Кто вы, старые мастера неандертальцев?

В сырой испанской пещере Алистер Пайк прикладывает маленькую шлифовальную машинку к старейшим в мире образцам изобразительного искусства. Каждые несколько минут звук, напоминающий о стоматологическом кабинете, стихает, и археолог из Саутгемптонского университета (Великобритания) ждёт в сторонке, пока очередная группа туристов рассматривает красноватые круги, отпечатки рук и силуэты бизонов, нанесённые на стену пещеры десятки тысяч лет назад. Учёный надеется, что оставленные им царапины не будут замечены.

На самом деле ни гриндер, ни скальпель не вредят наскальной живописи, и деятельность г-на Пайка санкционирована испанскими властями. Учёного интересует корка из кальцита, которая наросла на рисунках благодаря грунтовым водам, просачивающимся сквозь породу. Белёсые пятнышки содержат атомы урана, по которым можно датировать изображения.

Итоги первого раунда анализа образцов из пещеры Эль-Кастильо были опубликованы год назад. Возраст самого старого изображения — простого красного пятна — оценён по меньшей мере в 40 800 лет, то есть он относится к тому времени, когда первые люди уже добрались до Западной Европы. Но не исключено, что живопись может оказаться ещё старше, и тогда встанет вопрос о её авторстве. Неужели первыми художниками были неандертальцы?

Неужели существа, название которых ещё совсем недавно считалось синонимом грубой силы и скудоумия, в действительности обладали разумом, схожим с человеческим, и были способны на абстрактное мышление и даже создание произведений искусства?

Один из самых авторитетных и активных сторонников этой гипотезы — археолог Жуан Зильян из Каталонского института специальных исследований (Испания). По его мнению, накоплено достаточно свидетельств в пользу сложности неандертальской культуры и датировка наскальной живописи ничего нового не даст. В то же время он признаёт, что именно она может стать той последней каплей, после которой его оппоненты умолкнут.

Линия фронта в войне за разум неандертальца проходит через другую пещеру — Грот-дю-Рен, расположенную в тысяче километров от места работы г-на Пайка, в центральной Франции. Раскопки, проведённые в начале 1950-х, обнаружили ряд странных артефактов: костяные шилья, специфические каменные ножи и побрякушки — зубы животных (лисиц, сурков и пр.), в которых прорезаны канавки или проделаны дырочки, чтобы их можно было носить как бусы. Эти находки залегали ниже слоя предметов, типичных для первых людей в Европе, намекая на невозможное — на то, что создателями самой ранней культуры верхнего палеолита, Шательперонской индустрии, были неандертальцы.

Этот биологический вид, близкий современному человеку, возник на западе Евразии и в течение более чем 200 тыс. лет безраздельно властвовал Европой, выдержав несколько ледниковых периодов. Несмотря на их живучесть и большой мозг (по сравнению с нашим), неандертальцев никогда не связывали со сложными орудиями труда и украшениями. Но в 1980 году археологи рассказали об обнаружении скелета неандертальца среди шательперонских орудий в другом месте Франции. А в 1996-м французский палеоантрополог Жан-Жак Юблен и его коллеги пришли к выводу, что фрагмент черепа из слоя с украшениями в Грот-дю-Рен явственно неандертальский.

Это и сегодня самый веский довод в пользу того, что неандертальцы, как и мы, знали толк в символах, пользуясь украшениями в качестве удостоверений личности или знака принадлежности к определённой группе.

Впрочем, сам г-н Юбен так далеко не заходил. Он полагал, что неандертальцы подпали под влияние новых соседей — людей, пришедших в Европу как раз ко времени появления Шательперонской индустрии. Неандертальцы могли приобрести побрякушки у чужаков, а могли и перенять ноу-хау.

Эта точка зрения привела г-на Зильяна в ярость и сделала защитником неандертальцев. Во-первых, нет прямых доказательств присутствия людей рядом с создателями Шательперонской культуры. Во-вторых, непонятно, что за необходимость всячески принижать наших собратьев. Почему гипотезу об умном неандертальце надо обязательно считать маргинальной?

Г-н Зильян посетил португальские пещеры с наскальной живописью и обсудил статью г-на Юбена с археологом Франческо Д'Эррико, который ныне работает в Университете Бордо (Франция). Тот поддержал собеседника, и с тех пор они сообща держат оборону на двух фронтах: собирают аргументы в пользу того, что неандертальцы могли создавать сложные вещи, и борются с мнением о том, что символическое и абстрактное мышление — прерогатива человека.

По сей день Грот-дю-Рен остаётся полем боя. С 2010 года вышли три статьи, давшие противоположные интерпретации тамошним находкам. В первой группа под руководством специалиста по датированию Томаса Хайэма из Оксфордского университета (Великобритания) утверждала, что слои перемешались. Если это действительно так, предметы, ассоциированные с тем самым фрагментом черепа, не принадлежат неандертальцам.

Несколько месяцев спустя Зильян, Д'Эррико и компания открыли ответный огонь. Согласно их анализу распределения артефактов различных типов в Грот-дю-Рен, слои не нарушены и ссылка на неандертальцев имеет право на существование.

В прошлом году г-н Юблен (ныне — в Институте эволюционной антропологии Общества им. Макса Планка, ФРГ) со своей группой обнародовал новые даты, которые подтверждают точку зрения г-на Зильяна. Но при этом г-н Юблен по-прежнему отказывается называть изобретателями этих артефактов неандертальцев. Неандертальцы начали изготавливать подобные вещи лишь 40–45 тыс. лет назад, то есть когда в Европе уже появились люди.

Радиоуглеродные даты, полученные группой г-на Хайэма в пещерах Италии, Британии и Германии, говорят о том, что люди начали заселять Европу 45 тыс. лет назад — несколькими тысячелетиями раньше, чем считалось. Г-н Зильян энергично оспаривает эти заявления, подвергая сомнению тот факт, что раковины и кости животных, по которым производилось датирование, действительно отражают возраст человеческих останков, а также то, что это действительно останки людей современного типа.

А у г-на Юблена нет сомнений в том, что наши предки уже вышли на сцену к тому времени, когда французские неандертальцы приступили к изготовлению костяных шильев и бус из зубов животных. По его словам, считать совпадением то, что одновременно по соседству жили люди, недопустимо. Почему же раньше неандертальцы не занимались украшениями и сложными в изготовлении инструментами?

Несмотря на, казалось бы, патовую ситуацию, г-н Зильян не унимается. Он считает, что неандертальцы демонстрировали признаки абстрактного мышления за десятки тысяч лет до знакомства с людьми. Неандертальцы, как полагают, хоронили своих умерших, то есть обладали чем-то вроде духовной жизни. Они изготавливали клей для крепления наконечников копий путём вакуумного нагрева березового сока — подвиг, который даже современные археологи могут повторить с трудом. На многих неандертальских стоянках найдены куски охры и псиломелана, на которых видны следы использования в качестве своего рода мелков. Кроме того, г-н Зильян и другие считают, что неандертальцы раскрашивали свою бледную северную кожу символическими узорами.

«Символическое поведение определяется не только наличием стеклянных бус или артефактов с определённым узором, — подчёркивает учёный. — Похороны мёртвого человека и получение сложных химических соединений тоже подразумевают абстрактное мышление и способность планировать свои действия».

Там, где г-н Зильян видит ясную картину, скептики разглядели туман. Антрополог Гарольд Дибл из Пенсильванского университета (США) не уверен в том, что неандертальцы хоронили мёртвых. То, что во французской пещере Рок-де-Марсаль кому-то показалось специально выкопанной могилой, в действительности может быть естественной ямой. А в Ла-Ферраси, по его мнению, останки неандертальца похоронили отложения, занесённые в пещеру водой, а вовсе не скорбящие родственники.

Над прочим г-н Дибл и вовсе смеётся: «Сначала вы видите кусок охры, который, может быть, неандерталец носил на шее, а потом утверждаете, что неандерталец занимался боди-артом. Чересчур много допущений». «Мелки» могли использоваться и как средство от насекомых, и как консервант для еды и шкур животных, и как ингредиент клея. Даже Вил Рубрукс из Лейденского университета (Нидерланды), который нашёл свидетельства использования охры 250 тыс. лет назад на голландской стоянке неандертальцев, считает, что г-н Зильян слишком споро перескакивает от охры к украшению тела.

Что могло бы убедить Дибла, Юбена и прочих скептиков в том, что неандертальцы были умны не меньше нашего? Ответ прост: произведения искусства и прочие символы, относящиеся к тому времени, когда рядом не было ни одного человека. «Думаю, таковых не существует», — говорит г-н Юблен.

Г-н Зильян, однако, указывает на находку в южной Испании, о которой он сообщал три года назад: три ракушки с отверстиями возле одного края, как будто их носили в качестве украшений. На одной из них есть следы красного пигмента, а четвёртая окрашена так, будто она использовалась в качестве ёмкости для смешивания красок. Эти ракушки, считает учёный, подразумевают символическое мышление, полностью эквивалентное таковому людей, которые носили бусы в Южной Африке 75 тыс. лет назад. Находке примерно 50 тыс. лет, то есть неандертальцы пользовались ими задолго до встречи с человеком.

Критиков это не удовлетворяет. Отверстия носят естественный характер, что признаёт и сам г-н Зильян, то есть, говорят Юблен и Дибл, неандертальцы просто подобрали необычно выглядевшие ракушки, а вовсе не занимались намеренным изготовлением украшений.

Поэтому остаются картины на стенах Эль-Кастильо. По консервативной оценке, опубликованной в прошлом году, наиболее ранним слоям кальцита, покрывшим изображения, 41 тыс. лет. Но учёные, опасаясь повредить краску, оставили несколько миллиметров нижних слоёв кальцита нетронутыми. А они могут отодвинуть даты на несколько тысяч лет в прошлое.

Поэтому в октябре специалисты вернулись в пещеру и сфокусировались на кружкáх и ладошках, которые в прошлый раз дали самые ранние даты. «Если найдут что-то старше 50 тыс. лет, я поверю Зильяну», — обещает г-н Юблен. Чуть моложе — и сохраняется вероятность того, что на неандертальцев повлиял человек, к тому времени уже продвинувшийся в Малую Азию, а по некоторым оценкам — и в Центральную Европу.

Какого бы мнения ни придерживались обе стороны, дискуссия уже привела к появлению «центристов», в числе которых палеоантрополог Крис Стрингер из лондонского Музея естественной истории. Два десятилетия открытий сложных орудий, принадлежавших неандертальцам, убедили его в том, что разница между людьми и неандертальцами заключалась не столько в умственных способностях, сколько в культуре. Именно поэтому, по его словам, неандертальцы смогли так быстро перенять то, что принесли с собой в Европу чужаки.

«Культурное развитие неандертальцев сдерживалось факторами, не имевшими отношения к их мозгам», — подчёркивает учёный. Климат ледниковых периодов не позволял популяциям расти, а порой во всей Европе обитало всего несколько тысяч особей, подавляющее большинство которых умирали, не прожив и 30 лет. Как в таких условиях создавать и поддерживать высокую культуру?

Г-н Д'Эррико (в отличие от г-на Зильяна, который категорически отвергает эту мысль) склоняется к точке зрения г-на Стрингера. По его мнению, способность усвоить чужую идею и сделать её своей — лишнее подтверждение развитости неандертальского ума.

В то же время г-н Стрингер считает, что неандертальцы принципиально не обладали некоторыми когнитивными способностями, свойственными человеку. Геном неандертальца, расшифрованный в 2010 году, отличается от нашего в том числе в регионах, связанных с функцией мозга. Недавно учёный предположил, что большой мозг неандертальцев был приспособлен прежде всего для хорошего зрения в северном полумраке и управления тяжёлым телом. По его мнению, из-за этого у неандертальцев не появилось такого общественного сознания и взаимодействия, как у людей.

Г-н Зильян же полностью против идеи о когнитивных различиях между нами и неандертальцами. «Они тоже были людьми», — вот его мантра.

Подготовлено по материалам Nature News.