Как взломать свой геном

Пока одни энтузиасты пытаются отсрочить старость, другие собирают на коленке секвенатор. Доморощенные биологи-любители называют себя биохакерами и утверждают, что биотехнологиии доступны всем.

Денис Варванец, биогеронтолог, биохакер, популяризатор антистарения

Сначала я изучаю научные статьи в хороших западных журналах. Пополнив знания о биомаркерах, сигнальных путях старения, заболеваниях, связанных с возрастом, я отправляюсь в лаборатории и сдаю определенный набор анализов. Некоторые тесты делаю самостоятельно дома. У биохакеров сумма этих показателей называется панелью. Она выявляет сильные и слабые стороны организма. Затем я планирую интервенцию, то есть вмешательство в работу организма с помощью лекарств, БАДов, диеты или физнагрузок. Через какое-то время снова сдаю анализы, чтобы проанализировать эффективность и безопасность интервенций. А вдруг почки откажут? Значит, нужно прекратить эксперимент.

В отличие от ЗОЖ, биохакинг опирается на новейшие научные исследования и регулярный анализ биомаркеров. Для меня теперь это стиль жизни. Я регулярно измеряю свои биомаркеры, в основном относящиеся к старению, — скажем, жесткость сосудов или толщину комплексов интима-медиа сонной артерии. Чем ниже эти показатели, тем лучше.

Недавно я завершил эксперимент с фильтрацией воздуха в квартире. Я заметил: когда живу в Москве или нахожусь в каком-то крупном мегаполисе, возникает угнетенное состояние, память ухудшается, пропадает мотивация к какой-либо деятельности. А за городом чувствую себя лучше. Я предположил, что, возможно, дело в загрязненности воздуха. Установил дома два фильтра: один забирает воздух с улицы, чистит его и подает в комнату, второй очищает атмосферу непосредственно в комнате. Также завел несколько воздухоочистительных растений, о которых прочел в исследовании НАСА. Через месяц сдал свои анализы и увидел, что содержание свинца в крови снизилось, почки стали лучше работать, немножко ушел воспалительный процесс, а прибор зафиксировал уменьшение количества мелкодисперсной пыли в квартире.

Направление anti-age, или антистарение, у нас в стране только набирает популярность. За рубежом биохакеры пытаются проводить более сложные интервенции на уровне генов. Например, вкалывают себе неактивный вирус, который не может размножаться, но способен встроиться в клетки и вырабатывать определенный белок. Эти кейсы описывают на различных биохакерских сайтах. Кто-то пытается вылечить ВИЧ, кто-то внедряет гормон роста для увеличения мышечной массы.

Считаю, биохакинг станет мировым мейнстримом к 2023 году. Дело в том, что классическая медицина не рассматривает старение как проблему, не помогает людям стать умнее, креативнее, сильнее, не предлагает более эффективное лечение многих болезней, того же атеросклероза. Врач пропишет статины, которые слегка замедлят развитие заболевания. Многим этого уже мало, они хотят что-то более радикальное, и здесь открывается поле для экспериментов.

Константин Северинов, доктор биологических наук, профессор Сколковского института науки и технологий (Россия) и Университета Ратгерс (США)

 

Константин Северинов, доктор биологических наук

Люди издревле хотели жить вечно, искали средства для продления молодости, и только сейчас наше поколение впервые в истории наблюдает процесс старения, возникновения возрастных заболеваний на молекулярном уровне. Старение развивается десятками разных путей. Какие-то системы организма увядают быстрее, какие-то медленнее. Мы не можем пока воздействовать на этот процесс, поэтому моя цель заключается в том, чтобы понять, как я старею, используя научные методы. Я хочу провести самый лучший эксперимент в мире со старостью. А что с этим делать, будет видно по мере развития технологий. Мы решим проблему старения, которая представляет собой инженерную задачу. Это только вопрос времени.

Я начал эксперимент четыре года назад, когда о биохакинге у нас в стране никто не слышал. Мне просто интересна биохимия здоровья. В детстве я хотел стать биологом и вот сейчас реализую свою мечту на уровне хобби. Я делаю панель анализов в нескольких московских лабораториях раз в месяц или квартал. Там более семисот показателей. В среднем два дня у меня уходит, чтобы изучить анализы и решить, какие проводить интервенции. Я разработал для себя график эксперимента на год и следую ему.

Некоторые думают, что биохакинг — это исключительно непосредственное вмешательство в геном человека, но пока у нас, к сожалению, нет достаточно безопасных способов, чтобы улучшить геном. Зато можно исправить недостатки, заложенные в организме. В этом и заключается хакинг. Компьютерный хакер взламывает программу и выявляет в ней какие-то уязвимости. Биохакер находит уязвимости в живой системе и использует их, чтобы обойти ограничения своего организма. У меня порядка 40 уязвимостей, которые рискуют в будущем перерасти в болезни. И моя задача — управлять этими рисками. Я провожу порядка 30 интервенций: это препараты, добавки, разные виды спорта, диеты, отдельные продукты питания.

Риск-панель биохакера

Я веду риск-панель, это такой своеобразный учет моих уязвимостей. Каждая должна быть грамотно описана и обоснована с медицинской и научной точки зрения, чтобы был понятен ее актуальный статус: поставлена под контроль или нет.

Важно сказать, что мой эксперимент не доказывает эффективность всей этой стратегии, его нельзя рекомендовать другим, вводить в клиническую практику. Система здравоохранения просто не выдержит, если все пациенты будут такие, как я.

Александр Соколов, программист

Несколько лет назад я решил собрать собственный секвенатор. Это прибор, с помощью которого расшифровывают геном. Секвенатор вычисляет последовательность оснований ДНК и переводит их в последовательность нулей и единиц. Прибор очень дорогой — 50-100 тысяч долларов. Таких денег у меня нет, а обзавестись секвенатором очень хочется, поэтому я решил собрать свой.

Секвенатор, который Александр Соколов собрал дома
 

Полупроводниковый секвенатор содержит одноразовый чип. Я раздобыл его, отснял под микроскопом по слоям (объем данных занял 50 Гб) и восстановил структуру. Это позволило мне спроектировать для него материнскую плату. Заказал ее на заводе. Затем изготовил систему подачи реагентов, научился отмывать использованные чипы, чтобы они были как новые, с помощью единомышленников написал ПО. Секвенатор, в принципе, рабочий, но чтобы полноценно секвенировать ДНК, нужно его откалибровать и отладить. Думаю, на это уйдет еще месяц. Потом попробую расшифровать геном какого-нибудь простого организма.

Сборка секвенатора обошлась мне примерно в сто тысяч рублей. У меня есть ПЦР-лаборатория, я починил сломанный ДНК-синтезатор, который решает обратную секвенированию задачу. Есть прибор для электрофореза. Вокруг меня образовался круг энтузиастов, увлеченных биотехнологиями. Для начала создадим какую-нибудь ГМ-бактерию.

"На хакнутом секвенаторе взломать мир вокруг себя" — так я это себе представляю. Вообще, биотехнологии сейчас — это как компьютерная техника в 1980-е. Ее создавали в гаражах, а теперь у каждого есть персональный компьютер.