Вход / Регистрация
10.10.2024, 08:14
Что такое наша совесть, и откуда она берется?
Что такое наша совесть, и откуда она берется? В своей хорошо написанной книге «Совесть. Происхождение нравственного восприятия» (Conscience: The Origins of Moral Intuition) Патришия Черчленд (Patricia Churchland) утверждает, что у нас «не было бы нравственных установок ни по каким вопросам, не будь мы социальны».
Сам факт наличия у нас совести связан с тем, как эволюция формировала наши нейробиологические особенности для жизни в обществе. Мы судим о том, что правильно, а что неправильно, используя чувства, которые толкают нас в верном направлении, а также прибегая к суждениям, которые превращают эти позывы в действия. Такие суждения обычно отражают «некий стандарт группы, к которой личность чувствует себя привязанной». Такое представление о совести как о нейробиологической способности усвоения общественных норм отличается от чисто философских оценок того, как и почему мы отличаем правильное от неправильного, добро от зла.
В эволюционной биологии существует идея о том (ее, в частности, отстаивает теоретик Брет Вайнштайн (Bret Weinstein)), что способность к нравственным дебатам имеет социальную функцию, объединяя группы вне зависимости от обсуждаемых тем и их абстрактной нравственной «правильности». Более того, многие из наших моральных правил, скажем, убеждение в том, что нельзя предавать друзей и бросать детей, явно формируются под воздействием естественного отбора, оптимизируя нашу способность жить в составе групп. Другие правила, например, соблюдение принципа взаимности, похожи. Мы ощущаем настоятельную необходимость ответить в будущем тем же, если кто-то подарил нам подарок или накормил.
Черчленд вкратце рассказывает о том, как другие приматы, такие как шимпанзе, тоже демонстрируют то, что напоминает совесть. Их поведение изучал приматолог Франс де Вааль (Frans de Waal). По его словам, они вместе добиваются общих целей, делятся едой, усыновляют сирот и горюют по умершим. Черчленд считает, что такие примеры указывают на эволюционное происхождение человеческой совести.
Чтобы подтвердить свои аргументы, она для начала сосредоточила внимание на связях между матерями и детьми. По мнению автора, эти отношения в процессе эволюции развивались, распространяясь на более далеких родственников и друзей. Совесть очень важна для нашей способности сохранять такую привязанность и получать от нее пользу. Черчленд пишет: «Привязанность порождает заботу, забота порождает совесть». Следовательно, способность сформулировать нравственные нормы и соблюдать их возникает из необходимости находить практические решения социальных проблем. Нашу совесть укрепляют социальные стимулы. Например, к нам будут относиться неодобрительно, если мы лжем, и положительно, если мы ведем себя учтиво. Следовательно, как считает Черчленд, совесть подразумевает «усвоение стандартов общины».
Совестливость — это не всегда хорошо. Мы восхищаемся американским аболиционистом 19 века Джоном Брауном (John Brown) за его борьбу против рабства; однако некоторые люди сомневаются в правильности его позиции, так как он считал, что единственный способ противодействия такому пороку как рабство это вооруженный бунт. Мы с отвращением смотрим на экстремистов, которые убивают людей в мечетях и взрывают бомбы в церквях во имя своей «совести». Совесть это сложное понятие, а правила морали (например, против убийства) сами по себе не являются тем, что кодирует в наших ДНК нейробиология. Черчленд исследует близкие к этому темы, включая отсутствие совести как антиобщественное расстройство личности, и ее избыток, который бывает у тех, кто с чрезмерной скрупулезностью следует моральным заповедям религии.
Черчленд также резко критикует состояние дел в ее научной области. Она недовольна изолированностью академической философии, которой «не хватает житейской мудрости, вытесненной либо бесконечными колебаниями, либо непоколебимой приверженностью к любимой идеологии». Черчленд развенчивает философов нравов, которые считают, что моральные правила можно полностью отделить от биологии, и положить в их основу одни только логические построения. Она называет опровержимым положение о том, что нравственность не может иметь должной философской основы, если она не универсальна. Черчленд отмечает, что многолетние попытки вывести универсальные правила не увенчались успехом. И наконец, она показывает, что большинство нравственных дилемм ничем иным не являются: это просто дилеммы, в которых невозможно удовлетворить все требования, и которые ставят, казалось бы, универсальные принципы в противоречие друг с другом.
Такие проблемы могут показаться непреодолимыми тем, кто считает, что моральные правила можно возвести в абсолют, основываясь на одних только нравственных суждениях и отключив их от реальной жизни, как будто ими движет просто некая философская логика. Но как отмечает Черчленд, «нельзя получить нравственность из простого отсутствия противоречий».
Она также не видит особой пользы в прагматиках-утилитаристах с их простыми расчетами, в которых они складывают добро, добиваясь самой большой суммы. Черчленд совершенно правильно замечает, что жизнь в утилитарном обществе не удовлетворяет большинство людей, потому что мы по-разному относимся к членам этого общества. Мы отдаем предпочтение своим группам, своим друзьям, своим семьям. По ее словам, «для большинства людей любовь к членам своей семьи это колоссальный нейробиологический и психологический факт, который невозможно устранить идеологией». Черчленд делает заключение о том, что прагматизм находится в неразрешимом противоречии с тем, как функционирует наш мозг, учитывая то, что в процессе эволюции мы стали с большим вниманием и заботой относиться к знакомым нам людям, чем к тем, кого не знаем.
Книга Черчленд в лучших традициях наших ведущих философов украшена яркими и поучительными примерами. Многие примеры автор взяла из своего детства, проведенного на ферме в глуши северо-запада США вблизи тихоокеанского побережья. (Себя она называет «неотесанной деревенщиной».) Это замечательные примеры: спуск в составе команд на плотах по речным стремнинам в канадском Юконе, способы заготовки дров, охотничьи повадки медведей гризли, спонтанные действия фермеров, доящих коров у соседей, которые слегли с гриппом, надпись на стене деревенской кухни, которая гласит: «Кто не работает, тот не ест».
Недостатки работы Черчленд — это в основном недостатки ее сферы исследований. Она неоднократно отмечает, что многие аспекты воплощения совести в мозгу человека и ее формирования в процессе естественного отбора пока просто неизвестны. Тем не менее, она сделала огромное усилие. Совесть поучительна, занимательна и мудра.
Сам факт наличия у нас совести связан с тем, как эволюция формировала наши нейробиологические особенности для жизни в обществе. Мы судим о том, что правильно, а что неправильно, используя чувства, которые толкают нас в верном направлении, а также прибегая к суждениям, которые превращают эти позывы в действия. Такие суждения обычно отражают «некий стандарт группы, к которой личность чувствует себя привязанной». Такое представление о совести как о нейробиологической способности усвоения общественных норм отличается от чисто философских оценок того, как и почему мы отличаем правильное от неправильного, добро от зла.
В эволюционной биологии существует идея о том (ее, в частности, отстаивает теоретик Брет Вайнштайн (Bret Weinstein)), что способность к нравственным дебатам имеет социальную функцию, объединяя группы вне зависимости от обсуждаемых тем и их абстрактной нравственной «правильности». Более того, многие из наших моральных правил, скажем, убеждение в том, что нельзя предавать друзей и бросать детей, явно формируются под воздействием естественного отбора, оптимизируя нашу способность жить в составе групп. Другие правила, например, соблюдение принципа взаимности, похожи. Мы ощущаем настоятельную необходимость ответить в будущем тем же, если кто-то подарил нам подарок или накормил.
Черчленд вкратце рассказывает о том, как другие приматы, такие как шимпанзе, тоже демонстрируют то, что напоминает совесть. Их поведение изучал приматолог Франс де Вааль (Frans de Waal). По его словам, они вместе добиваются общих целей, делятся едой, усыновляют сирот и горюют по умершим. Черчленд считает, что такие примеры указывают на эволюционное происхождение человеческой совести.
Чтобы подтвердить свои аргументы, она для начала сосредоточила внимание на связях между матерями и детьми. По мнению автора, эти отношения в процессе эволюции развивались, распространяясь на более далеких родственников и друзей. Совесть очень важна для нашей способности сохранять такую привязанность и получать от нее пользу. Черчленд пишет: «Привязанность порождает заботу, забота порождает совесть». Следовательно, способность сформулировать нравственные нормы и соблюдать их возникает из необходимости находить практические решения социальных проблем. Нашу совесть укрепляют социальные стимулы. Например, к нам будут относиться неодобрительно, если мы лжем, и положительно, если мы ведем себя учтиво. Следовательно, как считает Черчленд, совесть подразумевает «усвоение стандартов общины».
Совестливость — это не всегда хорошо. Мы восхищаемся американским аболиционистом 19 века Джоном Брауном (John Brown) за его борьбу против рабства; однако некоторые люди сомневаются в правильности его позиции, так как он считал, что единственный способ противодействия такому пороку как рабство это вооруженный бунт. Мы с отвращением смотрим на экстремистов, которые убивают людей в мечетях и взрывают бомбы в церквях во имя своей «совести». Совесть это сложное понятие, а правила морали (например, против убийства) сами по себе не являются тем, что кодирует в наших ДНК нейробиология. Черчленд исследует близкие к этому темы, включая отсутствие совести как антиобщественное расстройство личности, и ее избыток, который бывает у тех, кто с чрезмерной скрупулезностью следует моральным заповедям религии.
Черчленд также резко критикует состояние дел в ее научной области. Она недовольна изолированностью академической философии, которой «не хватает житейской мудрости, вытесненной либо бесконечными колебаниями, либо непоколебимой приверженностью к любимой идеологии». Черчленд развенчивает философов нравов, которые считают, что моральные правила можно полностью отделить от биологии, и положить в их основу одни только логические построения. Она называет опровержимым положение о том, что нравственность не может иметь должной философской основы, если она не универсальна. Черчленд отмечает, что многолетние попытки вывести универсальные правила не увенчались успехом. И наконец, она показывает, что большинство нравственных дилемм ничем иным не являются: это просто дилеммы, в которых невозможно удовлетворить все требования, и которые ставят, казалось бы, универсальные принципы в противоречие друг с другом.
Такие проблемы могут показаться непреодолимыми тем, кто считает, что моральные правила можно возвести в абсолют, основываясь на одних только нравственных суждениях и отключив их от реальной жизни, как будто ими движет просто некая философская логика. Но как отмечает Черчленд, «нельзя получить нравственность из простого отсутствия противоречий».
Она также не видит особой пользы в прагматиках-утилитаристах с их простыми расчетами, в которых они складывают добро, добиваясь самой большой суммы. Черчленд совершенно правильно замечает, что жизнь в утилитарном обществе не удовлетворяет большинство людей, потому что мы по-разному относимся к членам этого общества. Мы отдаем предпочтение своим группам, своим друзьям, своим семьям. По ее словам, «для большинства людей любовь к членам своей семьи это колоссальный нейробиологический и психологический факт, который невозможно устранить идеологией». Черчленд делает заключение о том, что прагматизм находится в неразрешимом противоречии с тем, как функционирует наш мозг, учитывая то, что в процессе эволюции мы стали с большим вниманием и заботой относиться к знакомым нам людям, чем к тем, кого не знаем.
Книга Черчленд в лучших традициях наших ведущих философов украшена яркими и поучительными примерами. Многие примеры автор взяла из своего детства, проведенного на ферме в глуши северо-запада США вблизи тихоокеанского побережья. (Себя она называет «неотесанной деревенщиной».) Это замечательные примеры: спуск в составе команд на плотах по речным стремнинам в канадском Юконе, способы заготовки дров, охотничьи повадки медведей гризли, спонтанные действия фермеров, доящих коров у соседей, которые слегли с гриппом, надпись на стене деревенской кухни, которая гласит: «Кто не работает, тот не ест».
Недостатки работы Черчленд — это в основном недостатки ее сферы исследований. Она неоднократно отмечает, что многие аспекты воплощения совести в мозгу человека и ее формирования в процессе естественного отбора пока просто неизвестны. Тем не менее, она сделала огромное усилие. Совесть поучительна, занимательна и мудра.
 
Источник: https://inosmi.ru
Комментарии 7
0
maikl2m
08.06.2019 12:18
[Материал]
Совесть - это своеобразный психологический "предохранитель", предназначенный для защиты человека от слишком явного нарушения как законов природы, так и законов общественных отношений. Однако многие, увы, заменяют этот естественный "предохранитель" искусственным "жучком", который, с одной стороны, позволяет легко преодолевать эмоциональные, психологические, моральные и прочие "барьеры" в сознании человека, однако, с другой стороны, превращает его в страшного "монстра", лишенного чести, стыда и совести...
|
+2
tsapik
02.06.2019 10:56
[Материал]
Со-весть, та часть души человека, которая наиболее близка по своим устремлениям и воззрениям к Благой Вести (Божественной Любви, Слову, Единому Свету и т.д.), как бы соединяется с ней. И принимается человеком за эталон его действий. Когда разница между реальными действиями и эталонными большая, возникает напряжение (совесть грызёт). Насколько чиста эта часть души человека, на сколько близко она подходить по своим характеристикам к Благой Вести, настолько развита его совесть.
|
+1
Аня
01.06.2019 19:13
[Материал]
Совесть — это способность смотреть на себя со стороны, а также выносить о себе суждения, свидетельствовать самому себе.
Совесть присуща всем людям, она дана Богом. Это внутреннее осознание или ощущение того, что правильно, а что нет; совесть оправдывает или обвиняет, то есть судит. Она обучается под воздействием мыслей и поступков, а также убеждений, которые человек развивает, и правил, которые он перенимает в ходе приобретения знаний и благодаря жизненному опыту. Так человек усваивает критерии, по которым его совесть оценивает его действия и намерения. Когда между усвоенными правилами и фактическим образом действий возникают расхождения, совесть, так сказать, бьет тревогу, если она не «очерствела», то есть не стала бесчувственной от постоянного пренебрежения ее сигналами. В нравственном плане совесть служит защитой, вызывая у человека чувство довольства, когда он поступает правильно, и причиняя ему страдания, когда он поступает неправильно. Совестью были наделены уже первые люди. У Адама и Евы она проявила себя в том, что они спрятались, когда нарушили закон Бога (Бт 3:8). В Римлянам 2:14, 15 сказано: «Всякий раз, когда люди из других народов, у которых нет закона, по природе делают законное, они, хотя и не имеют закона, сами себе закон. Они показывают, что суть закона написана у них в сердцах, между тем как их совесть свидетельствует вместе с ними и в своих мыслях они обвиняют себя или оправдывают». То есть совесть проявляет себя и у тех, кто не являются христианами. Это объясняется тем, что все люди происходят от Адама и Евы, которым совесть была присуща изначально. Многие законы различных государств согласуются с христианской совестью, при том что христианство, возможно, не оказало на эти народы и на законодателей никакого влияния. Изданные ими законы продиктованы голосом их совести. Даром совести обладают все — именно к ней взывают христиане своим образом жизни и проповедью (2Кр 4:2). Совесть нужно обучать, иначе она будет давать неверное руководство. Если она не обучена правильным нормам, в согласии с истиной, то она — плохой советчик. На ее формирование могут отрицательно повлиять окружение, обычаи, религия и привычки. Она может судить о чем-либо, оценивая это как верное или неверное, на основании усвоенных неправильных норм или ценностей. Примером этого может послужить записанное в Иоанна 16:2, где Иисус предсказывает, что люди будут убивать служителей Бога, полагая, что тем самым они Ему служат. Так, Савл (позднее ставший апостолом Павлом) преследовал цель убивать учеников Христа и при этом считал, что ревностно служит Богу (Де 9:1; Гл 1:13—16). Поскольку у иудеев не было подлинного понимания Божьего Слова, они, пребывая в глубоком заблуждении, стали противниками Бога (Рм 10:2, 3; Ос 4:1—3; Де 5:39, 40). Видеть все в правильном свете или как должно исправлять то, что нуждается в исправлении, можно только тогда, когда совесть правильно обучена в согласии со Словом Бога (2Тм 3:16; Евр 4:12). Христианин должен руководствоваться непреложными, правильными нормами — Божьими нормами. |