Мир вам, обезьяночеловеки

Группе ученых из Й…ского университета удалось вывести «гибрид» человека и обезьяны. В эксперименте по зачатию от шимпанзе приняли участие 5 женщин-добровольцев, лишь одна из них успешно выносила плод, родив ребенка, состояние здоровья которого оценивается, как удовлетворительное… 

Думаю, у многих такое сообщение вызвало бы шок. А какие возмущения были бы в церковных и научных кругах? Конечно, были бы поставлены десятки острейших вопросов этического характера. Кем считать новорожденного – человеком или животным? Какие дальнейшие эксперименты допустимы к этому существу? Как быть с правами матери и ребенка и т.д…

Статья начата с вымысла. Однако попытка реализовать данную фантазию была предпринята еще в начале прошлого века. И воплощал ее наш земляк, биолог, выпускник Харьковского университета, специалист в области искусственного осеменения животных, профессор Илья Иванович Иванов.

80 лет назад он ушел из жизни вскоре после научного фиаско, обструкции в академических кругах, в ссылке в Казахстане.

Опасные связи

Его имя не встречается в школьных учебниках, не вспоминается на научных симпозиумах, хотя научные изыскания Ильи Ивановича могли бы осуществить переворот в мировоззрении многих людей.

Но что же представляли его эксперименты, по сути?

К ответу на этот вопрос наиболее близко подходит исследователь, российский ученый Кирилл Россиянов (к.б.н., с.н.с., из Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова). Его исследование под названием «Опасные связи: И.И. Иванов и опыты скрещивания человека с человекообразными обезьянами» увидело свет в 2006 году.

«В немногочисленных публикациях, посвященных опытам Иванова, – пишет Россиянов, – бросается в глаза любопытная особенность. Иванов предстает в них либо как серьезный ученый, но тогда нравственное измерение его исследований не рассматривается вовсе, либо, напротив, на первый план выдвигается аморальность опытов, но самого Иванова трактуют тогда, как шарлатана».

В свою очередь, изучая деятельность Иванова, Россиянов ищет ответы на вопросы, в области генетики, медицинской биологии, трансплантации и т.д.

Говоря о нравственной «ущербности» проведенных опытов, он, тем не менее, не соглашаться с теми учеными, которые расценивали данные эксперименты, как априори безрезультатную авантюру.

Справка

Илья Иванович Иванов

Илья Иванович Иванов родился 20 июля 1870 г. в поселке Щигры Курской губернии, Харьковский университет окончил в 1896 г., прошел теоретический и практический курсы бактериологии в Институте Пастера в Париже, в 1907 г. получил звание профессора. Проводил эксперименты в лаборатории выдающегося физиолога, создателя науки о высшей нервной деятельности И.П. Павлова.

Вошел в историю, как пионер применения искусственного осеменения в животноводстве (при разведении лошадей). Его технологии начали широко использоваться в России еще до Первой мировой войны, на 25-30 лет раньше, чем в странах Европы и Америки. При поддержке владельца и создателя знаменитого заповедника Аскания-Нова Ф. Э. Фальц-Фейна Иванов организовал в заповеднике специальную зоотехническую станцию.

Проект искусственного осеменения обезьян спермой человека был составлен в 1922 году. Последовали обращения к спонсорам из Европы, США, к правительству СССР, и в феврале 1926 г. Академия наук СССР командирует ученого в Африку, в обезьяний питомник во Французской Гвинее, для проведения опытов по искусственному оплодотворению самок шимпанзе семенем человека. Опыты были продолжены в питомнике обезьян в Сухуми.

13 декабря 1930 г. Иванов был арестован, отправлен в ссылку в Алма-Ату, где 20 марта 1932 г. скоропостижно умер от кровоизлияния в мозг.

Что за потомство без «вдохновения»?

К его экспериментам негативно относились еще задолго до его идей проложить - подтверждая теорию Дарвина - «мост между человеком и приматами». Ученик Иванова, эмбриолог М.М. Завадовский писал:

«Как он одинок! Каким чудом этот сутулящийся, физически слабый человек держит ту тяжесть, которую он сам возложил на свои плечи. Какую веру в свое дело нужно было иметь, чтобы выносить это одиночество, невнимание, подчас пренебрежение».

Среди специалистов-зоотехников и животноводов в то время были широко распространены опасения, что неестественные условия размножения приводят к появлению слабого и нежизнеспособного потомства, а возможно, и к вырождению. Коннозаводчики верили, что для получения выдающихся представителей породы подобные технологии применять нельзя, поскольку в этом случае необходимо известного рода «вдохновение» – особое психическое состояние и самца, и самки.

Ученые Пастеровского института (Эмиль Ру, Альбер Кальметт) называли опыты Иванова как «возможные и желательные». Один из создателей Сухумского обезьяньего питомника профессор Московского Университета Г.А. Кожевников, занимавшийся вопросами изучения эволюции медоносных пчел и их инстинктов, писал, что «при современной технике этого дела можно рассчитывать на успех оплодотворения шимпанзе спермой человека, а если бы удалось получить помесь, это было бы крупным торжеством науки в СССР, фактом мирового значения».

Благожелательно отнеслись к этим опытам и такие известные ученые как В.И. Вернадский и Н.И. Вавилов.

В то же время профессор Московского университета М.Ф. Нестурх возражает: «При успехе возникнут столь многие проблемы биологического и иного порядка, что сейчас самое полезное будет закрыть занавес. Но не удержусь и провозглашу здравицу за живого помесного обезьяночеловека: SALUTO ТЕ, HOMOSIMIE SANGUIMIXTE!... При успехе возникнут новые крупные проблемы биологического и социального порядка. Но смущаться ученому тут нечего…»

Иванов же считал, что, достигнув успеха в эксперименте, можно «отучить общество от религиозных предрассудков», «Получение гибридов между различными видами антропоидов весьма вероятно. Опыты эти могут дать чрезвычайно интересный материал для выяснения вопроса о происхождении человека и ряда вопросов в области наследственности, эмбриологии, патологии и сравнительной психологии».

С шимпанзе в одиночку не справится

Задача Иванова была чрезвычайно сложной, пишет Россиянов, еще и потому, что человекообразные обезьяны исключительно редко размножались в неволе, и следовало преодолеть «психические» причины бесплодия.

Экспедиция состояла из двух ученых – Ильи Иванова и его сына.

Они высадились 14 ноября 1926 г. в столице французской Гвинеи – Конакри. Ловили обезьян с тремя помощниками из местных жителей.

Иванов плохо отзывался о туземцах, говоря, что они «лодыри и бестолковые люди, на которых нельзя положиться». А работы предстояло проделать немало: «несмотря на относительно небольшой рост, эти человекообразные обезьяны настолько сильны, что справиться с разъяренным взрослым шимпанзе в состоянии лишь четверо взрослых мужчин», – писал Иванов.

И в клетку к потенциальным суррогатным матерям он непременно входил с браунингом: «Впрыскивание проходило при очень нервной обстановке и неудобных условиях. Его надо было делать быстро и так, чтобы не давать присутствующим неграм пищи для толкований и выводов, которые на нас могли бы повлечь большие неприятности».

Опасения его были вполне обоснованы: расизм в то время - по формулировке Россиянова - «остается в рамках «обычного» высокомерия европейского путешественника, но Иванов был ученым, притом незаурядным, – и расовые предрассудки начинают определять содержание его научных представлений, а также сам ход предпринимаемых исследований».

Ученого чрезвычайно занимает вопрос «об отношениях негров и обезьян» – происходила ли естественная «гибридизация», он хочет проверить «слухи о похищении женщин самцами антропоморфных обезьян и о прижитии с ними детей».

«Негры, – пишет Иванов, – относятся к обезьянам, и особенно к шимпанзе, как к низшей человеческой расе. Женщины, изнасилованные обезьянами, считаются оскверненными. Такие женщины третируются, как парии, социально погибшие и, как мне передавали, обычно бесследно исчезают». Имели ли эти слухи под собой почву?

28 февраля 1927 г. были поставлены первые опыты на двух самках, 25 июня шимпанзе была подвергнута искусственному осеменению под общим наркозом (из протоколов экспериментов невозможно понять, кто являлся донором семени, – приводится только их возраст, не совпадающий ни с возрастом Иванова, ни его сына).

Далее Иванов планирует поставить опыты не только на шимпанзе, но и на африканских женщинах. Понимая, что число подопытных обезьян будет невелико, ученый с самого начала экспедиции вел переговоры о возможности поставить эксперименты на женщинах, однако представители местных властей не позволили осуществить эти планы.

1 июля 1927 г. Ивановы покидают Африку с 13 шимпанзе, отплыв в Марсель, откуда обезьяны позже были переправлены в Сухуми. Вскоре погибнут все три «оплодотворенные» шимпанзе (впрочем, ни у одной из них признаков беременности обнаружено не было, в том числе и при вскрытии – в июле, в августе и сентябре).

Опыты было решено продолжить в Сухуми. Прибытие группы стало официальной датой рождения нового научного учреждения – Сухумского питомника обезьян.

Однако содержание человекообразных обезьян в условиях «севера», которым оказались для них субтропики, представлялось проблематичным, и Иванов продолжает настаивать на том, что рациональнее закончить опыты, используя женщин.

Академия наук выражает недовольство как африканскими «экспериментами», так ставит под сомнение и перспективы сухумских исследований, но Иванов не сдается:

«Редко видишь хотя бы терпимое отношение к моим необычным исканиям. Однако я не сдаюсь и, наплевав на выходки наших «старцев» и их подхалимов, продолжаю добиваться возможности начатые опыты довести до более солидного числа и получить ответ на поставленные вопросы. Веду переговоры и надеюсь получить поддержку там, где, если нет академического колпака на голове, есть здравый смысл и отсутствие профессиональной нетерпимости».

…Летом-осенью 1930 г. в Наркомземе и в Институте экспериментальной ветеринарии прошла череда собраний и совещаний, на которых Иванова обвинили во вредительстве – использовании негодных и дефектных инструментов (катетеров) для оплодотворения коров. А 13 декабря 1930 г. он был арестован и сослан на 5 лет в Казахстан. Скончался от кровоизлияния в мозг, как отмечалось в некрологе «накануне намеченного отъезда в Москву и на курорт для отдыха и лечения».

После Иванова желающих продолжить его «эксперименты» не нашлось.

Но один вопрос, так или иначе, возникает перед всеми нами. Перед кем-то - после просмотра политических ток-шоу, перед другим, когда он сталкивается с каким-то уличным безобразием, а третий, бывает, посмотрит на себя в зеркало и спросит: «А, может, эксперимент Ильи Иванова продолжается бесконтрольно»?

www