Одно крупное извержение вулкана и Земля в новом ледниковом периоде

Нынешняя весна настолько богата сюрпризами, что россияне уже записали ее в аномальные. Чего ждать от погоды в следующие месяцы и от климата в ближайшие годы, рассказал известный ученый-климатолог Владимир Клименко, заведующий лабораторией глобальных проблем энергетики Московского энергетического института, член-корреспондент РАН.

– Профессор, с каким чувством вы выходили из дома в апрельскую метель?

– С чувством глубокого удовлетворения.

– Почему?

 – Потому что мой прогноз на этот период оправдался. Я охотно составляю прогнозы – не только из любви к теме, но еще и потому, что мне интересно проверить, как работают научные подходы, которые мы используем для оценки глобальных климатических процессов. Каждый год мы делаем прогноз на четыре предстоящих сезона, и, смею сказать, делаем хорошо. Поскольку в марте началось очень бурное потепление, погода довольно далеко убежала от моего прогноза, но теперь он оправдался.

– А разве можно прогнозировать погоду на сезон?

– Я прогнозирую не погоду, а климатические характеристики. Что касается конкретно погоды, больше чем на неделю – это уже не прогноз, а сценарий. У климатической системы такой независимый нрав, что она с трудом поддается формализации. Специалисты сильно сомневаются, что когда-нибудь можно будет давать приличный прогноз больше чем на 8–10 дней.

– Каждый год в народе говорят о какой-нибудь аномалии. Но ведь снег в апреле – вполне обычное явление. Так почему все удивляются?

– Многолетний опыт бесед о погоде с разными людьми убеждает меня в том, что они ничего не помнят. Максимум – прошлый год. И еще какие-нибудь явления векового масштаба типа жары 2010 года. 1 апреля я подумал, что меня разыгрывают, потому что был шквал звонков от радиостанций, которые просили прокомментировать случившийся в тот день снегопад.

Пришлось объяснять, что в этом нет ничего необычного. Текущая погода вообще не имеет никакого отношения к тому, что происходило в те же дни 1–2–5 лет назад. Именно поэтому бессмысленны народные приметы и прогнозы, которыми у нас так злоупотребляют. Это чуть лучше гороскопов.

– Но некоторые все-таки работают?

– Некоторая удивительная повторяемость в погоде все-таки есть. Например, черемуховые холода в начале мая. Но в последние годы их практически не бывает, май настолько потеплел, что они просто потерялись. Насколько я помню, последний раз настоящие черемуховые холода были в мае 1999 года – сам я тогда до двадцатых чисел ходил в осенней куртке.

– В России принято ругать климат, как будто это нечто постоянное, так сказать, на роду написанное. Выходит, он меняется?

– Конечно. Климат – в высшей степени динамичное явление. Нам же еще в школе рассказывали, что в районе Москвы находили останки мамонтов.

– Мамонты – это очень давно.

– Нет, не очень. Это всего 10–12 тысяч лет назад, практически вчера. Если оперировать промежутками, равными истории человеческой цивилизации, получается следующее: мы живем в уникальный период, когда климат меняется необычайно быстро.

– Это «заслуга» человека?

– В основном да. Я много раз слышал, как ученые, когда их спрашивали о причинах глобального потепления, говорили: «Тот, кто ответит на этот вопрос, получит Нобелевскую премию». Так вот вам ответ: удельный вес антропогенного фактора, то есть человеческого вклада в современное потепление – больше 70 процентов. Он нарастает с каждым годом главным образом за счет использования органического топлива – угля, нефти и газа.

– А что добавляет остальные 30 процентов?

– Во-первых, Солнце. Парниковое потепление – это, по сути, трансформированная солнечная энергия, которую углекислый газ не пускает обратно в космос. Плюс в течение почти всего XX века Солнце находилось в исключительно активной фазе, небывалой за последние 500 лет. Во-вторых, вулканы. Одно мощное извержение вулкана может повергнуть Землю в ледниковый период.

– Такие вулканы сейчас на планете есть?

– Два. Один – в Йеллоустонском национальном парке. Ученые не могут сказать, когда может начаться его извержение. Поэтому говорят так: он рванет обязательно – в ближайшие 5 тысяч лет. Вы слышали когда-нибудь про немецкие вулканы? Так вот, еще один очень опасный спящий вулкан находится на левом берегу Рейна. Немцы за ним тщательно следят и, что удивительно, имеют план действий на случай суперизвержения. Кроме Солнца и вулканов, в глобальном потеплении видную роль играет Атлантический океан. Океан живет своей особенной жизнью, у него есть дыхание, 70-летние вдохи и выдохи.

На выдохе Атлантика начинает более интенсивно посылать в сторону Европы ветры западного направления. Много таких ветров – теплые зимы, ранние вёсны, повышение среднегодовой температуры. Около 2000 года наступил пик теплой фазы, когда температура повышалась с невероятной скоростью.

Тогда 95 процентов ученых говорили, что – всё, конец. Скорость глобального потепления была такова, что за сотню лет составила бы 2,5 градуса – это половина расстояния между ледниковым периодом и нынешним временем! Если бы так продолжалось и дальше, это была бы глобальная катастрофа. Но потепление внезапно замедлилось.

– И что будет дальше?

– Оно продолжится, но с меньшей скоростью. Впрочем, мой прогноз расходится с тем, который дает мировая научная общественность. У них по-прежнему ожидается катастрофа, хотя я уверен, что они ошибаются.

– Глобальное потепление – это вообще плохо для человека?

 – Как обыватель, я испытываю глубокое удовлетворение от того, что климат моего города стал комфортнее – зимы теплее, лето начинается раньше и заканчивается позже. Когда я впервые поехал работать за границу и провел зиму в Оксфорде, я понял, что мне так нравится больше. В Москве сейчас климат Варшавы конца XIX века, а в перспективе будет современный климат Вены. Что же тут плохого? К слову, климат меняется везде, но не везде так благоприятно, как в России.

Наш климат устроен так занятно, что он меняется гораздо сильнее, чем климат Испании, например, или США. Почему? Если совсем просто, потому что так мы расположены на планете. За 100 с небольшим лет климат в среднем по планете потеплел на 0,8 градуса. Москва, даже если вычесть результат скученности, за это же время потеплела почти на 2 градуса. Якутия – на 3 г­радуса.

– Подозреваю, что изменение климата радует вас и как энергетика?

– Не то слово! В год Россия на себя тратит примерно 1 миллиард тонн топлива. Из него 400 миллионов тонн расходуется на отопление. Теплая зима – это 50–100 миллионов тонн экономии. И она буквально валится на нас с неба. Я вообще думаю, что с экономикой в России было бы куда хуже, если бы у нас сохранился климат 60–70-х годов прошлого столетия, которые, кстати, были умеренно холодными.

– Потепление когда-нибудь закончится?

– Да. Примерно через 50 тысяч лет. Даже если завтра мы выключим все источники энергии – не будем жечь ни нефть, ни газ, ни уголь, – теплый климат сохранится в течение еще многих тысяч лет. А мы по понятным причинам их не выключим.

– Метели, к счастью, закончились, и погода снова вполне весенняя. Надолго ли?

– Когда я составлял свой прогноз, получалось, что весна будет очень теплой. Так и вышло. Если бы она закончилась 8 апреля, то оказалась бы вообще самой теплой за все 240 лет инструментальных наблюдений за климатом в нашем городе. Апрель будет близким к норме, и май тоже не ожидается аномально теплым. Кстати, холодных вёсен в России вообще больше не будет, как и холодных зим.

– А каким будет лето?

– Опять стали говорить о повторении жары 2010 года, но этого не будет. Подобное лето случится в 40-х годах нашего века, не раньше. А нынешнее будет чуть теплее предыдущего.

– То есть нормальное?

– Это смотря для кого. Я заметил, что москвичи, например, предпочитают жаркое лето. Это примерно на 3 и больше градусов выше климатической нормы. Для сравнения: в 2010 году лето было теплее на 5 градусов. В этом году, по моему прогнозу, будет на 1,3 градуса выше нормы. Для обывателя это скорее прохладно, ведь средняя температура лета в Москве всего 17 градусов.

– Но хотя бы без аномалий?

– А этого вам никто не скажет. К сожалению, катастрофы не прогнозируются.