Война или мир?

Какова суть человеческой природы? Мы сотрудничаем, чтобы воевать, или воюем, чтобы сотрудничать?

Люди так давно и упорно сражаются друг с другом, что можно подумать, будто это часть нашей природы, от которой никуда не деться. Однако изучение современных групп охотников и собирателей намекает на то, что воинственность — относительно новое явление.

Да, говорят антропологи Дуглас Фрай и Патрик Содерберг из Академического университета Або (Финляндия): люди, которые ведут первобытный образ жизни, тоже порой берутся за оружие, но из-за разбушевавшихся страстей и личных распрей, а не по причине групповых конфликтов.

Каменные орудия труда появляются в археологической летописи примерно 2,5 млн, а металлические — около 10 тыс. лет назад. Одни учёные считают, что именно в этот «подростковый» период человек приобрёл все те качества, которые у него есть сегодня. Наблюдения за шимпанзе и следы насильственной смерти, которые можно встретить в останках доисторических людей, приводят некоторых к мысли о том, что одно из таких качеств — это желание самым жестоким образом истреблять конкурентов в борьбе за ресурсы. Вот что, по мнению таких исследователей, определило человеческую историю.

Другие специалисты иронично называют подобную точку зрения попыткой перенести в науку представление о первородном грехе. Они считают, что причину жестокости следует искать не в человеческой природе («падшие» существа), а в конкретных обстоятельствах, и здесь уместно вспомнить учение Карла Маркса.

Авторы нового исследования принадлежат ко второму лагерю. Г-н Фрай ещё в 2007 году выпустил книгу «По ту сторону войны», в которой утверждал, что археологические свидетельства доисторических побоищ зачастую становятся результатом неверной трактовки и что насилие среди современных охотников и собирателей преувеличено. По его словам, войны (то есть конфликты не среди отдельных людей, а между большими группами) начались сравнительно недавно, когда появилось общество со сложной иерархией. Таким образом, насилие не часть нашей природы, а скорее аберрация.

На этот раз Фрай и Содерберг подняли этнографическую историю 21 общины кочевых охотников и собирателей, которые изучались на протяжении последних двух столетий (а заметки по поводу одной из общин и вовсе восходят к XVII веку). Учёных интересовали случаи агрессии со смертельным исходом, и таковых насчитали 148, причём более половины инцидентов — это убийство одного человека другим. Только в 22% случаев нападавших и жертв было несколько, и лишь треть конфликтов разгорелась между группами.

Только среди народа тиви, живущего на севере Австралии, межгрупповые распри и ответные убийства можно считать обычным делом. Если исключить его из статистики, то получится, что убийства в результате коллективных конфликтов совершаются лишь в 15% случаев.

Большинство убийств — результат межличностных ссор: из ревности, ради мести за предыдущие убийства, в ответ на унижение достоинства и др. Коллективное насилие — исключение, а не правило. Отсюда следует, что наши предки были пусть и не совсем миролюбивыми, но всё-таки предпочитавшими мир войне.

«Никто не отрицает, что без войны никуда, — подчёркивает г-н Фрай. — Но это далеко не главная составляющая человеческой природы».

Чем же ответят представители другого научного лагеря? Они признают, что едва ли не впервые сделана попытка систематического обзора насилия у примитивных народов, но возражения всё же нашлись.

Экономист Сэм Боулз из Института Санта-Фе (США) считает, что умением кооперироваться люди обязаны как раз войне. И по его мнению, коллеги сделали чересчур далекоидущие выводы из имеющихся данных. Например, в исследовании не учтены скотоводческие общины, ведущие менее кочевой образ жизни. Кроме того, говорит специалист, даже если война не была распространена повсеместно, она не могла не оказать определяющего влияния на социальную эволюцию.

Приматолог Ричард Рэнгем из Гарвардского университета (США), изучавший конфликты среди шимпанзе, не думает, что скотоводы — большое упущение, но твёрдо стоит на том, что жизнь современных охотников и собирателей не может считаться окном в далёкое прошлое. Их общины сегодня разрозненны и зачастую соседствуют с намного более развитыми земледельческими социумами, на которые бесполезно идти войной. В те времена, когда повсюду жили одни только примитивные кочевники, и насилия было больше, считает г-н Рэнгем.

Антрополог Джордж Чаплин из Университета штата Пенсильвания (США) придерживается противоположной точки зрения. Он уверен, что как раз шимпанзе г-на Рэнгема меньше всего способны рассказать о самых ранних людях. По его мнению, наши предки жили более мирно, чем современные обезьяны. Вот скажите, зачем собирателям убивать друг друга, если плотность населения низкая, а пространства, где можно «пастись», огромные?

По-видимому, точная реконструкция ранней истории человечества невозможна. Сколько учёных — столько и мнений. Но все эти разговоры заставляют задуматься о том, что происходит сегодня. Массовая культура (прежде всего фильмы и компьютерные игры) убеждает нас в том, что раз война была всегда, то она всегда и будет. Возможно, это совсем не так...

Результаты исследования опубликованы в журнале Science.

Подготовлено по материалам NewScientist и Wired.