Геноцид Бельгии в Конго

Европейская история XIX века представляется эпохой просвещения и окончательного освоения Земли. Мужественные европейцы покоряли последние неразведанные уголки планеты, неся свет цивилизации дикарям. Но рельсы этого прогресса нередко были смазаны кровью аборигенов.

В середине XIX века, несмотря на многочисленные присвоения территорий Африки колонизаторами, на континенте всё ещё оставались обширные земли, защищённые от работорговцев и захватчиков природы.

Крестовый поход

В 1865 году на престол Бельгии взошёл Леопольд II. Для амбициозного короля страна была слишком мала, к тому же его связывал по рукам и ногам парламент, отвоевывающий с каждым годом всё больше прав и свобод для граждан. Единственный выход Леопольд II видел в завоевании колоний. Правда, в «доступном» мире уже практически не осталось мест, куда не ступила нога колонизатора. Поиски свели его с Генри Мортоном Стэнли — журналистом, снискавшим известность на исследовании Африки. В 1881 году Стэнли, по поручению короля и с мандатом бельгийского Комитета по изучению Верхнего Конго, отправился с экспедицией исследовать неизведанные земли в устье реки Конго. Там с помощью подкупа и шантажа он основал Свободное государство Конго.

В Европе Леопольд II имел репутацию человека, готового жертвовать своим состоянием ради несчастных дикарей. В одной из речей он заявил: «Открыть цивилизации путь в единственную часть света, куда она ещё не успела проникнуть, рассеять тьму, которая захватывает ещё целые народы, — вот крестовый поход, достойный нашего века прогресса». Используя противоречия европейских стран, Леопольд добился передачи неосвоенных земель бассейна реки Конго в управление созданного им «Общества Конго». Решение было узаконено 26 февраля 1885 года на Берлинской конференции, закрепляющей границы африканских колоний. При этом все земли Свободного государства становились личной собственностью Леопольда II.

Проклятый каучук

Колония стала источником бесценного сырья — слоновой кости и каучука. Каучук, незаменимый для изготовления резины, мог обогатить Конго, но стал проклятием, превратив страну в огромный трудовой лагерь, наполненный насилием и беспросветным ужасом. Все силы колонизаторов были направлены на рост добычи каучука: за 20 лет, с 1882-го по 1901-й, экспорт вырос в 75 раз — с 80 до 6 тысяч тонн. Добились этого насилием. Во-первых, все граждане (каждый абориген лицемерно считался гражданином) обязаны были платить налоги каучуком. Во-вторых, каучук стал единственным платёжным средством, принимавшимся в оплату за европейские товары. На торговлю это походило мало: даже ненужный аборигенам товар просто разносили по домам, а если двери не открывали, оставляли его на пороге.

Сделка считалась совершённой. Цену определяли просто: любой товар равен месячной норме сбора каучука. Исполнение договоров и сбор налогов поручили 2 тысячам вольнонаёмных агентов, в ряды которых вербовали не обремененных моральными устоями европейцев, желающих обогатиться в заморской стране. Жалованье им полагалось мизерное, доход зависел лишь от количества собранного каучука. Но даже несколько тысяч белых не справились бы, поэтому к ним прилагались «головы» — вожди небольших, но агрессивных племён. Эти «головы» с отрядом чернокожих солдат, усиленных белыми офицерами, селились в той же деревне и поступали в распоряжение агента.

Солдат обучали владению огнестрельным оружием и, облачив в военную форму, использовали для удержания под контролем огромных территорий. Эти солдаты сами были рабами и понимали, что, не выполнив команду офицера, отправятся собирать каучук. Численность таких «Общественных сил» не превышала 17 тысяч человек, но их жестокость позволяла держать в страхе и подчинении территорию, превышающую Бельгию в 76 раз.

Методы воспитания

Самым распространённым инструментом наказания за отказ от работы или невыполнение нормы была шикотта — лоскут кожи бегемота, обработанный так, чтобы на нём оставались неровные края, острые, словно ножи, и твёрдые, как железо. Им пользовались как плетью. Свидетели описывали, что взрослые сильные мужчины орали от боли и замолкали, обессилев после 25-30 ударов. Шрамы от такого «воспитания» оставались до конца жизни. Если мужчина продолжал артачиться, экзекуции подвергались его жена и дети.

Но и это было не всё. Людей убивали за малейшую провинность. Вот что писал об этом в 1895 году американский миссионер Мерфи: «Ужасы, творимые в Конго, связаны с добычей каучука. Каждая деревня обязана раз в неделю доставлять агенту определённое количество сырья, собирать которое заставляют силой. Солдаты прикладами загоняют людей в плантации. Тех, кто не успевает или отказывается, убивают на месте, причём солдаты не смотрят, в кого стреляют, чаще всего гибнут женщины, дети. Убитым отрубают левую кисть, чтобы сдать в комиссариат. Отсечённые кисти — женские, мужские, детские — рядами раскладывают перед агентом, чтобы он сравнил их число с количеством использованных патронов».

Патроны — ценный товар, за который можно было выручить у охотников хорошие деньги, а потому часто кисти отрубали у убитых прикладом, заколотых штыком. Но порой проявляли своеобразный гуманизм — рубили кисти у живых.

Деревни, жители которых отказывались выходить на работу и убегали в джунгли, подвергались тотальному уничтожению: сжигали все постройки, убивали скот, вытаптывали посевы, с деревьев срубали незрелые бананы, а колодцы зарывали — территория становилась непригодной для жизни. Когда жители возвращались к родным местам, их ждали засады, которые расстреливали мужчин, девочки и женщины продавались в рабство.

Первый камешек

В то время почти все европейские страны имели колонии и вели себя немногим лучше, но творящееся в Конго выходило за все рамки. Первым забил тревогу пастор-баптист, ветеран Гражданской войны в США, чернокожий активист за права цветных Д.В. Уильямс. В 1889 году он посетил Конго и ужаснулся от увиденного, но предположил, что король Бельгии, ратующий за прогресс и просвещение, не знает о реальной ситуации в протекторате. Уильяме написал ему письмо, где описал, как губернатор терзает местное население.

Он рассказывал о пытках током, о сжигании деревень, смевших воспротивиться, о рабстве, когда людей тысячами продавали в неволю. Причём стоимость раба была настолько низкой, что дороже обходилось оформление покупки. Пастор вскоре скончался, но его письмо стало тем камешком, что вызывает лавину.

В прессу попали описания беззакония и бесчеловечности, творившихся в Свободном государстве Конго. Европа всколыхнулась. Кто знает, был ли общественный резонанс причиной отказа Леопольда II в 1908 году от Свободного государства Конго или причины были иными… Но он понимал, что экономический потенциал страны подорван на годы вперёд: «режим каучукового геноцида» привёл к сокращению населения с 30 миллионов вдвое, а оставшиеся территории представляли собой разорённую обездоленную землю, населённую голодными, искалеченными людьми. И тогда бельгийский король, считавшийся одним из богатейших людей Европы, продал Конго своему же государству, которое вплоть до 1960 года держало его в статусе колонии.

Слово и дело

Против ужасов, творимых в Конго, высказывались видные деятели культуры, в том числе Марк Твен, Артур Конан Дойл написал книгу «Преступления в Конго», где собрал документально подтверждённые факты бесчинств бельгийских колонизаторов, а вышедшая в 1889 году повесть популярного писателя Джозефа Конрада «Сердце тьмы» всколыхнула все европейское общество.

Режим просвещения

Начинали добычу каучука с введения обязательной отработки в 60 дней на плантациях, но сумасшедшая прибыль, жадность колонистов и короля делали своё чёрное дело. Время, проводимое в поле каждым рабочим, увеличилось до 290 дней за сезон при 16-18-часовом рабочем дне. Мужчин забирали из дома почти на год, а семья, оставаясь в заложниках, влачила полуголодное существование.