Тайна спящей деревни

Нет, пока ехала «Скорая», Белькова еще разговаривала. Это всегда так бывает: больной вроде в сознании, может даже ходить. А потом все равно впадает в глубокий сон с храпом, и, когда его будят (медикаментозно, по-другому уже не получается), человек ничегошеньки не помнит. «Да как же, - говорят ему, - мы ж тебя на носилках тащили!» - а он не верит.

Тете Любе поставили инсульт. У женщин в возрасте бывает.

Буквально через пару месяцев уснула соседка по рынку, торговавшая за стенкой. Потом - снова Любовь Белькова, второй раз. Чтобы не расписывать долго: на маленьком рыночке, расположенном между шахтерским городком Красногорск и селом Калачи, спали все пять сотрудников, включая охранника. Тетя Люба Белькова - семь раз, дочь ее Наталья Михель - дважды, внучка Диана - один.

Ученица девятого класса Диана Михель уснула на репетиции концерта. Положила голову на руки...

Сначала врачи не заподозрили эпидемию. Думали, паленой водкой травятся люди. Прояснилось в марте прошлого года, на местный праздник Наурыз, когда в больницу за неделю поступили сразу шесть человек. Алкогольное отравление родственники с негодованием отвергли.

Вторая волна пошла на Пасху, в апреле - мае 2013-го...

С тех пор сонная измора приходила в Красногорск - Калачи еще трижды (под Новый год, после зимних каникул и вот сейчас, в мае), всего, по разным подсчетам, спали сорок - шестьдесят человек. И с тех пор побывали в Калачах шесть высоких комиссий: химики, ядерщики, врачи, эпидемиологи... Как в мультике: академик по китам, академик по котам, доктора, профессора, медицинская сестра.

Были проведены семь тысяч исследований, взяты пробы всего на свете (грунта, воздуха, воды, крови, волос, вплоть до того, что у пострадавших стригли ногти). Ни-че-го.

А люди продолжают засыпать...

Любовь Белькова попадала в больницу семь раз. Смотрите фоторепортаж из Казахстана. Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

ВМЕСТО ДЕТЕЙ - МУСОР

Я иду по некогда закрытому городку Красногорску. В советское время здесь была урановая шахта, городок подчинялся напрямую Москве.

- В магазинах - все: тушенка, сгущенка, югославские сапоги, - рассказывает председатель местного общественного совета Александр Ратц. - Шахтеры машины раз в три года меняли! А теперь... Эх...

Теперь мы идем по руинам. В 91-м, когда Москва отказалась содержать Красногорск, а Казахстан объявил мораторий на добычу урана, шахтеры с семьями (шесть с половиной тысяч человек) оказались выплюнуты из жизни.

Пять лет они дежурили на законсервированной шахте, откачивали из нее воду (все не могли поверить, что прошлое умерло). Все, кто мог, уезжали в Россию. В 98-м нищие люди стали крушить и разбирать на кирпич дома...

Сейчас в пустом городке - зияющие глазницы выбитых окон, карканье ворон да редкие скрипящие ставни. Из шести с половиной тысяч человек осталось сто девяносто.

Я поминутно останавливаюсь и хватаюсь за сердце: время сохранилось в Красногорске, как в склепе, оно больно сжимает мне горло и щиплет глаза.

Вот стеклянная витрина магазина с надписью «Сыр»: я знаю ее, на нашем военторге в подмосковном гарнизоне в 80-х была точно такая же.

- Вот детский садик, - показывает развалины Ратц, - у нас их было два, оба с бассейнами.

Бассейн - выложенная желтым кафелем прямоугольная ниша в земле. Я уже видела архивную съемку 1979 (!) года: лягушатник заполнен водой, в нем прыгают хохочущие четырехлетки. Сейчас вместо детей - мусор.

Я креплюсь. Ровно до той минуты, пока не вижу на куче бетонной крошки желтую куколку без головы и с бантом на шее.

Это моя кукла. Были такие пластмассовые наборы: «Карандаш, Самоделкин, Незнайка...». Это Карандаш. В соцсетях есть такая игра: «Дети 80-х. Если узнаешь предмет (автомат с газированной водой или еще что-то специфически советское) - лайкни».

Выяснилось, что куклу, в которую играла в детстве, не узнать невозможно. Даже без головы через тридцать лет в шахтерском городке на другом конце планеты.

- Какую страну пр..., Александр Эмильевич, - говорю я Ратцу, как только голос вновь начинает слушаться меня.

Ратц отворачивается.

ВОДКА НИ ПРИ ЧЕМ

На пятом этаже в квартире у Ратцев - печка с трубой. Батареи разморозились

в 90-х, когда городок отрезали от электроснабжения. Теперь в многоквартирных домах - буржуйки, газ в баллонах, а вода подается три раза в неделю. Иногда два.

Впрочем, «многоквартирные» - это громко сказано. В подъезде Ратца живет десять семей, есть дома, в которых занята только одна квартира.

Вместе с соседками Любовью Бельковой и Валентиной Носовой гадаем о причинах сонной напасти. Над Бельковой все подтрунивают: «Наш рекордсмен». Носова в новичках: на прошлой неделе отправила в больницу мужа.

Муж этот спутал аналитикам все карты. Люди ведь как рассуждали? Зараза или в еде, или в воде, или в воздухе, ветром ее носит (сначала думали еще на радиацию, но радиоактивные отвалы все-таки далеко от поселков).

Приехавшие ученые стали брать в магазине водку и продукты питания на анализ, а умный Носов тут же смекнул, что товары-то все привозные, местные только яйца и молоко. И запретил жене покупать их! Воду мужчина очищал через фильтры, на улицу не выходил: он инвалид без обеих ног, отморозил в степи. Короче, все думали, что уж Носов-то в полной безопасности!

- И вот, - обескураженно рассказывает супруга предусмотрительного гражданина, - вышел мой Носов на балкон на реку Ишим посмотреть. «О, - говорит, - теплеет: скоро в нашем селе начнут засыпать». И сам - первый...

Насчет потепления - это еще одна версия: аборигены заметили, что массовые эпидемии случаются, когда резко меняется температура: было, к примеру, минус двадцать, а стало минус пять...

Я осторожно говорю, что случай с Носовым, по-моему, подтверждает версию воздуха: надышался чем-нибудь на балконе. Жена парирует: что же, мол, тогда она тоже не уснула? Воздух общий!

Зашедший в гости всклокоченный старик, председатель совета ветеранов Виктор Лукьяненко, двигает идею мокрой консервации: шахта заполнилась водой, вода эта через грунтовые воды попадает в Ишим... Ратц крутит пальцем у виска: в шахте уран, но он спокон веку был здесь...

Александр Павлюченко - три раза. В последний раз он уснул в день приезда корреспондента «КП». Смотрите фоторепортаж из Казахстана. Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

- Значит, приезжает какой-нибудь гад на мотоцикле и распыляет... - кричит Лукьяненко...

Версия маньяка с баллончиком поражает меня, но не производит впечатления на окружающих. Белькова показывает мне тревожный пакет: сумку с халатом, тапочками и прочими принадлежностями для больницы: ведь никогда не знаешь, когда тебя накроет. Говорит, такие сумки собраны у многих.

Чтобы закончить с версиями: ученые уже отвергли летаргический энцефалит, зверствовавший в Средние века, влияние вышки сотовой связи (версия жителей) и наличие какого-нибудь особенного газа, скопившегося под поселком в шахтных тоннелях. Последнее просто: нет под поселком никаких тоннелей. Двести шестьдесят метров не дошли...

Проблема в том, что казахстанским ученым здесь не очень-то верят.

- Понимаете, - говорит Носова, - местные, конечно, к нам приезжали, и датчикам всю квартиру обвешали, и каждые четыре часа показания снимали. Но что они мерили? Радон! Как бы вам сказать, чтобы не обидеть? Раньше, когда здесь была Россия, в Семипалатинске был сильный ядерный центр. А как русские ушли, они, по-видимому, оборудование оставили - какое выбросить было жалко. Ну вот радон распадается до тяжелых металлов: полония, радия, свинца, урана и торкия. Значит, надо воду - газ ведь растворяется в воде - выпаривать и на спектрометре смотреть сухой остаток. Мы на сходе ученых спросили: есть у них такая аппаратура? Они ответили: нет...

Окружающие нетолерантно ржут.

Пишу это, чтобы показать народные настроения, ведь мощь казахстанской науки мне неизвестна.

Кстати, все население двух соседних поселков - русские и немцы. Казахов буквально несколько человек.

...В самом конце у Носовой звонит телефон.

- Сашка Павлюченко уснул, в третий раз, - говорит она мне. - Отвезли в райцентр.

ШЕЛ, УСНУЛ, ОЧНУЛСЯ - ГИПС

Райцентр Есиль.

Седой мужчина лежит на боку под капельницей, глаза закрыты. Рядом заплаканная жена Людмила.

- Александр! Александр Эммануилович! - трясет его за плечо главврач больницы. - Просыпайся!

Мужчина начинает подниматься, его заново укладывают.

Александр Эммануилович Павлюченко в этот день был на кладбище, приводил в порядок могилу. Пришел домой, сел за компьютер и засопел...

Гигантский куб рядом с радиоактивными отвалами - единственное, что осталось от урановой шахты. И от прежней жизни… Смотрите фоторепортаж из Казахстана. Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

Люда - звонить в «Скорую».

Врач поселковой больницы Протасова Татьяна Адольфовна на пару с медсестрой долго расталкивали Павлюченко: «Сашка, встава-ай!» Он отвечал, что был на рыбалке. «На какой там рыбалке? С кем? Ты на кладбище был!» - смеялись женщины. «С мужиком одним», - упорствовал спящий.

Он еще шел в машину своими ногами и только там уже окончательно захрапел. Храп у спящих особенно громкий, смачный...

Люда жалуется главврачу Кабдрашиту Альмагамбетову, что в этот раз муж был «агрессивнее, чем обычно». В прошлый раз они заснули вместе, перед телевизором, очнулись в больнице, а первый случай - вообще черный юмор: Александр Павлюченко шел по улице и упал, сломал шейный позвонок. Прямо по тексту: проснулся - гипс...

- Потом, когда больной проснется, он ничего не будет помнить, - объясняет главврач Есильской районной больницы Кабдрашит Альмагамбетов, - то есть наблюдается ретроградная амнезия. Клиника типичная: слабость, вялость, заторможенность реакций, сон до ступора. Природа заболевания, к сожалению, неизвестна. Инфекцию мы исключили: брали пункции спинномозговой жидкости, но не обнаружили возбудителей. Ставим энцефалопатию неясного генеза или токсическую энцефалопатию, но токсическая - это скорее предположение, а энцефалопатия - вообще не диагноз, а общее название заболеваний головного мозга...

Короче, темный лес.

Пока спящим людям проводят дезинтоксикацию и улучшают кровообращение. Все...

Я спрашиваю главврача: может ли такой эффект возникать из-за отравления радоном? Единственное, что удалось многочисленным комиссиям, - установить повышенное содержание этого газа в некоторых жилищах.

Кабдрашит Кабдыкаримович заметно оживляется:

- Я по специальности анестезиолог-реаниматолог! Мы даем пациентам наркоз почти таким же газом - ксеноном, эффект - глубокий наркотический сон. Но пациент возвращается в сознание максимум через час после прекращения подачи препарата. А здесь - через двое - шестеро суток! Какая же должна быть концентрация вещества? И почему не засыпает другой человек, который находится рядом?

ПОСЛЕДСТВИЯ

Нельзя сказать, что в Красногорске и Калачах паника. Скорее наоборот, люди шутят. Корова подохнет - смеются: «Уснула!»

Но иногда не до смеха.

- Думаю я, что могли мы уснувшего похоронить, - тихо говорит Александр Ратц. - Старый человек был, а мы еще не знали...

С января этого года подлая болезнь стала хватать детей, причем двое мальчишек перенесли сон с тяжелейшими галлюцинациями. Бояринос Рудольф и Плюхин Миша рассказывают, что вокруг летали лампочки и крылатые лошади, у мамы было восемь глаз, рос хобот, в постели ползали змеи, руки ели черви...

Вернее, так рассказывает Миша. Рудольф ничего не помнит, зато незабываемые воспоминания остались у его родителей. Щуплого мальчишку удерживали вчетвером - он вырывался и кричал: «Чудовища!»

Но самое страшное - последствия. Официально проснувшиеся «клинически здоровы», но люди врачам не верят. Спавшие дети сидят на уроках как пришибленные, взрослые жалуются на провалы в памяти и головные боли...

А если болеешь и дважды, и трижды?

Снаряды ведь лупят и лупят в одну воронку. У Плюхина спала сестренка, у Бояриноса - бабушка. У Александра Павлюченко, которого мы видели в больнице, спали жена, бывшая жена (дважды), дочь (дважды) и зять, приехавший из Есиля в гости попариться в бане. На улице в Калачах, где живут Павлюченки, спали вообще почти во всех домах...

НА РУИНАХ

Казахстанские чиновники - местные администрации здесь называются акиматы - произвели на меня наилучшее впечатление. Бьются, лечат людей, самых тяжелых отправляют в область, детей - в санатории. Делают что могут, проблема в том, что могут немного.

Есильский район - нищий. Работы нет ни в Красногорске, ни в Калачах, ни в самом Есиле. В Калачах при советской власти был передовой совхоз (Есиль ведь - ворота целины), а теперь поля пашут всего два предпринимателя, и каждый дает работу тридцати односельчанам. А население, вместе с Красногорском, семьсот человек...

«На что вы живете?» - спрашивала я людей, и мне отвечали: за счет пенсий стариков, за счет огородов и рыбной ловли. Собирательством, как в каменном веке...

Подвергшийся сонной изморе район, по-хорошему, надо выселять. Но власти уже лет семь выселяют признанный аварийным Красногорск и строят дома для жителей где?

Запустение. Коровы ходят по пустому городу… Смотрите фоторепортаж из Казахстана. Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

Правильно, в Калачах...

- Будем спать все по семь раз, будем дебилами, - расстроенно говорят люди.

Жалко детей. Ведь засыпают уже беременные...

Восьмидесятилетняя Эльза Рерих, бабушка школьника Бояриноса Рудольфа, долго, прочувствованно и с немецким акцентом рассказывает мне, как в сорок втором их, поволжских немцев, выслали сюда из Саратова, мама сразу умерла, папу забрали в трудармию, а пятеро детей выживали как умели.

- Если бы Россия взяла нас! - говорит Эльза Андреевна. - Ведь это же русские нас сюда отправили...

Это подспудно слышится во всех интервью. Большая страна отправила этих людей, целинников, шахтеров и ссыльных, обживать уголок казахской степи, а потом рассыпалась в пыль. Теперь этим людям нужна помощь...

Красногорск - это ведь новая Припять. Ленин показывает куда-то возле развалин кинотеатра, кони пасутся между пустыми пятиэтажками и трутся о скрипящие качели.

«На руинах нищей страны», - шепчу я нелюбимого Талькова.

Исполинский куб тяжко лежит на ребре, погрузившись в землю, - развалины галактики Кин-дза-дза, часть гигантской шахтной конструкции для транспортировки руды.

На отвалах стоит желтый знак: «Радиоактивно».

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

«Это случай массовой истерии»

- Происходящее в Казахстане не похоже ни на одно из восьмидесяти пяти описанных расстройств сна, - прокомментировал сомнолог, доцент кафедры нервных заболеваний 1-го Медицинского института, эксперт проекта «Экология мозга» Михаил Полуэктов. - Но также не похоже и на токсическую энцефалопатию. При энцефалопатии люди не ходят и не говорят, а лежат и все глубже погружаются в сонное состояние. Далее, неизвестен отравляющий агент, и, значит, врачи не могут проводить никакого специального лечения, однако на достаточно общей терапии все больные выздоравливают.

Все это говорит в пользу причин психогенного характера. Скорее всего, мы наблюдаем случай массового психоза, вроде «зуда бен Ладена», когда сотни людей в Штатах обнаруживали высыпания на коже, поскольку боялись и ждали бактериологической атаки. Особенно часто такое происходит в закрытых коллективах.

А В ЭТО ВРЕМЯ

Томские ученые готовы прийти на помощь

Но Казахстан не хочет за это платить...

Профессор кафедры геоэкологии и геохимии Томского политехнического университета Леонид Рихванов сообщил, что томские специалисты готовы заняться изучением сонной болезни, но для этого им нужно согласие властей Казахстана.

- Мы знаем о проблеме, согласны подключиться к ее решению, - заявил Леонид Петрович. - Нами даже уже получены результаты исследований материалов с залежей урановой руды, которые прислали нам сами жители села Калачи! Мы проанализировали их и пришли к выводу: причина все же в радоне, но не в радиационном, а в химическом воздействии газа. Другими словами, болезнь распространяется от испарений на руднике!

Однако выяснить, так ли это, сотрудники ТПУ смогут только на месте: необходимо исключить другие факторы, например, последствия широкого применения дуста (ДДТ). Да еще остается открытым вопрос, почему сонная болезнь действует так избирательно...

- К сожалению, никакие документы о согласии на нашу помощь до сих пор не подписаны, - отметил Рихванов.

Другими словами, местные власти пока отказываются финансировать российскую экспедицию, думают справиться собственными силами. А самостоятельно отправиться в командировку томские геологи тоже не могут...

Софья СЕВОСТЬЯНОВА («КП» - Томск»)