Как космонавты выходят в открытый космос

Каково это — проводить часы на орбите Земли, когда твой скафандр — единственное, что ограждает тебя от холодного вакуума? Астронавт Дуглас Уилок описал этот опыт.

В эту пятницу астронавты Скотт Келли и Кьелл Линдгрен выйдут через люк Международной космической станции, чтобы исправить систему жидким аммиаком, в последний раз чиненный в далеком 2012 году. Их космическая вылазка займет порядка шести с половиной часов.

На прошлой неделе Келли — который вот-вот побил рекорд самого долгоживущего на орбите астронавта NASA — и Линдгрен провели более семи часов за пределами станции, где проделали массу важных вещей: смазали маслом конец манипулятора, подготовив почву для нового док-порта для коммерческих аппаратов Boeing и SpaceX и накрыли тепловым щитом устройство для исследований темной материи. Все это было проделано, пока космическая станция вращалась вокруг Земли на скорости порядка 8 километров в секунду.

Мы хотели бы узнать больше о проведении самых высотных прогулок во Вселенной. Астронавт Дуглас Уилок осуществил шесть выходов в открытый космос, в том числе во время импровизированной экскурсии в 2007 году, чтобы починить разорванную солнечную батарею.

Вот несколько фактов о космических прогулках, которые могут вас заинтересовать, со слов Уилока.

Вы надеваете старомодную одежду

Скафандры, которые Келли и Линдгрен наденут в пятницу, не являются последним писком моды. Им примерно 35 лет, как говорит Уилок, и множество астронавтов в них потели. Общие предметы одежды трудно очистить, потому что их наполняют чистым (и очень горючим) кислородом, когда они используются — даже пух от полотенца может загореться, если остался после чистки, что накладывает особые ограничения на то, что команда может сделать для очистки скафандра. Впрочем, все носят свое исподнее и охлаждающую одежду, которая помогает. Немного.

«Если бы вы засунули голову внутрь и вобрали запах, вероятно, пахло бы раздевалкой», — говорит Уилок.

Вас бросает то в пот, то в холод

«В космосе у нас нет защитной атмосферы Земли», — говорит он, и температура может расти при прямых солнечных лучах вблизи отражающих поверхностей космической станции, а после падать, когда Солнце уходит. Эти существенные перепады в 260 градусов по Цельсию частенько случаются за семичасовую космическую прогулку. Быстрая 90-минутная орбита МКС вокруг Земли означает, что станция видит восход и закат Солнца каждые 45 минут.

Никакие подводные прогулки в центре подготовки NASA не подготовят вас к этим перепадам температур.

С жарой проще справиться, чем с холодом. Иногда астронавты могут найти тенек возле космической станции. «Вы можете перегреться. Если у вас нет охлаждающей одежды, вы закипите до смерти в этом скафандре», — говорит Уилок.

Это не совсем прогулка

После своей внекорабельной активности (EVA — официальный термин NASA, обозначающий космическую прогулку) 28 октября, астронавт Скотт Келли пошутил, что это не космическая прогулка, а космическая работа. Уилок соглашается: «прогулка» — это неточное название, скорее это космический балет на кончиках пальцев.

«Вы продвигаете себя, вы останавливаете себя, вы хватаетесь за вещи кончиками пальцев, просто отталкиваясь и фиксируя себя кончиками этих самых пальцев», — говорит он. Неудивительно, какие мышцы ноют после выхода в открытый космос: руки и предплечья. Ноги просто мешают, говорит Уилок.

«Лучшее, что вы могли бы сделать, чтобы подготовиться к космическим вылазкам, это сидеть с эспандером. У вас будут большие руки, как у моряка Попая».

Приходится следить за языком

Во время космической прогулки микрофоны астронавтов активны — и все в центре управления полетами в прямом эфире слушают каждое дыхание, каждое слово и каждое произнесенное проклятие.

Экстремальные температуры и космические условия, а также работа с оборудованием в космосе иногда бывают невыносимыми — и астронавтам рекомендуют прикусить языки и расслабиться, когда становится совсем невмоготу.

«К счастью, я не думаю, что кто-нибудь крыл матом микрофон, — говорит Уилок. — Но помню, как в 2010 году работал над насосным модулем и миллион лет пытался отключить один разъем; думаю, тогда я буркнул под нос что-то типа «будь ты проклят».

Он думал, что сказал это про себя, пока не поговорил с родителями по телефону. Отец сказал: «Я слышал твое проклятие».

Чтобы унять зуд, придется проявить смекалку

Когда в этом потном костюме начинает чесаться тело, Уилок говорит, что вы можете вывернуться наизнанку, пытаясь почесать нужное место. Если чешется нос, есть устройство, которое зажимает астронавту нос, чтобы тот мог пробить свои уши (примерно так же вы делаете в самолете: зажимаете нос и продуваетесь, чтобы уравнять давление). Если чешется верх щеки, есть микрофон и соломинка для питья. Но если чешется лоб, придется буквально набивать шишку.

Всегда может быть еще хуже

«Мы привыкли говорить, что нет ничего в космосе, что нельзя было бы сделать еще хуже», — говорит Уилок. Задуматься на минутку вместо того, чтобы наступать на грабли, или предвосхищать будущие движения может быть весьма полезно для предотвращения происшествий — поэтому всегда очень много связи, говорит он.

Худшее, что только можно представить, это если кусок космического мусора или микрометеороида попадет и пробьет скафандр астронавта, спровоцировав утечку кислорода. Этот сценарий входит в программу подготовки космонавтов, но потенциальную угрозу сложно оценить — как когда шлем астронавта ЕКА Луки Пармитано наполнился водой во время выхода в открытый космос в 2013 году, ослепив его на время пути к шлюзовой камере.

«Каждый раз, когда вы открываете люк и выходите в космос, вас подстерегает опасность. Что угодно может пойти не так, вам просто надо помнить тренировки и доверять своей команде», — говорит Уилок.

…и это хорошо

Хотя бывают моменты, когда Уилок не мог дождаться возвращения внутрь, больше моментов, которые он хотел продлить навсегда. Наблюдая за зеленым и красным полярным дождем на полюсах и вспышками молний под собой, слушая лишь шум вентилятора и звук дыхания, сложно не восхититься великолепием нашего мира.

«Земля такая живая, дышащая, шарик жизни в этом огромном пустом море, и она просто играет светом и жизнью, движением и цветом… это невероятно», — говорит он.