Как скрестить систему удаления отходов с... гладкоствольной пушкой

Наш соотечественник Александр Георгиевич Семёнов, обладатель 200 с лишним патентов, однажды зарегистрировал (в Роспатенте вестимо) нечто, мягко говоря, неординарное, а именно средство удаления биологических отходов из боевого отделения танка посредством их помещения в 125-миллиметровый снаряд, содержащий небольшое количество ВВ, с последующим выстрелом таким снарядом в сторону противника.

Начнём издалека. В 1942 году стало ясно, что, несмотря на стройную теорию взаимодействия мотопехоты с танкистами, последние иногда вынуждены сутками отбиваться от той же пехоты, но уже вражеской, причём в гордом одиночестве. В результате покинуть машины они просто не могли, а для удаления отходов использовали варварские методы, в частности аварийные люки в днище танка. Вследствие чего были вынуждены периодически переезжать с места на место, часто покидая более выгодную позицию или демаскируя передвижением свое местонахождение.

После войны сей острый момент был учтён: советские послевоенные танки оснащены простой, но эффективной версией вакуумной канализации. Помимо воспоминаний о минувшей войне, в подобном устройстве был смысл и в контексте войны ядерной и химической: системы фильтрации воздуха в советских боевых машинах (сейчас поголовно не функционирующие) предусматривали, что экипажу и десанту придётся неделями не покидать танк (БТР, БМП), особенно в зонах сильного радиоактивного загрязнения, которыми тогда виделись передовые позиции врага после их обработки тактическим ядерным оружием. Патентообладатель описывает подобную вакуумную канализацию на примере Т-72А, но отмечает её прискорбные недочёты.

Для её работы использовалась эжекционная система удаления выхлопных газов дизельного двигателя танка или ДВС бронемашин других типов (приводится архаичный пример БТР-60ПБ). Кроме лишнего расхода ресурса ДВС, при этом, по мнению патентодержателя, не используются потенциальные возможности по боевой и психологической эксплуатации такого ценного материала, как биологические отходы жизнедеятельности человека.

Радует одно: судя по характернейшей форме башни, ноу-хау предлагается ставить на вооружение иностранных армий. (Здесь и ниже иллюстрации А. Г. Семёнова.)

В 2009 году А. Г. Семенов уже получил один патент на решение этой «проблемы». В его схеме используются снаряды безгильзового типа, в которые солдату предлагается справлять нужду. Учитывая калибр нашего основного гладкоствольного танкового орудия (125 мм), сделать это можно без существенных изменений конструкции танка. В нижней части такого специального снаряда находится небольшое количество взрывчатого вещества. Тут у нас заканчиваются все слова, поэтому передаём слово изобретателю: «Заряженную спецвыстрелом пушку наводят либо в безопасную зону, либо на какую-либо вражескую цель, достойную содержимого... спецвыстрела, после чего производят выстрел... При наличии взрывного устройства спецснаряда последний взрывается. Кроме поражающих факторов, значение которых в данном случае второстепенно, имеет место военно-психологический положительный эффект: осознание личным составом факта "доставки" и тем более распределения по площадям (материальной части и обмундированию противника), а также возможная информированность об этом других бойцов и противника. В результате... повышается боевой дух личного состава, улучшается психологический климат в изолированном пространстве... в условиях многодневного пребывания личного состава в опасных, неблагоприятных для жизнедеятельности условиях».

Сразу отметём ваши нехорошие подозрения: формально такое оружие нельзя классифицировать как химическое или бактериологическое, ибо в норме отходы жизнедеятельности содержат лишь условно-патогенные микробы (хотя, конечно, бойцы разные бывают). Так что под запрет от международных конвенций система не попадает. В то же время в боевой практике такое оружие, несомненно, будет бактериологическим. Сходным образом непальские гуркхи из контингента войск ООН, теоретически оказывавшего Гаити гуманитарную помощь, привезли на Гаити азиатскую холеру; количество жертв в регионе составило почти пять тысяч человек.

Есть ли у дивного изобретения слабости? Не без этого. Во-первых, выстрел «для поднятия боевого духа», конечно, демаскирует боевую машину без крайней… нужды. Во-вторых, боезапас танка ограничен и редко достигает сотни снарядов (в основном в районе полусотни). В условиях интенсивных боевых действий расстрелять такое количество можно очень быстро и без помощи «спецвыстрелов». Наконец, если для определённых типов снарядов такое снаряжение теоретически можно назвать рациональным, то фраза из патента «в варианте с унитарным спецвыстрелом последний считается подготовленным при воссоединении упомянутого спецснаряда с гильзой (снабжённой метательным зарядом, инициирующим зарядом и взрывателем)», по сути, предлагает экипажу заниматься снаряжением снаряда в условиях боевого отделения. Это, конечно, далеко от разумности и безопасности. А ведь ресурс ствола наших танковых гладкоствольных пушек (даже если мы закроем глаза на общий контекст изобретения) измеряется буквально сотнями выстрелов...

Цифрой 8 показаны биологические отходы. Небольшой заряд ВВ призван обеспечить разрушение контейнера с ними, а также максимизировать зону поражения.

И немного истории. В гильзы, а также бидоны и консервные банки (большой высоты) естественные надобности уже справлялись — немцами в ходе советско-германской войны. Вместо того чтобы вырыть тупиковый ровик в траншейной системе, они выбрасывали (метательно) содержимое банок на нейтральную полосу. Разумеется, молодые и неопытные солдаты часто не могли удержать банку в руках, поэтому советские воздушные разведчики отличали ложные огневые позиции от настоящих именно по наличию/отсутствию около них такой тары. Впрочем, мы как-то уже об этом рассказывали… Итоги? В 6-й армии в 1942–1943 годах, к примеру, дизентерией, на определённом этапе принявшей эпидемический характер, был болен даже командующий — и много месяцев подряд. Что стало с армией под таким началом, вы, вероятно, и сами помните.

В общем, Марк Абрахамс, редактор журнала «Анналы невероятных исследований» и учредитель Шноблевской премии, уже уделил серьёзнейшее внимание вышеописанному изобретению в своей колонке в газете The Guardian. Как мы помним, Андрей Константинович Гейм в 2000 году уже получил одну Шнобелевскую премию за левитирующую лягушку, так что шансы на «успех» у российского изобретателя есть. Реализуются ли они — покажет лишь время.

Подготовлено по материалам The Guardian.