Антигравитационая «табуретка» Гребенникова

Антигравитационая «табуретка» Гребенникова



Виктор Гребенников — энтомолог, художник, астроном, изобретатель и писатель. родился 23 апреля 1927 года в городе Семфирополе.

Рос он мальчиком застенчивым, но крайне любознательным. С самого юного, дошкольного возраста он полюбил природул, и в часносте его очень интересовали насекомые, за которыми у него была возможность наблюдать на большом дворе своего дома. В дальнейшем он присвятил всю свою жызнь изучению насекомых. Написал несколько книг и множество статей о них.

Казалось бы какое отношение имеют насекомые к антигравитационным летательным апаратам? Ну чтож читайте дальше и попробуем в этом разобратся. В этом нам поможет книга Гребенникова «Мой Мир», только в этой его книге есть примерное описание, а точнее будет сказать рассказ об этом его изобретении.

Сразу бы хотелось заметить что Гребенников изучал не только насекомых, также он любил астрономию, неплохо рисовал и любил мастерить всякие-разные штуковины.

Гребенников и его этюд «Шмель у капли меда»

Все началось в тихий степной вечер когда Гребенников в очередной раз «вылез» на природу для изучения насекомых. Когда он прилег отдохнуть на одной из лужаек, то начал ощущать что-то странное. Вот что он пишет об этом в своей книге «Мой мир»:«Вдруг замелькали какие-то всполохи, и я открываю глаза, но всполохи не исчезают — пляшут по жемчужно серебристому вечернему небу, по озеру, по траве. Появился резкий металлический привкус во рту — будто я приложил к языку контакты сильной батарейки. Зашумело в ушах; отчетливо слышны двойные удары собственного сердца. Какой уж тут сон!

Я сажусь и пытаюсь отогнать эти неприятные ощущения, но ничего не выходит, лишь всполохи в глазах из широких и нерезких превратились в узкие четкие не то искры, не то цепочки, и мешают смотреть вокруг. И тут я вспомнил: очень похожие ощущения я испытал несколько лет назад в Лесочке, а именно в Заколдованной Роще! Пришлось встать и походить по берегу: везде ли здесь такое?..

… Вот здесь, в метре от обрыва — явное воздействие «чего-то», отхожу в глубь степи на десяток метров — это «что-то» вполне явственно исчезает…

… Спускаюсь вниз, под обрыв, сажусь у воды, на большой комок глины. Сижу пять минут, десять — ничего неприятного нет, впору где-то здесь улечься спать, но тут, внизу, очень сыро…

… Забираюсь на верх обрыва — прежняя история! Кружится голова, снова «гальванически» кислит во рту, и будто меняется мой вес — то легкий я невероятно, то, наоборот, тяжелый тяжелый; в глазах снова разноцветно замелькало…

… Непонятно: было бы это действительно «гиблое место», какая-то нехорошая аномалия — не росла бы тут, наверху, вот эта густая трава, и не гнездились бы те самые крупные пчелы, норками которых буквально испещрен крутой глинистый обрыв — а я ведь устраивался на ночлег как раз над их подземным «пчелоградом», в недрах которого, конечно, великое множество ходов, камер, личинок, куколок, живых и здоровых. Так в тот раз я ничего не понял, и, не выспавшийся, с тяжелой головой, ранним летним утром — еще не взошло солнце — подался в сторону тракта, чтоб на попутке уехать в Исилькуль. В то лето я побывал на Заколдованном Озере еще четыре раза, в разное время дня и в разную погоду. К концу лета пчелы мои разлетались тут в невероятном количестве, доставляя в норки откуда-то яркожелтую цветочную пыльцу — одним словом, чувствовали себя прекрасно. Чего не скажешь обо мне: в метре от обрыва, над их гнездами — явственный «комплекс» неприятнейших ощущений, метрах в пяти — без таковых…

… Разгадка пришла много лет позднее, когда пчелоград в Камышловской долине погиб:: пашня подступила к самому обрыву, который из-за этого обвалился, и теперь там не только ни норки, ни травинки, но и огромная гнуснейшая свалка. У меня осталась лишь горстка старых глиняных комков — обломков тех гнезд — с многочисленными каморками ячейками.

Те самые пчелиные, глиняные соты Ячейки были расположены бок о бок и напоминали маленькие наперстки, или, скорее, кувшинчики с плавно сужающимися горлышками; я уже знал, что пчелы эти относятся к виду Галикт четырехпоясковый — по числу светлых колечек на продолговатом брюшке.

На моем рабочем столе, заставленном приборами, жилищами муравьев, кузнечиков, пузырьками с реактивами и всякой иной всячиной, находилась широкая посудина, наполненная этими ноздреватыми комками глины. Потребовалось что-то взять, и я пронес руку над этими дырчатыми обломками. И случилось чудо: над ними я неожиданно почувствовал тепло… Потрогал комочки рукой — холодные, над ними же — явное ощущение тепла; вдобавок появились в пальцах какие-то неведомые мне раньше толчки, подергивания, тиканья. А когда я пододвинул миску с гнездами на край стола и склонил над нею лицо, ощутил то же, самое, что на Озере: будто голова делается легкой и большой большой, тело проваливается куда-то вниз, в глазах — искроподобные вспышки, во рту — вкус батарейки, легкая тошнота… Я положил сверху картонку — ощущения те же. Крышку от кастрюли — будто ее и нет, и это «что-то» пронзает преграду насквозь…

… Отталкиваясь от пчелиных гнезд, я натворил несколько десятков искусственных «сотов» из пластика, бумаги, металла, дерева, и оказалось, что причина всех этих непривычных ощущений — никакое не »биополе», а размеры, форма, количество, взаиморасположение полостей, образованных любыми твердыми телами. Назвав находку эффектом полостных структур — ЭПС, я усиленно продолжал и разнообразил опыты, и Природа продолжала раскрывать мне свои сокровенные тайны одну за другой...»

После дальнейшых исследований этого явления Гребенников выяснил, что ЭПС ничем не экранируется, подобно гравитации, действуя на живое сквозь стены, толстый металл, другие преграды. Также оказалось что ЭПС оставляет «след»(фантом) на месте перебывания, и после удаления на прежнем месте можна ощутить его воздействие.

Также он Рассказывает следующее:«Оказалось, что «столб» или «луч» ЭПС сильнее действует на живое тогда, когда он направлен в противосолнечную сторону, а также вниз, к центру Земли…

… Оказалось, что в сильном поле ЭПС иногда начинают заметно «врать» часы, и механические, и электронные — не иначе как тут задействовано и Время…

… Оказалось, что все это — проявление Волн Материи, вечно подвижной, вечно меняющейся, вечно существующей, и что за открытие этих волн физик Луи да Бройль еще в 20х годах получил Нобелевскую премию, и что в электронных микроскопах используются эти волны.»

Гипотезу о корпускулярно-волновом дуализме частиц вещества впервые в 1924 году выдвинул французский ученый Луи де Бройль. Он утверждал, что электроны, атомы и их более сложные сочетания могут проявлять одновременно два свойства: быть волной и частицей. С одной стороны, электроны и атомы ведут себя как частицы: поглощаются и испускаются поштучно, обладают скоростью и импульсом. Но с другой — для них характерны признаки волнового процесса: дифракция и интерференция. В одних условиях проявляются их волновые свойства, в других — корпускулярные.

Эксперименты вскоре подтвердили идею де Бройля, и всем стало ясно, что дуализм — неотъемлемое свойство нашей Вселенной и его следует принять как реальный факт. Кстати, и большим телам можно приписать волну де Бройля. За это открытие Де Броиль получил нобилевскую премию и оно лягло в основу квантовой механики.

Еще одно, совершенно удивительное явление микромира — туннельный эффект, заключающийся в возможности частиц проникать через потенциальные барьеры. Решение уравнения Шредингера для волн-частиц, заключенных в «потенциальную яму», то есть связанных силами внутриатомного и внутриядерного взаимодействия, предсказывает их неклассическое поведение. В нашем мире вода, текущая внутри трубы, ни в коем случае не может проникнуть сквозь ее стенки (разумеется, мы предполагаем, что все трубы идеально целые). Но в квантовом мире все наоборот! Частицы, сидящие в потенциальных ямах, могут проникать сквозь барьеры энергетического туннеля. Причем силы их притяжения неимоверно больше, нежели силы, удерживающие воду в трубе(Вот вам и крышка от кастрюли).

Очень примечательно, то что, индийские ведические тексты, написаные много тысячелетий назад, удверждают:«вселенная состоящая из материи является всего лишь илюзией, на самом деле вселенная состоит из волн!!!»

Но давайте не будем отвлекатся от основной темы повествования.

Также Гребенникобу удалось зделать прибор который регистрировал эти волны:

Прибор регистрации ЭПС«Вот они на рисунке: герметические сосуды, в которых на паутинках наклонно подвешены соломинки и обожженные ветки — рисовальные угольки; на дне немного воды, чтобы исключить электростатику, мешающую опытам при сухом воздухе. Наводишь на верхний конец индикатора старое осиное гнездо, пчелиные соты, пучок колосьев — индикатор медленно отходит на десятки градусов… Чуда здесь нет: энергия мерцающих электронов обоих многополостных тел создает в пространстве систему суммарных волн, волна же — это энергия, способная произвести работу по взаиморасталкиванию этих предметов даже сквозь преграды, подобные толстостенной стальной капсуле (на фотографии)…

… Сомневающихся прошу посетить Музей агроэкологии под Новосибирском(Этот музей существует до сих пор), где вы увидите все это своими глазами. Там же, в Музее, стоит всегда действующий сотовый обезболиватель; каждый, севший на этот стул под футляр, в котором находятся несколько рамок с пустыми, но полномерными сотами медоносной пчелы (по пчеловодному «сушь»), почти наверняка почувствует нечто через несколько минут, а вот у кого болит голова — через считанные минуты простится с болью, во всяком случае, на несколько часов.

Сотовый обезболеватель в музее.Мои обезболиватели успешно применяются в разных уголках страны — секрета из своей находки я не делал. Излучение четко уловимо рукой, если ее ладонью вверх подносить снизу к футляру с сотами, который может быть картонным, фанерным, а еще лучше — из жести, с наглухо запаянными швами. Такой вот еще один насекомий подарок...»

Но на самом деле деле открытие Гребенниковым этих волн(ЭПС) было только небольшой «прелюдией» к очередному ещо более уникальному открытию, которым он и обязан изобретению своего «гравитоплана». И в этот раз, как и в предыдущий ему помогли насекомые, а точнее одно конкретное насекомое(какое именно до сих пор не ясно, далее будет рассказано почему).

«Летом 1988 года, разглядывая в микроскоп хитиновые покровы насекомых, перистые их усики, тончайшие по структуре чешуйки бабочкиных крыльев, ажурные с радужным переливом крылья златоглазок и прочие Патенты Природы, я заинтересовался необыкновенно ритмичной микроструктурой одной из довольно крупных насекомьих деталей. Это была чрезвычайно упорядоченная, будто выштампованная на каком-то сложном автомате по специальным чертежам и расчетам, композиция. На мой взгляд, эта ни с чем не сравнимая ячеистость явно не требовалась ни для прочности этой детали, ни для ее украшения.



Странная ячеистая структура поверхности панцыря насекомого

Ничего такого, даже отдаленно напоминающего этот непривычный удивительный микроузор, я не наблюдал ни у других насекомых, ни в остальной природе, ни в технике или искусстве; оттого, что он объемно многомерен, повторить его на плоском рисунке или фото мне до сих пор не удалось. Зачем насекомому такое? Тем более структура эта — низ надкрыльев — почти всегда у него спрятана от других глаз, кроме как в полете, когда ее никто и не разглядит.

Я заподозрил: никак это волновой маяк, обладающий «моим» эффектом многополостных структур? В то поистине счастливое лето насекомых этого вида было очень много, и я ловил их вечерами на свет; ни «до», ни «после» я не наблюдал не только такой их массовости, но и единичных особей.

Положил на микроскопный столик эту небольшую вогнутую хитиновую пластинку, чтобы еще раз рассмотреть ее страннозвездчатые ячейки при сильном увеличении. Полюбовался очередным шедевром Природы ювелира, и почти безо всякой цели положил было на нее пинцетом другую точно такую же пластинку с этими необыкновенными ячейками на одной из ее сторон.

Но не тут-то было: деталька вырвалась из пинцета, повисела пару секунд в воздухе над той, что на столике микроскопа, немного повернулась по часовой стрелке, съехала — по воздуху! — вправо, повернулась против часовой стрелки, качнулась, и лишь тогда быстро и резко упала на стол.

Что я пережил в тот миг — читатель может лишь представить…

Придя в себя, я связал несколько панелей проволочкой; это давалось не без труда, и то лишь когда я взял их вертикально. Получился такой многослойный «хитиноблок». Положил его на стол. На него не мог упасть даже такой сравнительно тяжелый предмет, как большая канцелярская кнопка: что-то как бы отбивало ее вверх, а затем в сторону. Я прикрепил кнопку сверху к «блоку» — и тут начались столь несообразные, невероятные вещи (в частности, на какие-то мгновения кнопка начисто исчезла из вида!), что я понял: никакой это не маяк, а совсем совсем Другое.И опять у меня захватило дух, и опять от волнения все предметы вокруг меня поплыли как в тумане; но я, хоть с трудом, все-таки взял себя в руки, и часа через два смог продолжить работу...»

Собственно говоря, то что «смастерил» Гребенников потом(через некоторое время после вышеописаного опыта), судя по его опписанию в книге трудно назвать «гравитопланом», поскольку эфекты которые производил этот апарат не ограничевались только антигравитацией. Также апарат был способен становитсай невидимым, или искажать свой вид, не отбрасывал тени, и судя по всему обладал свойством изменять(или скорее искривлять) время!!!

Скорость движения апарата была очень высокой(вожможно даже выше чем у современных самолетов), но максимум Гребенников испытать не решался. При этом никаких нагрузок пилот не испытывал, потомучто при нахождении на «летающей табуретке»(или как називал её Гребенников «блок-панель») находился в каком-то непонятном современной науке пространстве, или скорее всего вне его. Это в частности обьясняет невидимость апарата. Пленка на фотоапарате во время полета засвечивалась(поэтому фоток с неба нету, цыфровых «фотиков» тогда ещо не было), а часы работали не правильно, но по прибытии на землю снова показывали точное время.

Также во время полета происходили странные вещи с насекомыми которых Гребеннков брал с собой. Они либо исчезали по прибытию, либо проделывали странные дырки в стеклянных колбах в которых их транспортировали, при этом от насекомого не оставалось и следа.

В таких пробирках Гребенников перевозил насекомых(видна та самая странная дырка)

Каким образом функционировала «чудо-табуретка» Гребенников в книге не рассказывает(есть только очень «скользкие» намеки). Но зато подробно описано каким образом он транспортировал апарат. Он сделал так что апарат можно было без труда сложыть в небольшой, не вызывающий подозрения чемоданчик-этюдник.

Вот такое вот нехитрое, рассeкающее пространсво и время устройство.

В сложеном виде выглядит вот так

Конспирации своего устройства и его полетов он всегда придавал большое значение и относился к этому с огромной осторожностью. Правда бывали и «осечки»(подробнее читайте в книге). Также ничего он не говорит о насекомом благодаря которому он открыл принцып «чудо-полетов».

Аргументирует он это так:«Почему я сейчас не раскрываю суть своей находки? Во-первых, потому, что для доказательств нужно иметь время и силы. Ни того, ни другого у меня нет. Знаю по горькому опыту «проталкивания» моих предыдущих находок, в том числе очевиднейшего явления — эффекта полостных структур, в реальности которого, несомненно, уже убедились читатели. А вот чем закончились мои многолетние хлопоты о научном признании ЭПС: «По данной заявке на открытие дальнейшая переписка с вами нецелесообразна». Кой кого из Вершителей Судеб Науки я знаю лично и уверен: попади я к такому на прием, что, впрочем, теперь практически невероятно, — раскрою свой «этюдник», примкну стойку, поверну рукоятку и воспарю на его глазах к потолку — хозяин кабинета не среагирует, а то и прикажет 'выставить фокусника вон.(да уж, со многими знаменитыми учоными и изобретателями происходили подобные случаи)

Поскорее же приходите на смену им, «вершителям», вы, молодые!

Вторая причина моего «нераскрытия» более объективна. Лишь у одного вида сибирских насекомых я обнаружил эти антигравитационные структуры. Не называю даже отряд, к которому относится это насекомое: похоже, оно на грани вымирания, и тогдашняя вспышка численности была, возможно, локальной и одной из последних. Так вот, если я укажу род и вид — где гарантии того, что маломальски смыслящие в биологии нечестные люди, рвачи, всякого рода дельцы не кинутся по колкам, оврагам, луговинам, чтобы выловить, быть может, последние экземпляры этого Чуда Природы, для чего не остановятся ни перед чем, даже если потребуется перекорчевать десятки колков, перепахать сотни полян — уж слишком заманчива добыча?»

Надо сказать что Гребенников был очень разумный, разносторонномыслящий да и просто славный дяденька!!! А его гуманности, любви к природе и «братьям нашым меньшим» сейчас очень не хватает всему современному обществу.

Основной задачей своей жызни он считал изучение и сохранение насекомых, а попутные изобретения его не особо волновали. Возможно он также как Тесла, нераскрил свое изобретение из-за того что пощитал, что люди ещо морально не готовы к подобным технологиям.

Ну и напоследок хотелось бы привести ещо несколько абзацев из его книги «Мой Мир».«Все равно люди овладеют и этой, и многими другими тайнами Материи, Пространства, Гравитации, Времени. Но никакая сверхцивилизация ни на какой из планет Супергалактики не воссоздаст вот эту Поляну — с ее сложной, хрупкой, трепетной Жизнью, с ее подмаренниками, таволгами и ковылями, с ее оранжевопестрыми шашечницами, неторопливыми пестрянкамидзигенами непередаваемо торжественной окраски: по густосинему с переливом фону — узор из пунцовокрасных пятен… Где еще, в каком уголке Вселенной, найдется подобный вот этому лиловоголубой колокольчик, в полупрозрачных таинственных недрах которого совершают свой любовный танец две мушки пестрокрылки, поводя прозрачными, в изящную черно-белую полоску, крыльями?

И на какой еще планете прямо на ладонь, протянутую вперед, прилетит почти ручная бабочка голубянка лизнуть своим спиральным хоботком какого-нибудь солененького гостинца — сала, колбаски, сыру — очень уж любят они соленое! А нет, так просто походить по руке, раскрывая и закрывая свои атласносерые с бирюзовым отсветом крылышки, на нижней стороне которых тончайший по цвету орнамент из круглых пятнышекглазков?

… Не так давно мы, люди, начали летать: сначала на воздушных шарах, затем на самолетах; сегодня мощные ракеты уже уносят нас к другим небесным телам… А завтра?

А завтра мы полетим к другим звездам почти со скоростью света, однако даже соседняя галактика — туманность Андромеды — будет еще недосягаемей.

Но Человечество — при условии, если оно заслужит звание Разумного! — разгадает многие загадки Мироздания, перешагнет и этот рубеж. Тогда станут почти мгновенно досягаемыми, близкими любые миры из уголков Вселенной, удаленных от Земли на триллионы световых лет.

Все это будет, ибо все это — дело Разума, Науки, Техники. Но не более.

Лишь вот этой Полянки может не остаться, если я — а больше положиться пока не на кого — не сумею сохранить ее для ближних и дальних потомков, с ее шашечницами, пестрянками и голубянками, с ее бронзовками и пестрокрылками, с ее колокольчиками, подмаренниками и таволгой.

Так что же ценнее для Человечества в этот момент — заповедный насекомий уголок, или самодельный, что в рюкзаке, аппарат, развиьающий зенитную тягу много меньше центнера, а горизонтальную скорость — от силы тридцать сорок километров в секунду.

Это я к тебе обращаюсь, читатель. Только хорошо-хорошо подумай, прежде чем дать умный и серьезный ответ.»

Книгу Гребенникова «Мой Мир» можно скачать здесь: depositfiles.com/en/files/kdtj0f1pz

, или просмотреть полностью здесь: www.bronzovka.ru/oglav.html.