Сибирские шаманы отпугивали злых духов экваториальными раковинами
Древнейшее платежное средство было настолько популярно у жителей Южной и Западной Сибири, что его подделывали.
В середине прошлого столетия в пяти погребениях XVI века могильника Пачанга на Оби археологи нашли 14 ракушек каури. Эти захоронения были сделаны селькупами — представителями коренного, ныне малочисленного народа севера Западной Сибири. По расположению ракушек преимущественно в районе головы (реже — груди) ученые сделали вывод, что их использовали как украшения.
Такие раковины стали использовать в качестве монеты еще в Китае, в период правления династии Шан. Выбор объясняется тем, что добывали их в основном на Мальдивах, далеко от земель, которые контролировала Шан / ©wikipedia.org
В журнале «Теория и практика археологических исследований» опубликована статья археолога Юрия Ожередова, в которой он обобщил известные на сегодня сведения о распространении раковин каури в Западной и Южной Сибири.
Каури (Cypraea) — морские моллюски, раковины которых, согласно сегодняшним представлениям, стали первыми монетами. В таком качестве их начали использовать в Китае не позднее времени правления династии Шан (1554-1046 годы до нашей эры). Ученые объясняют такой выбор тем, что этот моллюск водится в морях, расположенных на значительном расстоянии от земель, которые контролировала Шан. Одним из основных источников раковин этого типа (Monetaria moneta) были Мальдивские острова.
Каури в этнографии / ©Ожередов Ю.И.
Из Китая раковины попали в другие страны. Их находят везде: от Средней Азии до Заполярья, от Дальнего Востока до Новгорода и Пскова, в погребениях хунну, скифов и в курганах славян. Считается, что в Азербайджане ракушки выступали платежным средством еще в XVIII веке.
По мере расширения зоны археологических работ в Сибири раковины находили все чаще — и они относились к совершенно разным временам. Самые ранние — к периоду бронзового века, поздние — уже к XIX-XX векам. Чем дальше к северу — тем меньше находок, что вполне объяснимо.
Когда раковины вошли в обиход селькупов, точно не известно. Надо сказать, этот народ примерно в конце XVI — начале XVII веков разделился на две группы: северную и южную, которую еще называют нарымской.
Исторически сложилось так, что нарымские селькупы очень рано обрусели и сменили традиционные предметы быта на привозные русские. А самые ранние находки каури на Руси датированы XII веком. Проникновение русской культуры и предметов быта в селькупское общество произошло до появления первых собирателей этнографических коллекций. Раньше всего новации коснулись одежды, которая, судя по археологии, была главным носителем каури. Но это не означает, что в этнографический период селькупы вовсе не использовали каури.
Этнографические образцы каури на Северо-Западе Сибири известны в традиционной культуре двух обско-угорских этносов: манси и хантов. Автор работы предполагает, что это относится и к другим этносам северо-западного региона: например, к самодийцам-ненцам и селькупам. Дело в том, что в старину каури были известны васюганским хантам, с которыми селькупы жили буквально бок о бок и даже имели брачные связи. А ханты определенно знали каури.
Понятно, что раковины морского моллюска по мере удаления от моря становились все ценнее. При этом с большой вероятностью их использование объяснялось ритуальными практиками. Практически до советского времени раковины каури имели ни с чем не сравнимую популярность у шаманов сибирских тюрок. Кроме того, как отмечают этнографы, у многих народов Сибири нанизанные на нить и свободно раскачивающиеся ракушки играли роль оберегов: считалось, что их сухой треск отпугивает злых духов.
Имитации каури, выточенные из камня / ©Ожередов Ю.И.
Отпугивать зло хотелось всем, а раковин было мало. Тогда их стали подделывать. Их вытачивали из камня и отливали из бронзы. Безусловно, имитация была очень заметна, то есть обмануть она никого не могла. Это, можно сказать, кристаллы Swarovski своего времени: красивые, недешевые, но все же не бриллианты — ни по цене, ни по качеству.
Судя по размещению находок в селькупских погребениях, каури располагались точно так же, как у западных и южных соседей: их носили в прическах, в составе шейных украшений, на головных уборах и плечевой одежде.
Из этого Юрий Ожередов делает вывод, что селькупы, несмотря на значительное обрусение, четко обособились в позднесредневековом конгломерате сибирских народов — потребителей южного импорта. Ношение в одних и тех же местах указывает на сходное представление о силе оберегов из раковин каури и на их магические возможности в целом. Представители этих народов явно имели единые взгляды на вещи, способы их употребления, а главное — на их осмысление, то есть обладали определенным единством сакрального уровня восприятия вещного мира.
