Миф о неопровержимых доказательствах

Экспертиза ДНК, отпечатки пальцев, анализ волос – эти данные могут показаться неопровержимыми свидетельствами вины или невиновности, но предвзятый подход того или иного ученого-криминалиста приводит к различным истолкованиям улик. В современной криминалистике налицо системный кризис.

"Для меня всегда было аксиомой то, что самые мелкие детали имеют бесконечно важное значение". Так говорил популярный литературный герой и гений сыска Шерлок Холмс. Он был вооружен отточенными до степени совершенства навыками рассуждать в обратном порядке. Его фирменная способность раскрывать нераскрываемые преступления обусловлена тем, что он находил улики слишком мелкие, чтобы их можно было заметить.

Холмс послужил источником вдохновения для создателей современной судебной криминалистики. По мере того, как шли десятилетия, а в их арсенале накапливались орудия и методы исследований, разрастался и сияющий ореол непогрешимости вокруг исповедуемой ими дисциплины. Однако был один существенный изъян в их методах, который зачастую ускользал из виду: субъективность.

Хотя пример наследников Холмса в детективной литературе мог заставить нас поверить в то, что криминалистические доказательства основаны на точной дедукции, увы, слишком уж часто они зависят скорее от личного мнения того или иного эксперта, чем от непреложных фактов.

Суд над наукой

Рассмотрим такой случай. В декабре 2009 года Дональд Гейтс покинул тюрьму в штате Аризона с 75 долларами в кармане и билетом на автобус до Огайо. Отсидев 28 лет за изнасилование и убийство, которых он не совершал, Гейтс наконец стал свободным человеком. Криминалистическим методом, с помощью которого он был отправлен за решетку, был микроскопический анализ волос.

Человеческие волосы – одна из самых типичных улик, которые обнаруживают на месте преступления. В 1980-х и 1990-х криминалисты в США и в других странах очень часто анализировали физические особенности волос, чтобы определить, принадлежат ли подозреваемым (таким как Дональд Гейтс) волосы, обнаруженные на месте преступления.

ФБР запустило процесс пересмотра нескольких тысяч дел, в ходе расследования которых эксперты могли дать показания, вводящие в заблуждение следствие и суд

Когда Гейтс предстал перед судом в 1982 году, эксперт-криминалист из ФБР, некий Майкл Мэлоун, дал показания о том, что волосы, найденные на теле жертвы (студентки Джорджтаунского университета по имени Кэтрин Шиллинг), совпадают с волосами подсудимого. Как добавил Мэлоун, вероятность того, что волосы принадлежать кому-то другому – один к 10000.

"Это очень убедительное доказательство, особенно, если его приводит свидетель, облаченный в белый лабораторный халат", - говорит Питер Нойфельд, один из основателей "Проекта Невиновность" (Project Innocence), некоммерческой организации из Нью-Йорка, которая с помощью анализов ДНК добивается пересмотра неправосудных обвинительных приговоров.

Впрочем, анализ волос не является совершенно объективным показателем. Я могла бы подумать, что два волоса выглядят идентично, но вы можете с этим не согласиться. Даже если мы сойдемся в том, что два волоса совпадают, никто не сможет определить, сколько еще волос окажутся неотличимыми друг от друга. "Когда кто-то говорит, что вероятность совпадения – один к 10000, он называет произвольную цифру, - говорит Нойфельд. – Нет никаких данных, способных ее подтвердить".

Дональд Гейтс в конечном итоге был реабилитирован, когда анализ ДНК показал, что злополучные волосы ему все же не принадлежали. Вскоре последовали два аналогичных оправдательных решения. Следствием этих оправданий стало то, что ФБР запустило сейчас процесс пересмотра нескольких тысяч дел, в ходе расследования которых эксперты могли дать показания, вводящие в заблуждение следствие и суд. В апреле Бюро объявило, что уже пересмотрело 268 дел, доведенных до суда. В 96% из них были обнаружены недействительные научные данные и другие ошибки, допущенные агентами ФБР. Из числа осужденных по этим делам 33-м были вынесены смертные приговоры, девять из которых уже приведены в исполнение.

Ревизия дел, проведенная ФБР, не обязательно приведет к пересмотру уже вынесенных обвинительных приговоров, но ее значение в том, что она указывает на необходимость тщательной проверки дел. Юристы, которые занимаются детальным разбором дел, должны выяснить, какие еще свидетельства и улики были представлены в суде. Если обвинение строилось на искаженных данных анализа волос, могут последовать повторные судебные процессы и оправдательные приговоры. В тех случаях, в которых исходные физические улики все еще существуют, тесты ДНК способны пролить новый свет на истинные обстоятельства дел.

Убийственный доклад

Даже такие заслуживающие доверия улики, как анализ отпечатков пальцев, и те не безупречны. Как показали исследования, один и тот же эксперт, анализирующий отпечатки пальцев, может прийти к различным заключениям по поводу одних и тех же отпечатков в зависимости от контекста, в котором они представлены в деле.
Даже с отпечатками пальцев не все так однозначно, как кажется

Частично опираясь на эти выводы, Национальная академия наук США опубликовала в 2009 году доклад о состоянии криминалистики в стране. Доклад был заказан в ответ на целый ряд лабораторных скандалов и злоупотреблений в юридической системе. Содержащиеся в нем выводы оказались убийственными.

"Свидетельские показания, построенные на ошибочных результатах судебной экспертизы, могли привести к неправомерному осуждению невинных людей, - говорится в докладе. – Во многих дисциплинах профессионалам криминалистической науки еще только предстоит доказать либо обоснованность их подходов, либо точность их выводов".

Доклад прозвучал тревожным звонком не только для экспертов-криминалистов с США, но и для всего мира. "Он показал существенные недостатки в различных методах, которыми мы пользуемся, как для изучения, так и интерпретации разных типов улик",- говорит Ник Дэйд, профессор судебной криминалистики в Университете Данди в Шотландии.

Из всех существующих методов судебной экспертизы анализ ДНК считается наиболее объективным. Он базируется на сложных химических анализах и представляется сугубо научным. Такой вот золотой стандарт криминалистической науки. И все же членам жюри присяжных вряд ли следует сразу доверять данным анализов ДНК, которые им предъявляют в суде.

В 2010 году, когда я работала в качестве репортера в журнале New Scientist, мы с Итиелем Дрором из Университетского колледжа Лондона и Грегом Хампикяном из Университета штата Айдахо в Бойсе решили совместными усилиями проверить идею объективности анализа ДНК.

Мы взяли улики – материал ДНК – из одного реального уголовного дела о групповом изнасиловании в штате Джорджия, США и передали их 17 опытным экспертам, работающим в одной и той же американской лаборатории, имеющей государственную аккредитацию.

Свидетельские показания, построенные на ошибочных результатах судебной экспертизы, могут привести к неправомерному осуждению невинных людей

В исходном варианте двое экспертов из Бюро расследований штата Джорджия пришли к заключению, что мужчина, который в конечном итоге был признан виновным в совершении преступления и осужден, некий Керри Робинсон, "не мог быть исключен" из числа подозреваемых на основании анализа материала, изъятого с места преступления. Вывод был основан на его ДНК-профиле. Однако когда мы предъявили тот же образец нашим 17 экспертам, они пришли к совершенно различным заключениям. Только один из них согласился с тем, что Робинсон "не может быть исключен". Четверо экспертов сказали, что данные неполные, а 12 человек решили, что он может быть исключен.

Впрочем, даже несмотря на то, что криминалистическая наука субъективна, это не значит, что ее данные не следует принимать во внимание. Она, как и прежде, способна предоставлять крайне важные улики, с помощью которых можно ловить и осуждать убийц, насильников и других преступников.

"Субъективность – это вовсе не ругательное слово, - говорит Дрор. – Это не означает, что свидетельства недостоверны, однако субъективность может приводить к пристрастности и подвергаться контекстуальным влияниям".

Беспристрастное суждение

Что в действительности необходимо, так это дополнительные защитные механизмы, способные оградить экспертов-криминалистов от не относящейся к делу информации, которая может склонить их к неверному заключению.

Первый шаг, ведущий к этому, заключается в том, чтобы им не предоставлялась информация, не имеющая отношения к существу дела. Например, им не следует знать, что свидетели привязали подозреваемого к месту преступления или что он уже раньше был признан виновным в совершении похожих преступлений.

Вторая мера предосторожности состоит в том, чтобы предоставлять релевантную информацию последовательно и только тогда, когда она необходима. "Мы должны предоставлять им ту информацию, которая им необходима для выполнения их работы, и тогда, когда они в ней нуждаются. Но мы не должны давать лишнюю информацию, не относящуюся к тому, что они делают, и которая может повлиять на их восприятие и суждение", - говорит Дрор.

В Соединенных Штатах этот подход уже начинает претворяться в жизнь. Здесь создана национальная комиссия по научной криминалистике. Перед ней ставится цель укрепить эту отрасль. Среди прочего, она должна обратить внимание на человеческий фактор, а именно - на так называемое когнитивное искажение ("сбои" и "перекосы" в обработке информации в зависимости от индивидуальных особенностей интеллекта – Ред.). Но и в других областях следует придерживаться сходной стратегической линии, если задаться целью восстановить пошатнувшуюся репутацию криминалистики.

Когда дело доходит до дедукции и неопровержимых доказательств, нам по-прежнему есть чему поучиться у литературного героя сэра Артура Конан Дойла. Как сказал однажды Шерлок Холмс, "исключите все прочие факторы и то, что останется, и будет истиной".