Глава 9: Иммунная система Реальности
Тишина в мастерской была оглушительной. Пары расплавленной меди и озона висели в воздухе едким туманом. Лев смотрел на почерневшие остатки своего передатчика с чувством, похожим на похороны. Он похоронил не просто устройство — он похоронил свою надежду на диалог. Теперь был только страх.
Серый седан на улице не уехал. Иногда дверь приоткрывалась, и оттуда выходил один из «людей в костюмах». Он не курил, не звонил по телефону. Он просто стоял, смотря на окно мастерской Льва, абсолютно неподвижный, как часовой. Это был не человек. Это был автомат. Продукт той самой машины, которую обнаружил Лев.
Сначала Льва парализовал ужас. Он забился в своей мастерской, занавесил окна и сидел в темноте, прислушиваясь к каждому шороху с улицы. Но спустя несколько дней животный страх начал медленно трансформироваться в нечто иное — в холодную, ясную ярость исследователя, которого загнали в угол.
«Они думали, что он сдастся? Они думали, что он, испугавшись их кукол-надзирателей, просто сойдёт с ума в своём уединении?» — проносилось в его голове.
Они недооценили его. Он был механиком. А механик, видя сломанный механизм, не бежит от него в страхе. Он берёт в руки инструменты.
Его передатчик сгорел, но приёмник — та часть аппарата, что позволяла видеть, — была цела. Он мог всё ещё наблюдать. И теперь у него была конкретная цель.
Он больше не хотел просто общаться с механиками. Он хотел понять, кто ими управляет. Он хотел увидеть источник. То сияющее ядро в центре оси, куда уходили очищенные души.
Глава 10: Взгляд в бездну
Восстановить аппарат для наблюдения оказалось делом нескольких дней. Когда знакомый гул снова заполнил мастерскую, а в окуляре поплыли знакомые образы гигантских шестерён и светящихся труб, Лев почувствовал странное успокоение. Это был его мир. Его безумие. Его крепость.
Он направил аппарат вверх, вдоль центральной оси, мимо уровней с сортировкой и реинкарнацией, туда, где всё было окутано ослепительным золотым светом. Раньше он не мог разглядеть деталей — свет слепил, как солнце. Но теперь он знал, что это не солнце. Это был источник питания всей системы.
Он начал медленно, миллиметр за миллиметром, менять настройки, вводя в оптический путь самодельные светофильтры — закопчённое стекло, сосуды с тёмной жидкостью. Изображение в окуляре теряло яркость, приобретая контрастность.
И тогда он Его увидел.
Это не был Бог-старец на троне. Это не было и сияющим шарообразным сознанием.
В эпицентре света, в самом сердце механизма мироздания, находился Гигантский Кристалл. Совершенной, идеальной огранки, он парил в пустоте, медленно вращаясь. От него исходили лучи «эфириума», которые по бесчисленным световодам-трубопроводам растекались по всей системе, питая её.
И это было не всё. Лев присмотрелся и увидел повреждение. Огромная трещина, похожая на молнию, рассекала одну из граней Кристалла. Из трещины сочился сгусток тёмной, инертной, похожей на смолу субстанции. Она медленно стекала по кристаллу, и там, где она касалась лучей «эфириума», те тускнели и искажались.
Весь механизм — вся реальность — работал со сбоями не потому, что механики были плохи, а потому, что его источник энергии был повреждён.
Лев оторвался от окуляра, его разум пытался осмыслить увиденное. Он смотрел на самого Бога-Часовщика и видел, что Часовщик болен. Его творение страдало от его же раны.
