половиной раза — зерна.
Производство стали увеличивали в рамках программы «Малая металлургия». По стране было установлено 700 000 доменных печей, где топливом были простые дрова. Невыполнимый план и низкая квалификация рабочих позволяли в таких условиях лить только чугун очень низкого качества. Ради выполнения плана на переплавку пускали все, вплоть до кухонной утвари.
В сельском хозяйстве также проводились эксперименты. Идейный вдохновитель — академик Лысенко. Среди основных направлений кампании — борьба с «четырьмя врагами»: мухами, крысами, комарами и воробьями. Последний пункт (воробей ел посевы) был воспринят трудящимися с особым энтузиазмом. Воробей не может провести в воздухе более определенного времени (около 15 минут), после он падает замертво. Миллионы китайцев взбирались на крыши и, словно отгоняя Сирина с лубочных картинок, били в барабаны, кричали, хлопали. Воробьи тучами падали на землю. Примета времени — крестьяне фотографируется на фоне горы мертвых воробьев.
Уничтожение птиц привело к нарушению в экологической системе. Помимо посевов, воробьи ели насекомых. В ближайшие годы гусеница и саранча привели к голоду — погибло около 10 млн человек. «Большой скачок» в целом унес жизни около 20 млн.
Комментарии 1
0
WithCat
21.04.2014 13:43
[Материал]
Каждая версия сапиенсов приводила с собой "своих" любимцев в звёздном посеве на матушку Землю. Поэтому не стоит удивляться откуда кто взялся - для сапиенсов хороши и кошки,которые иерархически связаны с ними и с Сириусом, и собаки (точнее - волки) с Лирой, и крокодилы - с Сириусом-Б...и дельфины и киты с Сириусом. Животная форма прохождения обучения и сброса империла пока единственная для "человечества" во всём его разнообразии(версиях) и ограничениях.
|