Правда, которая не бросается в глаза.

"Правда, которая не бросается в глаза." - это:
Жизнь коротка, молодой не всегда понимает этого, а старый знает, но ошибки не исправить.
Если Люди знали, как мало им отпущено времени на жизнь в бесконечном времени-возможно тратили это время "с умом".
Когда нет ума-"беречь время" нет смысла совсем...

наверное, слишком много букв....

бог есть любовь

malipas слишком сложные мысли, обусловленные не личным пониманием мира а анализом, глубоким, собранного понимания и отношения. Это неправильно.

Здравствуйте, благодарю за прочтение. Однако хочу обратить ваше внимание на суть написанного. Моя цель лишь в том чтобы вы могли задуматься - над собственными чувствами. Что увы, делает не каждый человек. И насчет ненавистных людей вопрос тоже интересный - неужели вам нравится политика Порошенко или иных подобных личностей?. Я принимаю всех, так как мы все единое целое, мы все одна большая семья. Пусть и забывшая себя и свои сердца по большей мере. Однако я не люблю всех абсолютно. И, приходится осознавать, что это невозможно. Иначе тьма не встретит сопротивления, а это - конец. Про ядерную войну я написал в конце - обратите внимание. Дело не в том чтобы осознать свои чувства в 4ом номере - дело в том, чтобы понять свои чувства при условии!!! При любой атомной войне не будет места на планете для жизни. И пусть ваше сознание не пытается это игнорировать. Я ищу способ как изменить этот мир уже несколько лет, я много узнал. И поверьте, если ради любви и жизни, придется убивать - я буду. Но я никогда не стану слепцом, не обижу слабого. И я душу отдам за каждого человека на Земле, даже если он погряз во тьме. . . Быть может я когда нибудь найду выход. А сейчас я просто делюсь тем, что понимаю.
"Невозможно написать что либо для всех - вы все на разном уровне"

Рай в начале, рай и ад в конце. Выходит, как будто бы все приобретение и обогащение мирового процесса в том, что к раю прибавляется ад. Ад и есть то новое, что явится в конце мировой жизни. Рай же не новое, рай есть возврат. Но как печален для человека возврат к раю, после того как человечество разделилось и часть его отпала в ад. Таким представляется результат вкушения от плодов с древа познания добра и зла. Райская жизнь была целостна, и ничего, кроме райской жизни, не было, пока не было различения между добром и злом. После различения райская жизнь раскололась и наряду с ней появилась и адская жизнь. Такова цена свободы, свободы познания добра и зла и свободы избрания добра и зла. Воспоминание о рае и мечта о рае отравлены страшным предчувствием ада если не для себя, то для других. Цена ада оказалась ценой человеческой свободы. Без этой свободы была бы вечная целостная райская жизнь, ничем не омраченная. И человека вечно преследует и соблазняет мечта о воссоздании целостной райской жизни, не омраченной роковыми последствиями свободы духа. Эта мечта лежит в основе всех утопий земного рая. Человек был изгнан из рая, потому что свобода его оказалась роковой. Не может ли он вернуться в рай, отказавшись от свободы? Нельзя ли избежать ада, отказавшись от свободы человека? Диалектика о рае и свободе с гениальной остротой раскрыта Достоевским *. Проблеме рая, которая так мучила Достоевского, посвящены «Сон смешного человека», «Сон Версилова» и в конце уже «Легенда о Великом Инквизиторе». Достоевский не может примириться ни с тем раем, который еще не знает испытания свободы, не прошел еще через

* См. мою книгу «Миросозерцание Достоевского»

[243]

свободу, ни с тем раем, который после всех испытаний будет организован принудительно, без свободы человеческого духа. Для него приемлем только рай, прошедший через свободу, которого свобода возжелала. Принудительный рай в прошлом и принудительный рай в будущем был предметом ужаса Достоевского, был для него соблазном антихриста. Ибо Христос есть прежде всего свобода. Но так бросается новый свет на сказание о грехопадении. Дьявольский соблазн не есть соблазн свободы, как нередко думали, а соблазн отречения от свободы, соблазн блаженства принудительного и насильственного. Мы тут приближаемся к последней, рационально неразрешимой тайне грехопадения, которая совпадает с тайной последних судеб человека и твари. Бог хотел свободы твари и на свободе основал свою идею творения. Со свободой связано творческое призвание человека. Поэтому о грехопадении мы принуждены мыслить антиномически и иррационально. Грехопадение есть и обнаружение и испытание свободы человека, уход из первоначального, досознательного натурального рая, не ведавшего еще свободы духа, и вместе с тем грехопадение есть утрата свободы, подчинение человека низшим природным стихиям. Тут завязывается узел мировой жизни. Грехопадение оказалось необходимым, ибо необходима была свобода для осуществления высшего смысла творения. Но «необходимость свободы» есть противоречие и парадокс. Победить это противоречие в мысли мы не в силах, мы можем лишь изживать его в опыте жизни. Грехопадение есть нарушение Смысла и отпадение от Смысла, и вместе с тем в грехопадении мы должны признать Смысл, Смысл перехода от первоначального рая, не познавшего еще свободы, к раю, эту свободу уже познавшему.

Поэтому нельзя говорить о возвращении к первоначальному, утерянному райскому состоянию. К нему не только нельзя вернуться, но и не должно вернуться. Это означало бы бесприбыльность и в конце концов бессмысленность мирового процесса. Рай в конце мирового процесса есть совсем иной рай, чем рай в начале мирового процесса. Это рай после познания свободы, после всех испытаний. Можно даже сказать, что это рай после ада, после опыта зла и свободного отвержения ада.

из бердяева

...
ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА

Человека мучит предчувствие ада. Но у него есть также глубоко впавшее в сердце воспоминание о рае и мечта о рае. И где-то в глубине

[242]

происходит совпадение райского воспоминания с райской мечтой. Наша жизнь протекает между раем и адом. Мы — изгнанники из рая, но не попавшие еще окончательно в ад. Из середины нашего мира, в котором все так не походит на рай, мы мыслим рай в прошлом, в начале, и в будущем, в конце. Изначальное прошлое и конечное будущее смешиваются в идее рая. Сказание о золотом веке в мире языческом было сказанием о рае. Языческое мифологическое сознание знает золотой век, рай в прошлом, но не знает мессианского ожидания рая в будущем. Это мессианское ожидание свойственно было лишь древнему Израилю. Мифология всегда в прошлом, мессианизм всегда в будущем. Библейское сказание о рае как первоначальном состоянии человека и природы есть миф (понимая миф реалистически). Пророчества же, ожидание в будущем явления Мессии и наступления Царства Божьего есть мессианизм. В Библии есть и миф, и мессианство. Мировой процесс идет от рая, он начался с изгнания из рая. Но и на земле извергнутый из рая человек не только вспоминает о золотом веке, но и способен переживать минуты райского блаженства в созерцании Бога, истины и красоты в любви, в творческом экстазе. Рай существует не только в воспоминании человека и в мечте и в творческом воображении человека. Рай в природе сохранился в ее красоте, в солнечном свете, в мерцающих в ясную ночь звездах, в голубом небе, в незапятнанных вершинах снеговых гор, в морях и реках, в лесу и хлебном поле, в драгоценных камнях и цветах и в красоте и убранстве мира животного. Однажды и в истории человеческой культуры было явлено что-то эдемское — в культуре Древней Греции, в ее прекрасных формах. Мировой процесс начался с рая и он идет к раю, но и к аду. Человек вспоминает о рае в прошлом, в генезисе мировой жизни, он мечтает о рае в будущем, в конце вещей, и вместе с тем с ужасом предчувствует ад.

— Если мы и не можем построить рай на Земле, то это не значит, что мы не можем избежать ада на Земле. Мы не можем создать на Земле идеальное общество, но мы можем избежать ада, создать (и это касается как целых народов, так и отдельных семей или людей) такие условия, в которых человеку будет хорошо жить. Это зависит прежде всего от того, как мы относимся друг к другу. ...

как говорил кто-то

жизнь на земле состоит из пищевых цепочек.....все кого-то пожирают....

когти и зубы против шкуры и панциря....да и человек не духом святым питается....