Жизнь и смерть Эрика Гануссена.

Потерпев крах в варьете Ронахера в Вене (его статисты забастовали из-за неуплаты жалованья), он скрылся вместе со своей "медиумом" Мартой Фарра, стройной молодой дамой, которую Гануссен приводил в транс, после чего та без видимых усилий рвала толстые железные цепи и, не дрогнув, колола у себя на груди увесистые камни. После бегства парочки цепи и камни тщательно исследовали. Они оказались ... разборными: с помощью этих принадлежностей любой ребенок мог бы продемонсрировать ничуть не менее удивительные "чудеса", чем Гануссен со своей подружкой.

Далее последовало турне по Чехословакии. Однако тамошние нелюбезные полицейские вскоре вынудили его на новые странствия, и он перенес свою деятельность в Берлин, где в чахоточной атмосфере 30-х годов любой авантюрист имел крупные шансы на удачу.

Гануссен, еврей, сблизился с национал-социалистами, и те весьма приветливо приняли мнимого отпрыска датского дворянского рода, тем более, что тот щедро сорил деньгами. Свое "ясновидение" он демонстрировал в оборудованной по последнему слову волшебной фантазии великолепной квартире, где принимал и околпачивал свою состоятельную клиентуру. Здесь пошел в ход новый трюк: за несколько дней до сеанса у Ганусеена двое нанятых им частных детективов неотступно следили  за богатыми клиентами и, не скупясь на подробности, снабжали "ясновидца" добытой ими информацией. 

Жаждущих откровения Гануссен прнимал обыкновенно только по заявке, потому у него оказывалось достаточно времени, чтобы познакомиться со многими интимными деталями их жизни. Людей это ошеломляло: надо же, все, как есть, "угадывает", " читает мысли"! И, незаметно для самих себя, они пускались в дальнейшие откровения, твердо уверяясь в конце концов, что  все сведения, которые он сумел собрать с помощью их собственной глупости и своих детективов, - результат его необычных, колдовских способностей. Деньги текли рекой, тем более, что страх перед будущим рос по гребне экономического кризиса, как снежная лавина.

В 1932 году Гануссен - как оказалось, плохой ясновидец для самого себя - основал еженедельную газету, в которой прославлял себя и НСДАП. Клиентура его росла с каждым днем: никто не хотел остаться в дураках.

Совершенно удивительным остается то, что Гануссен и в самом деле по настоящему верил в возможность своего пакта с нацистами. Впрочем, верил, должно быть, в это и кое-кто из других известных евреев, включая такого банкира-интелегента, как Якоб Гольдшмидт. Не исключено, что именно из этого  расчета они всячески отягивали сроки своей эмиграции или бегства.

Зная о финансовых затруднениях первого нацисткого полицей-презтднта Берлина графа Хелльдорфа и желая, чтобы тот чувствовал себя бязанным, Гануссен одолжил ему деньги. Подари он ему, может, все прошло бы совсем иначе. А так - долговая расписка... Для Хелльдорфа это было весьма опасной уликой.

Гануссен же принялся обращать свое влияние на Хелльдорфа в звонкую монету. Он перепродал свое средство нажима на полицей-президента жаждущим помощи единоверцам, евреям, ищущим способа эмигрировать.

 

В 1933 году, когда "12-часовой листок" был запрещен нацистами, Гануссен решил было, что сумеет через Хелльдорфа добиться отмены этого запрещения. Директор издательства Рольф Нюрнберг обратился к своему музыкальному критику Маркусу, чтобы тот окольными путями, через Гануссена, попытался установить связь с Хелльдорфом.

Маркус наладил связь на линии Нюрнберг - Гануссен - граф Хелльдорф. Это стоило денег, но деньги окупились. Запрет на "12-часовой листок" был отменен.

В качестве своей доли Гануссен заручился гарантией блестящих рецензий на его выступления в берлинском "Скала". 

У "ясновидца" не было отбоя  от клиентов, деньги сами текли в его карман. Теперь он разъезжал на скоростном "Мерседессе", управлял на Ванзее первоклассной моторной лодной яхтой, охотно одалживая ее многочисленным  приятелям и приятельницам. Его спальня была оборудована системой подвижных зеркал.

В "Скала" Гануссен блистал оригинальным трюком. Двум десяткам посетителей раздавали бумагу и конверты. На листе каждый кратко излагал какое-либо особое проишествие и ставил в связи с этим относящийся к делу вопрос; на конверте следовало написать девиз и номер.

Запечатанные конверты собирались и клались в щкатулку, которую затем передавали Гануссену. Он принимал различные позы, выражающие напряженную работу мысли - шоу, весьма впечатлявшие публику:

- Вот конверт под девизом "Неизвестность 1932". Я вижу, вижу мчавшийся автомобиль... - Он проводил ладонью по лбу, по глазам, изображая будто вытирает пот, и продолжал:

- Женщина... я слышу голоса... ужасно... женщина умирает... сбегаются люди...

Затем он, казалось, успокаивался и спрашивал зал:

- Чей конверт с девизом "Неизвестность 1932"? Отзовитесь, пожалуйста...

Некто вставал, подтверждал событие - да, автомобильная катастрофа, в которой погибла его жена. 

Этот "некто" был статистом Гануссена, вся история - заранее подготовленным спектаклем.

Затем Гануссен рапечатывал конверт и громко зачитывал текст. Публика разражалась восторженными аплодисментами. 

Ей (публике ) было невдомек, что Гануссен распечатывал совсем другой конверт и зачитывал вопрос, поставленный другим лицом.  Оглашая заданный (а точнее - заранее подготовленный) вопрос в публику, артист прочитывал текст с листа, вынутого из конверта - то, что он должен был узнать с помощью своего "ясновиденья". Теперь он спрашивал уже публику:

- Чей конверт под девизом "Магдебург 39117"?

Человек вставал. И Гануссен снова "впадал в транс". И воспроизводил проишествие, и задавал относящийся к нему вопрос. И снова человек из публики (легковерный и не подозревал, что участвует в трюке!) подтверждал истинность прозорливости Гануссена. Публика неисвовала. И так Гануссен "прочитывал" все вопросы, всегда на один конверт вперед...

Неспособность Гануссена к ясновидению привела его к гибели.

Он слишком много рисковал, слишком крупно играл. Его должники из коричневорубашечников пресытились уже спектаклем, который  он показывал им на сцене, и в жизни. Очень уж он высоко метил, пока был для них полезным. В своем еженедельнике он пророчил победные войны и громкий клич "Хайль Адольф Гитлер!" на весь мир, но в предсказаниях своих взял неверный тон. А тут еще стало известно его происхождение... Да он и сам любил иной раз похвастаться: "Лейбжид фюрера".

Он пытался влезть во все более и более крупные гешефты, монополию на которые абонировали для себя видные партийные функционеры (это называлось у них аризацией важнейших фирм), и на этой узкой дорожке, мечтая завладеть издательством Рудольфа Моссе, столкнулся с неким особополномочным лицом, имеющим то же самое намерение. Выставленный за дверь Гануссен разыскал графа Хелльдорфа. И когда тот отказался вмешаться в столь деликатные обстоятельства - отказался, потому что не мог не отказаться, ибо собственные его позиции были под угрозой, - Гануссен попробовал пустить в ход шантаж. Еврей из Брюнна переоценил свое оружие. Граф Хелльдорф будто повинился. Ему необходимо  было выиграть время и, самое важное, заполучить обратно полное собрание своих долговых расписок.

Труп Гануссена, изрешеченный девятимиллимитровыми пулями, нашли в кустарнике неподалеку от Гатова. Расследование вели те же убийцы или их сотоварищи. Результат был предрешен.

Нет, Гануссен, определенно, не был ясновидцем...