Новая история человечества - и надежда для тех из нас, кто этого хочет

Все, что я читал, узнавал и учил о каменном веке и зарождении цивилизации, было неверным. Антрополог и археолог собрались вместе, чтобы рассказать всем нам об открытиях, которые появились в научной литературе за последние шестьдесят лет. Эти находки вселяют надежду в тех из нас, кто обеспокоен способностью человечества изменить курс в интересах нашего долгосрочного выживания.

Когда-то мне нравилась идея Руссо: в нашем " естественном состоянии" мы невинны, добры; это цепи, пришедшие с цивилизацией, деградировали нас.

Но со временем я начал опасаться, что Гоббс может быть более прав, чем мне хотелось бы: в нашем естественном состоянии наша жизнь "мерзка, жестока и коротка"; это контроль, который наложила цивилизация, обязал нас жить в соответствии с "лучшими качествами нашей природы".

Нет. Ни у Руссо, ни у Гоббса не было правильной концепции. Мы знаем, что людей в целом нельзя подвести ни под один из упрощенных ярлыков "хороший" и "плохой". Мы можем быть очень, очень хорошими, и мы можем быть очень, очень плохими. Тем из нас, кто видит необходимость перемен в образе жизни, если мы хотим преодолеть угрозы, с которыми мы сталкиваемся сейчас: стремительное изменение климата, ядерная война и бог знает что еще, и стремится присоединиться к любым организованным действиям во имя лучшего будущего, мы можем взять пример с Дэвида Грэбера и Дэвида Венгроу, которые в книге "Рассвет всего" доказывают, что в прошлом человечество делало вещи лучше, и человечество может измениться.

Книга "Рассвет всего" - одна из тех книг, которые действительно меняют все наши представления о себе как о биологическом виде. Собрав воедино результаты антропологии и археологии последнего поколения, авторы действительно обещают публике новое видение. Они не догматичны в своих выводах: они просто представляют доказательства и поднимают вопросы. Остальное зависит от нас.

К счастью, когда я открыл свою электронную копию книги, я не знал, что в ней более 700 страниц. Если бы я знал это, то, скорее всего, отложил бы ее в сторону, пока не нашел бы "время", чтобы прочитать ее. Но в невежестве, как Руссо, я отправился в путешествие и не читал ничего другого в течение следующих двух-трех дней.

Факты:

- Сельское хозяйство не погубило нас. Мы, люди, не объединились в города и королевства, как только "открыли для себя сельское хозяйство" и потребность в обработке земли, необходимой для того, чтобы оно работало. Джаред Даймонд был неправ, когда в книге "Ружья, микробы и сталь" сказал, что сельское хозяйство было самой большой ошибкой человечества, приведшей к перенаселенным городам, болезням, бедности и прочему.

- Нет ничего неизбежного в жизни в иерархическом или бюрократическом обществе: известно, что люди, одни и те же люди, периодически переходят от авторитарного правления к открытому демократическому самоуправлению.

- Большие города не являются плохими по определению: люди создали большие города, которые не являются иерархическими, не бюрократическими, открытыми для регионального самоуправления и значительных форм равенства. И никакой бедности.

- Бедность не является неизбежной в любом обществе, большом или малом. Это действительно возможно - наш опыт как вида доказывает это - жить в справедливом обществе без судей, полиции, тюрем.

- Тезис Стивена Пинкера в книге "Лучшие ангелы нашей природы" категорически неверен. Факты не подтверждают его мнение об относительно жестоком "доцивилизационном" прошлом и сравнительно более мирном настоящем. В прошлом действительно были периоды войн, но были и очень длительные периоды мира.

- Западная цивилизация, понимаемая в соответствии с ее исторической европейской основой, не является пределом человеческих достижений. 

Мы считаем само собой разумеющимся, что для поступления на "государственную службу" мы должны учиться, сдавать экзамены на степени по литературе, философии, чему угодно. Мы скопировали это у китайцев. 

Мы считаем само собой разумеющимся, что наши базовые свободы - свобода, равенство и братство - были продуктом европейского Просвещения. Скорее, европейские философы были вдохновлены - это почти похоже на ересь - "дикарями" в Новом и других мирах, которые они завоевали. (Для доказательства этого утверждения можно обратиться к другой работе, более доступной на archive.org: New Worlds for Old : reports from the New World and their effect on the development of social thought in Europe, 1500-1800 (Как я уже сказал в начале, Грэбер и Венгроу не пишут много новых идей: они доводят до сведения общественности доказательства, которые накапливались в научных публикациях в течение последних пятидесяти-шестидесяти лет).

Грэбер и Венгроу выделяют три свободы, которые, по их мнению, "делают нас людьми", и три соответствующие формы контроля, которые встречаются в доказательствах. Они не утверждают, что это " ИСТИННЫЕ" свободы человечества. Они признают, что вполне могут быть и другие, но для начала дискуссии они выделяют именно эти:

- свобода переезжать из одного дома в другой, зная, что в другом месте, пусть даже отдаленном, человек найдет признание и поддержку;
- свобода не подчиняться приказам любого человека, который по какой-либо причине действует с позиции, позволяющей отдавать приказы, свобода вступать в диалог и оспаривать приказы, уходить без наказания и находить признание;
- свобода пересматривать свои социальные отношения, в малом или большом масштабе.

Средства управления или формы господства? Это:

- контроль насилия
- контроль информации
- индивидуальная харизма

Ким Кардашьян предлагается в качестве фокуса воображаемого образца:

Чтобы проиллюстрировать, почему это не так, и продолжить наш мысленный эксперимент, давайте рассмотрим другой вид собственности. Рассмотрим бриллиантовое ожерелье. Если Ким Кардашьян идет по улице Парижа в бриллиантовом колье стоимостью в миллионы долларов, она не только демонстрирует свое богатство, но и выставляет напоказ свою власть над насилием, поскольку все предполагают, что она не смогла бы этого сделать без существования, заметного или нет, вооруженной личной охраны, обученной справляться с потенциальными ворами. Права собственности всех видов в конечном итоге подкрепляются тем, что теоретики права, такие как фон Иеринг, эвфемистически называли "силой". Но давайте на мгновение представим, что бы произошло, если бы все люди на земле вдруг стали физически неуязвимыми. Скажем, все они выпили бы зелье, которое сделало бы невозможным причинение вреда кому-либо другому. Смогла бы Ким Кардашьян сохранить эксклюзивные права на свои драгоценности?

Ну, возможно, нет, если она будет демонстрировать их слишком часто, так как кто-нибудь обязательно их стащит; но она, конечно, сможет, если обычно будет прятать их в сейфе, комбинацию которого знает только она одна и раскрывает только доверенной публике на мероприятиях, о которых не объявляют заранее. 

Таким образом, существует второй способ обеспечения доступа к правам, которых нет у других: контроль над информацией. Только Ким и ее самые близкие доверенные лица знают, где обычно хранятся бриллианты, или когда она может появиться в них. Это, очевидно, относится ко всем формам собственности, которые в конечном итоге подкрепляются "угрозой силы" - земельная собственность, товары в магазинах и так далее. Если бы люди были неспособны причинить вред друг другу, никто не смог бы объявить что-то абсолютно священным для себя или защищать это от "всего мира". Они могли бы только исключать тех, кто согласен быть исключенным.

Но давайте сделаем еще один шаг вперед и представим, что все люди на Земле выпили зелье, которое лишило их способности хранить секреты, но при этом они не могли причинить друг другу физический вред. Доступ к информации, как и к силе, теперь уравнен. Может ли Ким по-прежнему хранить свои бриллианты? Возможно. Но только если ей удастся убедить абсолютно всех, что, будучи Ким Кардашьян, она настолько уникальное и необычное человеческое существо, что заслуживает иметь то, чего не может иметь никто другой.

Мы хотели бы предположить, что эти три принципа - назовем их контролем насилия, контролем информации и индивидуальной харизмой - также являются тремя возможными основами социальной власти. . . . .

Говоря о свободах, Грэбер и Венгроу отмечают, что в начале обсуждения этих вопросов они быстро пришли к пониманию того, что вопрос "Каково происхождение неравенства?" является странным вопросом в свете того, что "мы" узнали о более широком опыте человеческой истории:

Эта книга началась с призыва задавать более глубокие вопросы. Мы начали с того, что выяснение происхождения неравенства неизбежно означает создание мифа, грехопадение, технологическое переложение первых глав Книги Бытия - которая в большинстве современных версий принимает форму мифического повествования, лишенного всякой перспективы искупления. 

В этих историях лучшее, на что мы, люди, можем надеяться, - это скромное изменение нашего убогого состояния, и, надеюсь, драматические действия для предотвращения надвигающейся абсолютной катастрофы. 

Единственная другая теория, предложенная на сегодняшний день, заключается в предположении, что неравенства не было изначально, потому что люди от природы несколько агрессивные существа, и наше начало было ужасным, жестоким процессом; в этом случае "прогресс" или "цивилизация" - движимые вперед, в основном, нашей собственной эгоистичной и конкурентной природой - сами по себе являются искупительными. 

Эта точка зрения чрезвычайно популярна среди миллиардеров, но мало привлекательна для всех остальных, включая ученых, которые прекрасно понимают, что она не соответствует фактам.

Равенство, говорят они, "является прямым продолжением свободы; более того, оно является ее выражением".

Оно также не имеет почти ничего общего с более привычным (евразийским) понятием "равенства перед законом", которое в конечном итоге является равенством перед сувереном - то есть, опять-таки, равенством в общем порабощении. 

Коренные американцы, напротив, были равны в той мере, в какой они были одинаково свободны подчиняться или не подчиняться приказам по своему усмотрению. 

Демократическое правление вендатов и пяти наций племени хауденосауни, которое так впечатлило более поздних европейских ученых, было выражением того же принципа: если не допускается принуждение, то, очевидно, что та социальная целостность, которая существует, должна быть создана путем разумных дебатов, убедительных аргументов и достижения социального консенсуса.

Нил Годфри