Супер-оружие российского ученого Филиппова

Ранним утром 12 июня 1903 года 45-летний петербургский ученый-химик Михаил Михайлович Филиппов был найден мертвым в своей лаборатории при квартире, в доме №37 по улице Жуковского. Ученый лежал без сюртука на полу ничком. Ссадины на лице свидетельствовали о том, что он упал как подкошенный, не успев даже выставить руки перед собой.


В ранней юности я прочел у Бокля, что изобретение пороха сделало войны менее кровопролитными. С тех пор меня преследовала мысль о возможности такого изобретения, которое сделало бы войны почти невозможными. Как это ни удивительно, но на днях мною сделано открытие, практическая разработка которого фактически упразднит войну.

Речь идет об изобретенном мною способе электрической передачи на расстояние волны взрыва, причем, судя по примененному методу, передача эта возможна и на расстоянии тысяч километров, так что, сделав взрыв в Петербурге, можно будет передать его действие в Константинополь. Способ изумительно прост и дешев. Но при таком ведении войны на расстояниях, мной указанных, война фактически становится безумием и должна быть упразднена. Подробности я опубликую осенью в мемуарах Академии наук. Опыты замедляются необычайной опасностью применяемых веществ, частью весьма взрывчатых, как NCl3 (треххлористый азот), частью крайне ядовитых».

Это письмо в газету «Русские ведомости» было написано известным русским ученым и литератором М. М. Филипповым 11 июня 1903 года. В тот же день вечером он предупредил родных о том, что будет работать допоздна, и просил разбудить его на следующий день не раньше полудня. Именно в этот день, 12 июня 1903 года, М. М. Филиппов был обнаружен мертвым на полу возле стола, уставленного приборами и ретортами. Попытки вернуть его к жизни оказались безуспешными. Вызванный врач Полянский так и не смог определить причину смерти и записал в медицинском свидетельстве: смерть от неизвестной причины.

На месте происшествия вскоре появилась полиция. После тщательного обыска переписка покойного, его документы, записи опытов и все приборы были изъяты...

Тайна последнего эксперимента, как и всего открытия, сделанного М. М. Филипповым, оказалась за семью замками охранки.


М. М. Филиппов был человеком поистине энциклопедического склада. Он свободно пользовался иностранными первоисточниками, читая в подлинниках произведения древних авторов, новейшую литературу Германии, Франции, Италии, Англии и западных славян. Ему принадлежат более 500 печатных работ — по социологии, политической экономии, философии, естествознанию, математике, химии, литературоведению. Есть среди них и художественные произведения.

Это был человек прогрессивных мыслей и необыкновенной работоспособности. Вы только посмотрите, сколько самых разных работ вышло из-под его пера: «Социологические идеи Огюста Конта», «Прометей» рассказ из древнегреческой жизни, «Борьба за существование и кооперация в органическом мире», «Курс математики по Серэ, Фидлеру, Сальмону, Шлемильху, Дорежу, А. Мейеру», «Солнце» — популярная беседа, «Человеческие расы», «Посмертный труд Карла Маркса» — о втором томе «Капитала», «Упрощение основных алгебраических действий», «Результаты пастеровской прививки», «Остап» — историческая повесть из времен Хмельницкого, «Чешский народный театр», «Осажденный Севастополь» — исторический роман, биографические очерки из серии «Жизнь замечательных людей» о Яне Гусе, Ньютоне, Паскале, Лейбнице, Канте, Леонардо да Винчи, Лессинге и др., «Психологические исследования. Закон перцепции», «Пространство Лобачевского и многомерное пространство», «О природе рентгеновых лучей», «Наследственность по Вирхову», «Субъективизм и народничество», «Опыт программы по самообразованию», «Элементарная теория вероятностей» — для лиц незнакомых с началами высшей математики, «Энциклопедический словарь» в трех томах (почти все статьи написаны были М. М. Филипповым), «Индивидуализм в новейшей французской литературе», «Карл Маркс и его учение»...

Литературный талант М. Филиппова сказался и в его сугубо научных работах и особенно в научно-популярных статьях, адресованных к широкому кругу читателей.

В 1884 году он блестяще сдает экзамены в Петербургском университете за весь курс физико-математического факультета и получает звание кандидата наук, а в 1892 году в Германии, в Гейдельбергском университете, защищает докторскую диссертацию по теме «Инварианты линейных однородных дифференциальных уравнений». И наконец, в 1894 году становится редактором основанного им журнала «Научное обозрение». В журнале сотрудничали: В. И. Ленин, Г. В. Плеханов, В. И. Засулич, Д. И. Менделеев, К. Э. Циолковский, Н. Н. Бекетов, С. П. Глазенап, П. Ф. Лесгафт, В. М. Бехтерев, В. А. Вагнер, Ф. Ф. Эрисман; на страницах журнала печатались переводы работ К. Маркса, Ф. Энгельса, Ч. Дарвина, Г. Гельмгольца, В. Рентгена. Последний номер журнала «Научное обозрение» вышел в мае 1903 года - в год смерти М. Филиппова. В этом номере рядом с «Заветными мыслями» Менделеева была опубликована знаменитая статья Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами»...

Октябрьская революция открыла доступ к архивам департамента полиции, но изъятых при обыске у М. М. Филиппова документов, записей опытов разыскать не удалось. Не исключено, что все это погибло во время пожара в здании охранного отделения, подожженного самими охранниками в дни Февральской революции 1917 года.

Впрочем, кое-что все-таки было обнаружено. Прежде всего «совершенно секретная» записка Петербургского охранного отделения директору департамента полиции о скоропостижной смерти М. М. Филиппова, датированная 16 июня 1903 года. Из нее явствует, что сотрудники охранки стремились всячески скрыть истинные причины смерти ученого.

Заключения, сделанные в полиции, противоречат друг другу. Полицейский врач Решетников, освидетельствовавший тело покойного, установил, что смерть наступила от паралича сердца в результате органического сердечного порока. А через три дня после загадочной кончины ученого был приглашен делопроизводитель главного артиллерийского комитета полковник Гельфрейх. Ему поручили произвести экспертизу опытов, которые производил М. М. Филиппов. В ночь на 15 июня тело ученого по распоряжению судебных властей перевезли в Мариинскую больницу для вскрытия. Под нажимом охранного отделения и полицейский врач Решетников и полковник Гельфрейх дважды меняли свои заключения. С одной стороны, полковник заявил, что смерть ученого последовала по причине неосторожного добывания паров синильной кислоты. С другой стороны, в заключении есть такие слова: «В числе вещественных доказательств найден каменный котелок с какой-то (?!) солью и жидкостью. Если эта соль - желтая соль, а жидкость разведенная серная кислота, то не может быть сомнения в том, что эта операция велась М. Филипповым исключительно с целью самоотравления».

Что можно сказать по поводу столь противоречивых заключений? Первое мнение полковника не совпадает со вторым, и оба они расходятся с выводами врача. Во-вторых, из факта, что в котелке находилась «какая-то» соль, никак не может вытекать версия о «самоотравлении», то есть о самоубийстве. Ни одно из двух заключений «ученого» эксперта не сопровождалось химическим анализом тех веществ, на которые делались ссылки для обоснования той или иной версии...

Видимо, имелись серьезные причины скрыть записи опытов М. Филиппова, похоронить сделанное им открытие.

Печальную судьбу этого яркого человека подытожила заметка в Малой Советской Энциклопедии: «Филиппов Михаил Михайлович (1858—1903 гг.) — публицист и научный деятель, один из первых русских марксистов. Основатель и редактор журнала «Научное обозрение». Филиппов открыл возможность передачи на далекое расстояние волны взрыва. Погиб от отравления газами во время производства опытов. Опасаясь использования открытия Филиппова в революционных целях, охранка увезла после его смерти все его приборы, записки, которые пропали бесследно».

Может быть и так. Во всяком случае, это предположение вполне логично. Но в чем же все-таки заключалось само открытие? Могут ли современные специалисты, спустя шестьдесят с лишним лет расшифровать и хоть немного конкретизировать эту таинственную идею о передаче волны взрыва на далекие расстояния посредством электротока? Возможно ли это? Что имел в виду Филиппов, рассказывая коротко о своем открытии в последнем письме 11 июня 1903 года? Существует ли сейчас нечто подобное? Или открытие, сделанное в начале столетия, так и останется «белым пятном» в науке?

«Способ электрической передачи волны взрыва» — эти слова М. М. Филиппова до сих пор остаются загадочными, несмотря на то, что они были написаны более 60 лет назад. Если ученый правильно с точки зрения современной терминологии сформулировал свою идею, то мы явно имеем дело с синтезом электроники и физики взрыва.

Правда, передача на расстояние «волны взрыва» возможна и без вмешательства радио и электротехники, ибо давно было замечено, что при взрыве одного склада взрывчатых веществ нередко взрывались и соседние, хотя и изолированные, но близко расположенные склады. В 1872 году французы Памар и Ковилль обнаружили явление детонации на расстоянии — детонацию через влияние. Через два года инженер-полковник А. Шуляченко (умерший, кстати говоря, за 13 дней до гибели Филиппова) и капитан Конюхов не только исследовали это явление, но и установили способность динамита детонировать через влияние как в воздухе, так и под землей и в воде. С тех пор трудами многих ученых, в том числе и советских, происходящие при детонации процессы изучены довольно обстоятельно.

Заряд, возбуждающий детонацию, называют активным, а заряд, в котором она возбуждается, пассивным, Волна, достигая поверхности пассивного заряда, производит местный разогрев, возбуждает собственную ударную волну в веществе пассивного заряда и вызывает взрыв.

При прочих равных условиях на дальность передачи детонации существенное влияние оказывает величина активного заряда. Навеска в 15 г гексогена способна вызвать детонацию в пассивном заряде, отстоящем от него в 3 см; 50 г — в 6 см; 400 г —24 см; 1,5 кг — в 45 см; 6,25 кг — в 80 см. Эти опытные данные хорошо описываются формулой , где К — дальность передачи детонации через влияние в метрах, К — коэффициент поправки и С — вес активного заряда в кг.

При этом не все равно, какую форму имеют заряды, как они взаимно расположены и где находится точка инициирования взрыва. Для сравнения возьмем два цилиндрических заряда, которые, будучи расположены взаимно-перпендикулярно, дают детонацию на расстоянии при удалении на 15 см. Простым поворотом одного из таких цилиндров до совпадения осей увеличивается дальность до 75 см. Если же теперь соединить заряды легкой трубкой, дальность достигнет 125 см.

Небезразличен и вид среды, в которой находятся детонирующие заряды. Скажем, для некоторого частного случая дальность действия в воздухе — 26 см. Перегородка из дерева, установленная между зарядами, сокращает расстояние до 3 см, из глины — до 2 см, а из стали — до 1 см. Максимальная дальность в вакууме.

Расчеты показывают, что в условиях земной атмосферы даже при заряде взрывчатки в 10 т дальность не превышает нескольких десятков метров. А ведь Филиппов говорит о передаче «волны взрыва» на 1000 км! Легкая трубка значительно увеличивает дальность.

Может быть, в какой-то «трубке» и заключался секрет ученого? Нужен какой-то «мост», по которому пройдет ударная волна, не теряя своей энергии на преодоление сопротивления среды...

Веянья времени, обстановка и могли натолкнуть Филиппова на идею синтеза электроники и физики взрыва. Она не должна казаться слишком фантастичной, ибо в наше время установлено, что эпицентр крупных взрывов является источником электромагнитных волн...

Ответы на эти вопросы как раз и составляют еще не раскрытую тайну русского изобретателя. Но так как он только начал свои опыты и собирался консультироваться у Бертло, то вероятнее всего, что эта идея возникла у него в общих очертаниях, может быть, еще далеких от возможности практического осуществления.

А может быть... наши догадки ничего общего не имеют с идеей Филиппова? Может быть, ее принцип был неожиданно новым? Может быть, ученый стоял на пороге великого открытия, гениального по своей простоте, действительно держал в руках нити, ведущие к открытию средства, способного сделать войны если не невозможными, то крайне затруднительными...