Чумной бунт в Москве

За свою 200-300-тысячелетнюю историю Homo sapiens — человек разумный — не раз оказывался на краю гибели. Одну из самых больших опасностей представляла чума, за один свой приход убивающая миллионы людей. Не избежала визитов чёрной смерти и Россия.

Человек всегда жил и живёт фактически на краю пропасти. Так, около 74 тысяч лет назад катастрофическое извержение вулкана в нынешней Индонезии затмило небо на два десятка лет, превратив в зиму все времена года. Как предполагают учёные, тогда выжили порядка 2 тысяч человек. С энтузиазмом восприняв завет Всевышнего «плодитесь и размножайтесь», уже через десяток-другой тысячелетий люди расселились по всем континентам Земли за исключением Антарктиды.

Но помимо природных катаклизмов, существованию человечества угрожали эпидемии болезней, за короткие промежутки времени выкашивающие внушительную часть народонаселения. Особую кровожадность проявляли эпидемии чумы, регулярно навещавшие обитаемые континенты вплоть до XX века. Её с ужасом окрестили чёрной смертью. Пандемия 1346-1353 годов унесла жизни порядка 60 миллионов человек. При том что все население планеты тогда составляло около 430 миллионов.

Цена благодарности пастырю

Чума была нередким гостем в России. Летописцы уже с XI века то и дело сообщают: «Мор бысть мног в Новгороде», «Бысть мор силён в Смоленсце», «Бяше мор зол на люди в Пскове и Изборске»… И везде «мнози человецы умираху». Но поскольку летописи не содержат описаний симптомов моров, то относить их к чумным эпидемиям не представляется возможным.

Первый мор, который можно достоверно идентифицировать как эпидемию чумы, постиг Русь в 1352 году. Ему подвёргся город Псков, имевший оживлённые торговые связи как с Востоком, так и с Западом, где чума похозяйничала несколькими годами ранее. Смертность среди псковичан была столь высокой, что за ночь у каждой церкви набиралось для отпевания до 30 трупов. В гробы укладывали по несколько покойников.

Поскольку молитвы рядовых горожан не приносили избавления от чёрной смерти, была направлена делегация в Новгород к архиепископу Василию Калике со слезной просьбой прибыть в Псков и помолиться о прекращении мора. Василий просьбе внял, совершил во Пскове крёстный ход, а на обратном пути в Новгород скончался от чумы.

Новгородцы достойно проводили своего пастыря в последний путь: в церкви, где стоял гроб, было не протолкнуться от посетителей. И в Новгороде разразилась эпидемия чумы лёгочной формы. Заболевание начиналось острой болью в груди, жаром, обильным потоотделением, ознобом, затем появлялось кровохарканье, и на второй-третий день человек умирал.

Эпидемия перекинулась на другие русские города и веси, опустошая страну и провоцируя голод. Всю вторую половину XIV века Русь осаждала чёрная смерть. И в последующие века она с небольшими перерывами навещала страну.

Турецкий «подарок»

В ноябре 1770 года в Московский генеральный госпиталь поступил офицер, привезённый из района русско-турецкой войны, где свирепствовала чума. Вскоре бедолага скончался. А вслед за ним отправились в мир иной пользовавший его лекарь и 22 из 27 человек, находившихся в госпитале на излечении. Была диагностирована моровая язва, как тогда называли чуму. Позже болезнь проявилась на Большом суконном дворе — крупной ткацкой фабрике в Замоскворечье, куда поступила трофейная турецкая шерсть с затаившимися в ней блохами — переносчиками заразы. Её жертвами стали около сотни рабочих.
Руководство фабрики поначалу пыталось скрыть угрозу и не вводило карантин. Чума вырвалась на свободу и вскоре охватила всю Москву. Ежедневно число погибших доходило до тысячи. Созданные команды мортусов, одетых в чёрные накидки с прорезью для глаз, крючьями извлекали покойников из мест, где их настигла смерть, и хоронили в братских могилах без отпевания. Похоронных команд не хватало, порой трупы ждали своей очереди по несколько дней, распространяя заразу.

Московский главнокомандующий Пётр Салтыков, а вслед за ним другие состоятельные граждане бежали из Москвы в загородные имения. В городе воцарилась паника. Окрестные крестьяне отказывались везти в Белокаменную свою продукцию. Начался голод.

Москвичи уповали на Бога. Распространились слухи о чудодейственной силе Боголюбской иконы Божией Матери, венчавшей Варварские ворота Китай-города. К чудотворной иконе устремились тысячи людей, чтобы молитвами и пожертвованиями подвигнуть Заступницу к отвращению от города моровой язвы.
Московский архиепископ Амвросий, понимая гибельность скопления людей в условиях эпидемии, велел молебны перед иконой прекратить, пожертвования опечатать, а саму икону перенести в церковь Кира и Иоанна на Солянке, что находилась неподалёку (она была снесена в 1934 году).

По Москве шептались, что Амвросий намерен пожертвования присвоить. И тогда, как горящую свечку в пороховой погреб, кто-то в толпе бросил клич: «Богородицу грабят!».

15 сентября (по старому стилю) 1771 года ударил набат Спасского колокола на Набатной башне Кремля, и тысячи людей, вооружённых дубинами, кольями, топорами, ножами и камнями, заполнили пространство между Варварскими и Ильинскими воротами Китай-города. Разгоряченная толпа направилась в Чудов монастырь в Кремле — резиденцию архиепископа — разбираться с Амвросием. Тот, предупреждённый, скрылся в Донском монастыре, защищённом мощными стенами. Чудов монастырь был разграблен.

На следующий день к восставшим примкнули ещё тысячи горожан. Стены не уберегли Донской монастырь от разъярённой толпы. Амвросия нашли на хорах монастырского храма, выволокли на улицу и подвергли безжалостному истязанию.

Другие бунтовщики направились громить лечебные учреждения, будучи уверенными, что доктора — по большей части иностранцы — только и делают, что умерщвляют честной народ.

Для подавления восстания в город были введены войска. Мятежники отчаянно сопротивлялись, но картечь, штыки и сабли сделали своё дело. Через три дня бунт был подавлен.

По приказу Екатерины II в Москву прибыл фаворит императрицы граф Григорий Орлов с четырьмя лейб-гвардейскими полками. С помощью принятых им мер дальнейшее распространение чумы прекратилось, а вскоре эпидемия сошла на нет.

Фанфары и кары

Екатерина высоко оценила заслуги Орлова. В Петербурге ему была уготована торжественная встреча. В Екатерининском парке Царского Села установили мраморную триумфальную арку с надписью «Орловым от беды избавлена Москва». Отчеканили медаль «За избавление Москвы от язвы в 1771 году» с посвящением награждаемому: «Россия таковых сынов в себе имеет». Этой медалью Орлов был вправе награждать тех, кто внёс весомую лепту в умиротворение Москвы.

После тщательного расследования с применением пыток под суд были отданы свыше 300 участников мятежа. Четверых из них приговорили к повешению, две сотни были биты кнутом и отправлены на каторгу.

Спасский набатный колокол, давший сигнал к началу бунта, императрица приговорила к изъятию языка. 30 лет колокол провисел немым, а затем был снят и в конце концов оказался в Оружейной палате.

Московская эпидемия 1770-1771 годов — последняя крупная вспышка чумы в истории России — унесла жизни более 50 тысяч москвичей. Но и стала для властей побудительным мотивом к благоустройству городов и созданию службы санитарного надзора.

Григорий Орлов настрого запретил хоронить погибших от чумы жителей Москвы на городских кладбищах. На некотором удалении от тогдашних границ Первопрестольной возникли «чумные» кладбища: Армянское, Дорогомиловское, Миусское, Пятницкое, Даниловское, Калитниковское, Семёновское, Преображенское, Рогожское. Самое известное из «чумных» — Ваганьковское кладбище, образовавшееся в 1771 году близ села Новое Ваганьково. Приняв тела сотен чумных покойников, оно долгие годы было последним пристанищем простого люда. Но когда оказалось окружённым Москвой, сюда потянулись катафалки с известными людьми. Здесь нашли упокой великие русские художники Тропинин, Саврасов, Суриков, великие русские поэты Есенин и Высоцкий, великие артисты…

Ходят побасенки, будто палочка Yersinia pestis — бактерия, возбуждающая чёрную смерть, — может вырваться из потревоженных чумных могил и наделать бед. К счастью, век этой бактерии короток. Наши далёкие предки, павшие в неравной борьбе с чумой, нам ничем не угрожают.