Растительный человек

У многих народов существуют овеянные преданиями старины глубокой представления о древе жизни. С ним связаны представления о появлении на Земле богов и первых людей. На некоторых древних изображениях можно видеть божество, восседающее в кроне древа. Так, согласно древнегреческой легенде, бог плодородия Адонис появился из ствола мироносного дерева, чудесным образом раскрывшегося на десятом месяце созревания плода.

Если допустить, что верна теософская концепция сотворения человека и животных, то в качестве рабочей версии можно предположить, что первый человек вырос не где-нибудь, а… на дереве.

Как известно, растения — очень древние живые организмы: их окаменевшие остатки находят еще в докембрии (свыше 600 млн лет назад). Присмотревшись к морфологии дерева, мы с удивлением обнаружим, что дерево похоже на кровеносную систему плаценты животных. Сама плацента, с пронизывающими ее многочисленными кровеносными сосудами, похожа на корневую систему. Ствол можно уподобить пуповине, а древесный плод — плоду, зреющему в утробе матери. Сходство не только внешнее, но и функциональное: например, на фруктовом дереве зреют плоды, из которых при благоприятном стечении обстоятельств появятся новые деревья. Плод человека, когда родится на свет и вырастет, породит нового человека. Однако, в отличие от древесного плода, плод, зреющий в утробе матери, представлен, как правило, в единственном числе, реже — во множественном. На дереве же зреет сразу множество плодов.

Основное отличие дерева от плаценты состоит в том, что в утробе созревает маленький человечек, вполне узнаваемый и отождествляемый со взрослым. На дереве появляются плоды, которые лишь с большим допущением можно отождествить с ранней стадией развития человеческого эмбриона — бластулой.


Возможно, современные деревья, а также их ископаемые аналоги, которые в виде окаменелостей стали известны палеоботаникам (псилофиты, плауны, хвощи, папоротники и т. д.) являются лишь недоразвитой формой древних деревьев, о которых ничего не известно современной науке. Возможно, древние деревья были более продуктивны, и на их ветвях вызревали не только начальные эмбриональные формы, похожие на бластулу, но и плоды, похожие на поздние эмбрионы человека. Об этом мы лишь догадываемся. Как бы то ни было, представим себе вслед за древними людьми — нашими предками, что первые люди, как яблоки и груши, росли на деревьях (рождались вполне зрелыми, не то что «недоразвитые» младенцы современных людей: скованные тесной утробой, они рождаются незрелыми и лишь к трем годам приобретают нужные физиологические параметры). Созрев, они выкарабкивались из опутывающей их плодовой оболочки и прыгали на землю. Может быть, в этом им помогали товарищи, раньше других появившиеся на свет Божий… Условно назовём этих первых людей растительными людьми.

Можно предположить о растительных людях следующее: они не были похожи на современных людей — ведь растения обладают удивительной способностью преобразовывать солнечный свет и воду в питательные вещества (фотосинтез). Возможно, у них не было желудочно-кишечного тракта или он был устроен как-то иначе. Как растения-плаценты, их породившие, они способны к синтезу питательных веществ, следовательно, не нуждаются в твердой пище, им не нужны зубы и глотка. Это воистину «солнечные люди», питающиеся энергией солнца и влагой. Возможно, эти первые в истории нашей планеты существа и «надышали» нам атмосферу, переработав изрядное количество углекислого газа в кислород.

Если в наших рассуждениях есть рациональное зерно и оно соответствует действительности, то первые люди не нуждались в материнской утробе — зрели не где-нибудь, а прямо на древе жизни. Очень может быть, что растительные люди были гермафродитами, а древо жизни размножалось отводами или посредством корневой системы. При вегетативном способе размножения дочернее существо является генетической копией родителя. Возможно, растительные люди также являлись клонами друг друга и им не было нужды прибегать к половому размножению…

В убеждении, что такое вполне могло быть, нас укрепляют и другие примеры из мира растений и животных. Например, грибы хотя и похожи на растения, но таковыми не являются. Плодовое тело гриба в еще большей степени, чем растительный плод, похоже на эмбрион человека и животного. Ножку, по которой поступают питательные вещества из почвы, можно уподобить пуповине, а шляпку, под которой зреют споры, — телу зародыша. При этом грибница похожа на кровеносные сосуды плаценты, по которым к эмбриону поступает материнская кровь. Грибы имеют «корни», состоящие из длинных тонких нитей — мицелия. Они, в отличие от растений не способны сами синтезировать питание и потому питаются готовыми веществами, вытягивая их из почвы. Грибы — белковые живые существа, и это сближает их с современными людьми и животными. Недаром в одной древнегреческой легенде говорится о том, что Зевс-громовержец за многочисленные преступления наказал своих детей — сверг их с неба и ударом молнии превратил в грибы. В самом деле, грибам, какими бы большими они ни вырастали, не дано превратиться в плод человека. Из-под шляпки зрелого гриба высыпаются споры, которыми порождаются новые поколения грибов. При этом гриб остается грибом и в человека не превращается. Однако так было далеко не всегда. Кто поручится, что неизвестные нам предки грибов не разгуливали в далекую протерозойскую эру по земле на двух, а то и на четырех ногах, примерно как мы или животные?


Вот, что писали в Вестнике Европы, 1806г:

Многим известно, что грибы иногда вырастают на переломе кости, на ранах и на вередах, а особливо на тряпочках, употребляемых для перевязывания ран. Мери и Лемери издали свои замечания о сем предмете; г. Клане, лекарь перпиньянский, также написал о том весьма любопытное рассуждение; г. Бурдело, лекарь восточной перинейской армии, недавно был очевидцем подобного феномена, в чем ссылается более нежели на двухсот свидетелей. Но удивительнейшее изо всех доселе бывших происшествий, есть случившееся незадолго перед сим в нарбоннской больнице, где доктор Пи и лекарь Каффор (сын) видели, как натура превращает животное существо в растительное.

Кабанис описал явление, замеченное Франклином в лесах северной Америки. Там водится некоторая птица, у которой на локтях крыльев бывает по одному рогообразному наросту; по смерти птицы, сии наросты превращаются в зародыши и дают из себя стебли, кои сперва питаются соком трупа, потом пускают корни в землю, и растут как обыкновенные травы.

Приступим к делу. Один колодник, хотевший уйти из нарбоннской тюрьмы, упал с третьего жилья на мостовую, и переломил себе ногу, ниже колена. Его отнесли в больницу. Г. Каффор принужден был отпилить высунувшуюся наружу часть кости, которую не мог вставить в надлежащее место. На самом переломе сделалось множество небольших ран, от выдавшихся острых концов кости. Снаряд приготовлен таким образом чтобы можно было перевязывать раны. Через месяц, открывая больного, лекарь почувствовал отвратительный запах, похожий на тот, какой бывает от земли, недавно взрытой. Спустя еще месяц, г. Каффор увидел между лубками и тряпочками несколько выросших грибов разной величины и множество таких, которые только что начинали появляться. Они имели белую ножку, пирамидальную черную головку с черными же полосками, которые соединялась с верхнею частью ствола. По-видимому сии грибы принадлежат к роду, известному под следующими признаками, по описанию Линнея: Agaricus simerarius, stipatitus, pineo campanulato lacero, lamellis nigris lateralirer flexuosis, stipite sistuloso. Грибы сняты; материя с некоторого времени сделалась сукровичною и едкою. Весьма удивительно, что поверхность всей ноги (ниже колена) покрылась землистым слоем, черноватым, лоснящимся, толстым и столь крепким, что едва можно было отделять его с помощью железной лопатки; этот слой опять нарастал, и каждый раз толще.

В продолжение недели грибы вырастали между лубками и тряпочками. Как же изумился г. Каффор, нашед их между телом и обвязкою! Грибы появлялись в таком множестве, что лекарь всякий раз при перевязке снимал их до двадцати; по большей части они длиною были около трех дюймов. Это продолжалось до совершенного выздоровление больного.

Итак, грибы выростали на теле живого человека! Г. Бульйон-Лагранж, раздробляя разные породы грибов, нашел, что составные их части суть: нашатырь, соль известковая и вещество животное, — и потому причислил их к растениям, имеющим свойство животное. Явление, о котором здесь говорится — сей переход от животности к растительности — снова обратит на себя внимание ученых, которые конечно постараются изъяснить его. Осмелюсь наудачу сказать свое мнение. Гриб есть не что иное, как нарост, сам собою появляющийся, без зерен, без семени, и получающий жизнь от разрушения существа животного. Натура для составления кости употребляет великое количество известковой соли; вот откуда взялась земля, которая, напитавшись испорченными соками, произвела нашатырь, животное вещество, жирную и масленую материю, наконец влагу и газы азотные, весьма благоприятствующие прозябению. Землистые слои, появлявшиеся на ноге при каждой перевязке в большом количестве, суть то же, что гряды чернозему у садовников. Если б г. Каффор раздробил один из слоев, то нашел бы те же самые начала, какие Фуркуа и Вокелен открыли в садовом черноземе после химического раздробления. Итак, сей феномен объясняется самым натуральным образом. Повторяю, нога больного сделалась грядою, удобною производить грибы. Там должны находиться все составные части чернозему, а особливо соль известковая, которая по свойству своему ускоряет наращение и сращение кости. Множество ран снабжало ногу этой солью и животными соками, которые от действия воздуха и от закисания превращались в землистую поверхность. — Но оставим химии определить причины описанных нами действий.