Неглинка и другие подземные реки Москвы

В водах этих рек больше не отражаются облака, по их берегам не растут ни деревья, ни трава. Эти водные потоки текут в темных подземельях, а наверху идет обычная жизнь мегаполиса. Но порой иные из них показывают свой характер и вырываются наружу, преподнося неприятные сюрпризы большому городу. 

Московский Кремль, если смотреть на него сверху, имеет форму треугольника. Своими стенами он вписан в мыс, образованный рекой Москвой и ее левым притоком Неглинкой. В далекой древности вода под стенами была благом, дополнительной защитой. Но город вышел за пределы своих речных рубежей, и вот уже избыток «влаги» стал проблемой. Нынешняя Москва, покрывшая плотной городской застройкой и дорожной сетью почти 1000 км² Русской равнины с ее многочисленными речушками, ручьями и болотцами, отправила большинство из них под землю, в коллекторы. На сегодняшний день около 150 водотоков на территории города протекает под землей. Если все коллекторы соединить в линию, то она протянется от Москвы почти до Нижнего Новгорода.

Сегодня краеведы могут, ностальгически вздыхая, ходить по маршрутам бывших русел и искать в окружающем рельефе следы прежних берегов, но строительство коллекторов было мерой вынужденной. Реки убирали под землю не только в Москве, но и во многих других крупных городах мира. Исчезла в недрах Лондона река Флит, спрятана в землю парижская Бьевр, бегут в коллекторах ручьи Нью-Йорка. Причины, по которым водные потоки стали убирать под землю, схожи. Овраги и заболоченные берега затрудняли развитие городов, нарушая связность районов, мешая застраивать территории. В половодье и во время сильных ливней даже небольшие реки устраивали наводнения, затапливая улицы, дома и храмы. Но, пожалуй, главная причина заключалась в том, что в те давние времена об экологии не заботились и любой водный поток посреди города обязательно превращался в сточную канаву, куда сливали нечистоты и выбрасывали мусор. Московские реки вроде Неглинки, Рачки, Сорочки, протекающие в самом центре города, стали большой проблемой уже сотни лет назад, а в XVIII веке власти стали принимать решительные меры.

Строительство коллектора для реки, как и прокладка тоннелей метро, может производиться двумя способами — открытым или закрытым. При строительстве коллекторов рек в Москве чаще используют открытый способ, а в старые времена только его и применяли. Рядом с руслом выкапывали траншею (или использовали образованный рекой естественный овраг), в ней возводили коллектор, перенаправляли туда воду, коллектор и старое русло засыпали землей. Закрытый способ предполагает использование специальных машин — горнопроходческих щитов — и применяется редко. В XIX веке коллекторы для рек строили в основном из красного кирпича, и многие из них до сих пор находятся в замечательном состоянии и эффектно выглядят. Впрочем, были и исключения — например, коллектор притока Яузы реки Черногрязки построен из белого камня и имеет необычное овальное сечение. В начале XX века экспериментировали с бетоном, но без железного армирования. Материал оказался низкого качества, и многие водопропускные сооружения, выстроенные в те годы, разрушились. Почти все реки, убранные под землю в советское время, протекают в коллекторах из сборного железобетона круглого либо прямоугольного сечения, кирпичные участки — большая редкость. Изредка встречаются стальные трубы и монолитный железобетон. В настоящее время распространение начинает получать пластик.

В наши дни Неглинка не беспокоит город, но это спокойствие далось не легко и не сразу. На «усмирение» реки ушло едва ли не два столетия, в течение которых коллектор неоднократно достраивали и перестраивали, в результате чего в нем можно увидеть практически все технологии, которые применялись в этой области, начиная с первой половины XIX века. Впервые Неглинку убрали в трубу в 1817—1819 годах в ходе реконструкции Москвы после нашествия Наполеона. Но и после постройки коллектора река продолжала наполняться нечистотами, мусором и даже, вероятно, трупами криминального происхождения, что вызвало ужас у отважного репортера Гиляровского, спускавшегося в московскую «клоаку» в 1880-х. На рубеже прошлого и позапрошлого веков в Москве появилась городская система канализации, и сбросы нечистот в речки по большей части прекратились. Но кроме нечистот существовала еще одна проблема. Коллектор, возведенный в XIX веке, был небольшого сечения, и в сильные ливни его не хватало для быстрого пропуска всей прибывающей воды. После каждого сильного ливня по Трубной площади можно было буквально плавать на лодке. Уже слетал Гагарин, Леонов вышел в открытый космос, а город все страдал от бурных наводнений: 25 июня 1965 года Неглинка вышла из своих подземных берегов и затопила Москву от стен Кремля до Самотечной улицы. Не помогло и то, что в первой половине 1960-х от Театральной площади, под которой проходит река, до Москва-реки щитовым способом был построен новый коллектор. Он был проложен не параллельно старому, а по совершенно другой траектории в направлении Москворецкой набережной.

Таким образом, у Неглинки появилось два устья на приличном удалении друг от друга. Однако выше Театральной площади река теснилась в старой трубе. Ситуация усугублялась тем, что за время существования коллектора местность вокруг была плотно застроена и покрыта асфальтом. Если раньше часть дождевой воды, как это бывает в природе, впитывалась в грунт, то теперь до 80% стока оказывалось в ливневой канализации.

Проблему надо было решать радикально. В 1970-х годах открытым способом был построен большой коллектор, начинающийся почти от Суворовской площади и заканчивающийся около Театральной. Это типично советское сооружение имеет прямоугольное сечение и сложено из бетонных плит. Здесь ничто не напоминает кирпичные своды, под которыми путешествовал Гиляровский. Зато серьезных наводнений на Неглинке больше не случалось.

Однако нельзя сказать, что проблема подтоплений полностью отсутствует. Хохловский пруд вы не найдете на карте Москвы — так местные в шутку называют зону подтопления, которая регулярно возникает в пору сильных ливней в районе Хохловского переулка. Это выходит из коллектора река Рачка, спрятанная под землю еще в XVIII веке. Старый узкий коллектор не справляется с мощным притоком воды с улиц, и недавно построенный новый участок пока проблему не решил. Виной подтоплениям может быть не только изначально небольшое сечение коллектора, но и его сужение из-за мусора и наносов. Мусор попадает в реки через водосточные решетки и колодцы, куда его сбрасывают «сознательные» граждане, отлично забивает трубы смываемая с улиц гранитная крошка, песок, серьезной угрозой стало активное строительство. Со строек в дренаж смывается много глины и бентонита, разбухающего материала. Это приводит к тому, что на дне откладывается осадок, который к тому же со временем становится твердым, как камень. Один из известных примеров — река Таракановка. Ее коллектор на протяжении нескольких километров забит затвердевшими наносами, кое-где на две трети сечения. Это следствие строительства Алабяно-Балтийского тоннеля, со стройплощадки которого в реку попало очень много бентонита.

В Москве используется раздельная система канализации. Ливневая канализация независима от фекальной, и по ней не текут промышленные и бытовые стоки. Но совсем чистой ее тоже не назовешь. Это неудивительно — вода с городских улиц не может быть чистой по определению. Кроме того, вопреки официальному запрету на слив промышленных и бытовых отходов, существуют нелегальные врезы в дренажную систему, в некоторых местах ощущается запах нефтепродуктов, хотя в большинстве коллекторов никаких неприятных запахов нет, вопреки распространенным представлениям обывателей. Также между фекальной канализацией и подземными реками сделаны аварийные переливы. Если вдруг канализационный коллектор обрушится, сточные воды попадут в реку. Это плохо, но лучше, чем затопить ими улицы города. Большая часть воды из подземных рек без очистки попадает в Москва-реку, но на некоторых из них все-таки есть очистные сооружения.

Вечная темнота и грязная вода — не лучшее место для разного рода живности, однако жизнь в коллекторах есть. С потолка свисают корни деревьев и травы, по стенам растут грибы, тут можно увидеть паучков, тараканов, мокриц, а иногда мышей и крыс. Есть подземные речки, которые соединяются с чистыми прудами в парках и сами по себе при этом чистые, например Сетунька, Битца, Бибиревка. Иногда в их коллекторы из прудов заплывает рыба в поисках теплой воды и питания.

Под землей можно нередко найти водопады, которых обычно нет у равнинных рек. Это связано с тем, что коллекторы с крутым уклоном сложнее строить и эксплуатировать. Вместо них строят обычные коллекторы с небольшим уклоном и соединяют их «ступенькой», которая и образует водопад. Чтобы падающая вода не разбивала бетон или кирпич, под водопадом устраивают водобойную яму. Каскадов может быть несколько.

Встречаются и другие гидротехнические сооружения — небольшие плотинки, перенаправляющие потоки воды по разным трубам, отстойники, снегосплавные камеры, оставшиеся с тех времен, когда снег сбрасывали в подземные реки. Есть и уникальные сооружения, например двухэтажный коллектор, где одна речка течет над другой.

Разумеется, есть. Во‑первых, как уже говорилось, на них основана вся ливневая канализация, и лишь там, где реки далеко, для дренажа строят отдельные си­стемы. Во‑вторых, в поймах спрятанных под землю рек грунт рыхлый и неустойчивый, а потому без особой нужды эти долины не застраиваются. Поэтому нередко на месте речных русл мы видим просторные бульвары, по которым так хорошо прогуливаться. Это, например, Цветной бульвар и Самотечный сквер по пути Неглинки или Звездный и Ракетный бульвары над рекой Копытовкой. В-третьих, рекам, которых уже нет на поверхности, москвичи обязаны многими известными прудами и каскадами прудов. Например, пруд в Московском зоопарке изначально наполнялся водами скрытой реки Пресни, пруд Садки находится на реке Коломенке, а Калитниковский пруд — на Калитниковском ручье. Правда, в наши дни, как правило, основная часть воды из этих речек идет мимо прудов через обходные коллекторы, дабы пруды не выходили из берегов и не загрязнялись сточными водами.

Ушедшие под землю реки оставили о себе память в виде названий улиц, особенностей рельефа и даже сохранившихся мостов. Пример — Горбатый мост, по которому когда-то переправлялись через Пресню. А не стоит ли подумать о том, чтобы по пути этих рек поставить памятные знаки или информационные стенды, рассказывающие жителям города о потайной гидрографии столицы?