Почему массовое убийство привлекательнее возобновляемой энергетики?

«Учёные за глобальную ответственность» сравнили затраты Великобритании на разработку средств ведения ядерной войны и на НИОКР по возобновляемой энергетике. Результат предсказуем: первые во много раз выше вторых, однако мы, в отличие от этих самых учёных, не видим в этом ничего страшного...

Стюарт Паркинсон (Stuart Parkinson), исполнительный директор группы «Учёные за глобальную ответственность» (УГО), задаёт риторический вопрос: «Нация какого рода потратит впятеро больше на совершенствование оружия массового уничтожения, чем на НИОКР по возобновляемой энергетике, считающиеся ключевыми для борьбы с изменениями климата?»

Ответ очевиден: любая нация, имеющая ядерное оружие. Великобритания в том числе. Вот только разрыв отчего-то невелик: по данным УГО, затраты на НИОКР в области ядерного оружия у этой страны действительно впятеро превышают госрасходы на работы по возобновляемым источникам энергии (ВИЭ). Всего впятеро.


К цифрам: в 2008–2011 гг., несмотря на кризис, Британия вкладывала в новые средства массовых убийств какие-то £320 млн в год, из них £100 млн шли на ядерные боеголовки, более £120 млн — на разработку АПЛ нового поколения, вооружаемых ракетами с теми же ядерными боеголовками, а остальное — на создание реакторов для этих АПЛ. Цифры ничтожные — на фоне общих военных расходов Великобритании в $60 млрд — и примерно соответствуют положению страны в мировой табели ядерных держав, где она всего лишь пятая (и равна сумме потенциалов таких ядерных младенцев, как Индия и Пакистан). Так что же, собственно, так взволновало г-на Паркинсона?

Дело в том, что, по данным Международного энергетического агентства, на ВИЭ та же страна тратит лишь £60 млн в год, то есть в пять с лишним раз меньше. Что ещё хуже, считает учёный, в 2011 году эти расходы были урезаны (в отличие от ядерных) из-за общего сокращения бюджета, которое заставило уменьшить и финансирование университетов, и общие НИОКР за государственный счёт.

Зачем, интересуется г-н Паркинсон, такие расходы на развитие ОМП стране, которая сейчас подвергается военной угрозе меньше, чем когда-либо за последние сто (а то и все тысячу) лет? Да, есть терроризм и кибератаки, но «с ними нельзя бороться ядерным оружием».

Между тем ещё однофамилец г-на Паркинсона открыл, что «работа заполняет время, отпущенное на неё», то есть и военный бюджет тратит столько, сколько на него выделено. И кому какая разница, какова нынче степень реальной военной угрозы... Вы же не спрашиваете, зачем ВМС Великобритании более одного адмирала на каждые три боевых корабля? «Подросткам, учителям и авторам пособий по истории государственных учреждений и политике кажется, что мир сравнительно разумен... Всё это бодро утверждается или тихо подразумевается во многих книгах. Тем же, кто хоть как-то знает деловую жизнь, предположения эти просто смешны. Высокий совет благородных мудрецов существует лишь в мозгу учителя, и потому небесполезно напоминать иногда о правде». И так далее.

Но Стюарт Паркинсон не сдаётся. На практике, говорит он, главной целью правительств сегодняшнего мира должно стать не развитие ядреного вооружения, а немедленный его запрет. И кивает на недавний доклад «Международных физиков за предотвращение ядерной войны», который показывает, что даже ядерный конфликт между Индией и Пакистаном — то есть использование ядерного оружия в очень умеренных масштабах — приведёт к таким выбросам в стратосферу, что 2 млрд человек ввиду последующего неурожая окажутся на грани голодной смерти. Более того, нам говорят, что взрывы половины боеголовок одной британской АПЛ будут иметь такой же результат.

Мы были бы осторожнее с этим вопросом: доклад «Международных физиков за предотвращение ядерной войны» вряд ли пришёл бы к выводу, что ничего подобного от индо-пакистанского конфликта случиться не может. В то же время лобовое сопоставление мощности их ядерных арсеналов со взрывом вулкана Кракатау показывает очевидное: вынос многих десятков миллионов тонн пыли и диоксида серы в атмосферу на высоту до 80 км ни к какому всемирному голоду не привёл даже в XIX веке, когда продовольственная безопасность была много хуже. И вряд ли конфликт третьестепенных ядерных держав, чьи возможности по «запылению» атмосферы много меньше, будет иметь более печальные последствия, что бы там ни говорили «Международные физики» (во главе которых стоят не-физики, да и в штате они встречаются наряду с теологами). Ещё меньше это можно сказать про подрыв пары мегатонн с борта одной из четырёх британских АПЛ.

Ещё раз поясним: мы не считаем, что ядерное оружие нейтрально и безопасно, просто, судя по мировой истории, и без него ничто не мешает убивать по десятку миллионов человек в год. Но главное не это, а то, что г-н Паркинсон и Ко упускают из виду: расходы на ковку нового ядерного арсенала — просто незначительные крохи в сравнении с тратами на обычные вооружения. Да, борьба с ядерным оружием много пафоснее — ведь оно, предположительно, может привести к более крупным жертвам, чем оружие обычное. Но при всей красивости лозунгов снижение военных расходов в целом много важнее. Для той же Британии ядерные НИОКР стоят порядка 1% от общего военного бюджета и несопоставимы с тратами на ведение войны в Афганистане.

Вот вам факт: государство — это аппарат насилия, и всё, что не относится к насилию и удержанию власти с целью обеспечения возможности дальнейшего применения насилия, для него побочно. И это нормально: если государство ведёт себя иначе, если оно не готово беспощадно и насильственно подавлять любые попытки подорвать его власть, то на его месте может возникнуть другое — такое, которое с большей охотой применит насилие и быстрее переварит миллионы человеческих жизней (см. историю). Полностью отказаться от расходов на разработку оружия крупная госмашина не может, однако, определённо, многие из стран сегодняшнего мира способны забыть о претензиях на активную роль «великой военной державы».

Особенно это относится к странам, которым войны не дают каких-то осязаемых экономических или политических бенефиций и которые часто ведут себя просто по давней привычке к несению «бремени белых» (вариант: «освобождения от диктатуры»). А что ещё могло заставить Великобританию только за последние 15 лет пятикратно начинать необоронительные войны за своими рубежами, потратив на это больше, чем госрасходы на все виды НИОКР за тот же период? И антиядерный плач Стюарта Паркинсона на этом фоне кажется делом скорее второстепенным, пальбой по стервятникам, а не охотой на крупного хищника.

Возвращаясь к энергетике: военные расходы Соединенного Королевства таковы, что на них раз в три года можно запустить столько же генерирующих мощностей, что в Великобритании построили за последние 30 лет. Но вместо роста инвестиций в энергетику и снижения расходов на войну в последние десятилетия на Альбионе наблюдаются противоположные процессы.

А возобновляемая энергетика, при всей важности НИОКР в ней, уже преодолела ту детскую стадию, когда государственные НИОКР определяли темпы её развития. Нынешние технологии гелио- и ветряной энергетики уже коммерчески конкурентоспособны и развиваются даже без госвливаний, за счёт инвестиций частных компаний. Спад госфинансирования исследований в области возобновляемой энергетики в 2011 году совпал с резким рывком солнечной энергетики как в Европе, так и по всему миру, и конца резкому рывку ВИЭ пока не видно, да и развитие совершенно новых технологий в этой области идёт семимильными шагами. В том же Оксфорде, разрабатывающем принципиально новые фотоэлементы, несмотря на снижение внешнего финансировании, создан стартап, занятый наиболее перспективными на сегодня перовскитными солнечными батареями. И никакое государство ему не указ.

Траты на проектируемые британские АПЛ выглядят не слишком логичными для страны, которой никто не угрожает. Однако ещё Сирил Паркинсон замечал, что между госрасходами и необходимостью в них есть только непрямые связи. (Иллюстрация Wikimedia Commons.)

Более того, интенсивные госвливания вообще не являются средством, гарантирующим быстрое и успешное развитие: в этом смысле особенно показательна судьба ядерной энергетики, где казённое финансирование во многих странах было на уровне 100% расходов на НИОКР, и цифры эти не были незначащими. С чем действительно следует бороться сегодня, так это с общим уровнем военных расходов в нескольких странах, где они превышают $1 000 в год на человека. Ну а самыми важными НИКОР-тратами стоит считать вложения в те области, где пока нет быстрых успехов уровня возобновляемой энергетики, а это и здравоохранение (борьба с раком и сердечно-сосудистыми заболеваниями), и накопление/хранение энергии. Заметим, что последняя отрасль сегодня вообще не рассматривается как важнейший компонент возобновляемой энергетики, хотя без неё ни солнце, ни ветер не помогут мировым экономикам получить доступ к дешёвой и чистой энергии.

Все эти сектора хотя и получают вложения частного капитала, но на фундаментальный перелом их не хватит, как не хватило в предшествующие десятилетия: частный бизнес просто не будет инвестировать туда, где до радикальных практических успехов годы или даже десятилетия. И попытки списать всё зло мира на расходы по совершенствованию ядреного оружия вряд ли помогут что-то по-настоящему изменить. «Титанический точечный удар» по разработке ядерного оружия бьёт по блохам на теле ВПК, при этом отвлекая внимание от того, что само животное-хозяин для нас много опаснее.

Подготовлено по материалам NewScientist. Изображение на заставке принадлежит Shutterstock.