Всем известно, что в двадцатом веке психологи доказали, что человек по своей природе – не убийца. Гипнотизеры демонстрировали публике опыты, когда человек, даже под сильным гипнозом, не мог выстрелить в другого человека.
В исследованиях насильственных преступлений, оказалось, что 95% из них совершаются мужчинами, и только 5% - женщинами.Однако, на войне людям приходится убивать, от способности уничтожать врага зависит эффективность армии.
Вход / Регистрация
22.11.2024, 00:10
Выбор фона:
10.05.2012
Готовые на убийство
Подполковник Дейв Гроссман, психолог американской армии, приводит в своих исследованиях открытие, сделанное одним из военных историков Маршалом (S.L.A. Marshall). Маршалл в ходе общения с ветеранами Второй Мировой войны установил, что лишь не больше 20 процентов из них, стреляя, целились в противника во время боя. Историк предположил, что страх убийства оказался сильнее страха быть убитым. Это подтвердилось исследованиями посттравматического синдрома , которым страдали участники Второй мировой войны, даже среди узников концлагерей, страдающих синдромом было меньше, чем у тех, кто был на передовой.
Дальнейшие исследования показали, что в воздухе более 50% сбитых американскими летчиками самолетов противника приходилось на 1% летчиков. Там, где противник не воспринимается в лицо ( артиллерийский обстрел, бомбардировка, танковый бой) эффективность уничтожения врага оказалась выше, чем пехотный бой или авиационные дуэли истребителей. Исследования также показали, что во время опасности или гнева у людей отключается работа лобных долей, в этот момент у них, как и у животных, работает средний мозг. Если боевое подразделение ведет непрерывно боевые действия в течение 60 дней, то 98% личного состава могут сойти с ума.
Пентагон стал работать над задачей повышения эффективности войск, финансируя исследования по психологическому тренингу и разработки новых методов подготовки солдат.
Первой стадии такого тренинга является "десенсибилизация” убийства. При помощи муштры и психологических методов достигается максимальное подчинение солдата командирам. На второй стадии осуществляется переход к выработке рефлексов, когда солдат стреляет, не раздумывая. На третьей - отрабатывается механизм отрицания убийства, при котором солдат утверждается в мысли, что он не сделал ничего негуманного, что он будет вознагражден за убийство врага, а враг – нечто неодушевленное, напоминающее мишень.Эффективность такой подготовки показала Вьетнамская война, благодаря только замене обычных мишеней на внезапно выскакивающие человеческие муляжи на отработке стрельбы принесла уже 95 % стреляющих в противника солдат.
Так появилась наука убивать – киллология (”Killology”), во главе которой стоит подполковник армии США Дейв Гроссман.
Напряженный темп современных военных операций не дает солдату длительных передышек. "Страх, утомление, ненависть, ужас и несовместимая с этим задача убить противника, в конечном счете, затягивает солдата в глубокое болото вины и ужаса, увлекающее его за ту тонкую грань, где его ожидает безумие”
Возможность интеграции ветеранов в общество пока еще плохо изучена, сам синдром часто диагностируется лишь после многих мучительных лет жизни, после того, как человек решается обратиться за психиатрической помощью. Считается, что синдром излечить нельзя, его можно только контролировать.
Анджел Харрис вернулась из Афганистана беременной и, как и множество ветеранов, с посттравматическим синдромом, на установление диагноза которого потребовалось 6 лет.
Если то, что у нее будет ребенок можно было определить простым тестом на беременность, наличие посттравматического синдрома распознавалось не сразу.В кафе, где она давала интервью, она выбрала столик, за которым она бы могла сидеть не спиной к двери и наблюдать за окном. Она не смогла объяснить, что она пыталась там разглядеть, возможно, снайпера или террориста.Харрис была первым фотографом- женщиной, которой в ее 34 года разрешили работать в горячих точках. "Я раньше работала барменом и ничего не боялась. Теперь же я иногда боюсь выйти из дома” – рассказала Харрис. Харрис снимала в Кососо и Афганистане, за это время она растеряла свое бесстрашие, превратившись в измученного солдата.Она покинула армию и окунулась в другой мир, где была любовь и замужество, но счастье длилось недолго. В ее голове засела мысль, что в любой момент и в любом месте ее кто-нибудь может убить, и она должна быть готова этому противостоять. Начались проблемы с алкоголем и во взаимоотношениях с мужем.
Но тут началась афганская война и ее призвали снова. Все стало на свои места, она была такой же, как и другие солдаты, живущие под страхом смерти. Ее память фиксировала все трагедии, которым она была свидетельницей и навсегда закрепляла, чтобы потом их возрождать вновь и вновь. Эти картины и сейчас не покидают ее.Открытие того, что она беременна было неожиданным и покрыло ее общественным презрением и позором. В обществе, где планированию семьи учат со школьной скамьи, решение забеременеть воспринималось, как предательство и трусость, желание сбежать с фронта. Она ушла из армии за месяц до рождения ребенка с верой в то, что она предала страну и тревогой о том, как скажутся на будущем ребенке стресс, алкоголь и таблетки от малярии, которые она принимала.После рождения ребенка первое, что она сделала, это - поставила решетки на двери и окна. Один из симптомов стресса - человек не может сохранять хорошие отношения с близкими, проявляет агрессию в семье, брак распадается, женщины не могут наладить общение с собственными детьми и окружающими - родственниками, соседями, товарищами по работе. В случае Харрис, забота о ребенке была возведена в экстрим. Ей все время казалось, что ему что-то угрожает. В каждой валяющейся банке на дороге она видела возможные мины, в толпе чудились террористы, она перестала отпускать от себя сына, не пускала даже на прогулку с близкими людьми. При этом она разрывалась между безграничной заботой о нем и желанием вернуться на войну, где люди ведут себя по-умному и не кажутся сумасшедшими.Любовь к сыну все же победила и в минуты прояснения она обратилась за помощью. Затем были муки хождения по инстанциям, где нужно было доказать, что ее психологическая травма была получена в связи с ее присутствием на поле боя, только в этом случае армия оплачивала лечение. Лечение помогло взять себя в руки, и она стала отпускать от себя сына, устроилась на работу охранником тюрьмы, но не избавилась от желания вернуться туда, где она чуть не сошла с ума.
Комментарии 5
|
0   |
|
0
johny7652
10.05.2012 19:21
[Материал]
вот из за таких ублюдков которые могут решать проблемы только устраняя физически источник проблем мы все, т.е. люди буксуем долгие годы на одном месте, плевать они хотели на закон божий и на священность всего мироздания, жалкие потерявшие надежду и право на дальнейшее существование защитники, солдаты и исполнители ратного долга, жалкое зрелище, всех военных к чертовой матери!!!
|
|
0
Gess
11.05.2012 09:16
[Материал]
Как ни странно но самый надежный способ это прибить конкурента. Не со всеми можно договорится. Так что добро должно быть с кулаками.
Вот я до сих пор непонимаю вот мой прадед как в 39 на фронт ушел так только в 44 году в плен попал. И крепкий такой адекватный дед был никаких там "синдромов". Может дело в идейной подготовке. А бабам в армии да и на войне делать нечего. У войны не женское лицо.  |
ТОП Новостей
Разговоры у камина
Новое на форуме
Последние комментарии
Архив записей
Статистика
Мы в соцсетях
