Профессор МГУ заявил, что глобальное потепление уничтожит тайгу

Уникальная весна: пока центр России страдает от ураганов и метелей, оба полюса Земли прямо-таки плавятся от жары. В Арктике теплее на 30 градусов, чем в среднем, а в Антарктиде – аж на 40 градусов. И, если наши Севера греются, потому что весна, Антарктида, где дело идет на зиму, пылает по совершенно непонятной причине. Значит, началось всерьез? Вот оно, глобальное потепление? Не все так просто, говорит геолог, профессор МГУ Андрей Журавлев. Земля лишь демонстрирует нам свои естественные ритмы, а сжигание угля и нефти ни причем. Но от этого не легче: потепление неминуемо, и нам надо думать, как с этим жить.

СПРАВКА

Андрей Журавлев – доктор биологических наук, профессор МГУ. Изучает древних животных и древний климат. Отыскивает тонкие и сложные связи между биологией и геологией, доказывая, что климат – это сумма миллионов действий и причин. Широкой публике известен такими бестселлерами, как «Сотворение Земли» и «Похождения видов».

«У алармистов все построено на ляпах и ошибках»

- Когда говорят «глобальное потепление», подразумевают, что климат испортил человек. Аргумент такой: да, раньше были похолодания и потепления, но так быстро погода не менялась никогда. Это правда?

- А мы не знаем! Мы смотрим на прошлые эпохи через мутное стекло, и уловить события с точностью до года и даже тысячелетия не в состоянии. Более-менее детальные «записи» погоды у нас есть примерно за последний миллион лет: это данные из ледников Гренландии и Антарктиды. Действительно, за этот миллион лет так быстро погода не менялась. Но что такое миллион лет? Просто ничто. Нельзя гарантировать, что быстрых колебаний не было в прошлом.

- Хорошо, вопрос в лоб. Это человек постарался, что Антарктида тает?

- Ответ в лоб: да, человеческий фактор влияет на климат. Но дальше мы с алармистами, которые во всем винят только человека, резко расходимся. У них есть одна причина – человек, одни «рельсы» - хватит сжигать нефть и уголь, и они по этим «рельсам» едут. Начинают притягивать к своей версии уровень океана (море поднимется и всех затопит), течения (уйдет Гольфстрим), и так далее. То есть строят модели одна другой нелепее.

Я им говорю: ребята, вот сколько было катаклизмов в геологической истории за последние полмиллиарда лет, всегда особое значение имели только две вещи: наземные растения и фитопланктон. Что-то меняется там или там – все, поменяется и климат. Все остальное, течения, ветра, дрейф континентов – шум, фон. Если вы хотите понять, откуда берется углекислый газ и, главное, куда девается, изучайте то, что имеет отношение к делу, а не все подряд, что попадается на глаза.

- Стоп. Почитаешь документы хотя бы ООН. Или бесчисленных климатических саммитов. И везде – «все ученые согласны в том, что» климат испортил человек. Вы – ученый, и вы не то чтобы безоговорочно согласны. То есть уже не все? Нам врут?

- Для меня тайна, в чем таком «все ученые согласны». Алармисты настрогали тысячи моделей, которые исключают одна другую. Нет такой модели, с которой согласны «все».

СПРАВКА

Глобальное потепление стало страшилкой в одночасье. В 1988 году эколог из Колумбийского университета Джеймс Хансен выступил в Конгрессе США. И в том же году на конференции в Торонто решили снизить выбросы парниковых газов на 20% к 2005 году, а ООН создала группу экспертов, которая и продвигает идею «человеческой вины» в изменениях климата. Мнения других экспертов подавляются, как показала попавшая в интернет переписка специалистов по климату, которую обнародовал климатолог Мохаммед Саббан перед саммитом в Копенгагене. В Еврокомиссии тогда заявили: несмотря на ученые споры, выбросы парниковых газов продолжим сокращать. Многие российские специалисты критикуют мировую климатическую доктрину за политизированность и игнорирование научных фактов.

В Еврокомиссии заявили: несмотря на ученые споры, выбросы парниковых газов продолжим сокращать

Почему я не с алармистами? Они пытаются все проблемы, которые переживает человечество, свести к «глобальному потеплению». Я обычно их провоцирую таким аргументом. 2004 год. Страшное землетрясение в Индонезии, цунами, которое снесло Пхукет, колоссальные жертвы. Что говорят алармисты? Теплеет, уровень океана поднимается, цунами безумствуют. Что на самом деле? На Пхукете, чтобы строить отели, вырубили мангровые леса. Эти леса поглощают удар цунами. В результате Пхукет уничтожен. Соседние острова, где мангры тогда не вырубали, почти не пострадали. И вот, рассуждая об «уровне океана» и «углеродных выбросах», мы продолжаем уничтожать этот «морской» лес. Случись новое цунами, последствия будут еще страшнее. Сколько ни сокращай «углеродный след». К сожалению, таких ляпов, которые дискредитируют саму идею антропогенной природы глобального потепления, у алармистов много.

На Пхукете, чтобы строить отели, вырубили мангровые леса. Эти леса поглощают удар цунами. В результате Пхукет уничтожен

Фото: EAST NEWS

СПРАВКА

Тысячу лет назад невероятно сильное землетрясение в Индийском океане породило цунами, которое докатилось до Восточной Африки и прошло на сотни километров вглубь континента. Подобных катаклизмов современность не знает. При этом человек еще не сжигал нефть, а уровень океана был несколько ниже сегодняшнего.

- Прямо ляпов?

- Читаю их статьи, столько ошибок нахожу… Недавно вычитал такой перл: «Земля – единственная планета Солнечной системы, у которой есть атмосфера». Дальше автор нагромождает какие-то жуткие формулы, призванные объяснить цикл углерода. Ведь, думает автор, именно известняки, известковые рифостроящие кораллы поглощают углекислый газ. Да нет же! Ровно наоборот! При формировании биогенных известняков, для чего нужен кальций, немного магния и бикарбонат, углекислый газ, напротив, выделяется. А поглощается углекислый газ при выветривании, разрушении силикатных (кремний-содержащих) пород. А ускоряет этот процесс – наземная растительность. (Кстати, по мысли того же автора, самая стабильная форма этого важного элемента – это окисленный углерод. Алмаз и графит, значит, не в счет!)

По идее, эти два процесса друг друга уравновешивают. Алармисты этого знать не знают, а кто знает, тут же принимаются спорить, мол, вы, геологи, ничего не понимаете. Мы-то как раз понимаем. Мы сейчас пытаемся сделать громадную и важную работу: посмотреть, как углеродный цикл эволюционировал в истории Земли. Потому что он был очень разный. Взять полмиллиарда лет назад, и взять по геологическим меркам недавние мезозойскую и кайнозойскую эры (от 250 млн лет назад до нынешнего времени – ред.), и мы увидим, что углеродный цикл колоссально ускорился и при том стабилизировался. И нам теперь надо понять, почему? Именно тут лежит ключ к пониманию климата.

Сжечь весь уголь – замысел Природы?

- Получается, раз теплеет, углеродный цикл стал быстрее?

- В том-то и дело, что нет. Современный углеродный цикл на удивление стабильный. И на самом деле никаких глобальных катаклизмов наша планета сегодня не переживает. Землетрясения, цунами, засухи, снег в апреле – это так, рябь на тихой воде сонного пруда.

Вы бы видели, что творилось сотни миллионов лет назад. Массовые заморы в океанах. Гибло все живое. Почему? Из обильных остатков водорослей и растений формировались огромные массы органических соединений (основа которых – углерод). Если все это успевало быстро захорониться и превратиться в «наши» горючие ископаемые, атмосфера насыщалась кислородом, но климат становился холоднее. Если процесс шел медленно, эти соединения окислялись – поглощали кислород, и живность гибла. А конечный продукт – углекислый газ - насыщал атмосферу, делая ее парниковой. Это происходило нечасто, но масштабно и глобально. Ничего такого мы в современности не видим. Если люди сожгут всю нефть, повысить градус смогут. Но не так, чтобы смертельно. А вот как углерод изъять из атмосферы обратно и нужно ли это затевать – мы и хотим разобраться.

- Я уже спрашивал, но я настырный. Вот человек достал из Земли нефть, газ и все это сжег. Такого точно никогда не было раньше? Не руками человека?

- Было. Пермско-триасовый катаклизм 250 млн лет назад. Почти вся Сибирь взорвалась: от Урала до плато Путорана, от нынешней Арктики до Алтая. Вулканы извергались, лава фонтанировала. Был выжжен гигантский угольный бассейн. Выделилось огромное количество углекислого газа. В океанах тем временем выделялся метан. Другое дело, что мы не знаем, сколько это длилось. То самое «мутное стекло», которое огрубляет детали. Может, 800 тысяч лет, может, десятки тысяч лет, а может, и меньше. Так что человек не первый поджигает ископаемый уголь. Первым был супервулкан. Но нам есть чем «гордиться»: по силе воздействия на биосферу наша промышленная революция идет сразу после сибирского супервулкана.

- А что, если так природа и задумала? Создала человека, чтобы он для какой-то цели достал из Земли нефть, газ и уголь, и все это сжег? И такова наша миссия? Это научная мысль?

- Ну, говорить, что «природа захотела, и сделала», конечно, не очень научно. Но посмотрите на одно интересное обстоятельство. Мы живем в ледниковом периоде, который для нашей планеты вообще-то не характерен. 12 тыс. лет назад заметно потеплело, ушли ледники, покрывавшие пол России, и все равно – холодно. За обозримые 2,5 миллиарда лет Земля пребывала в разогретой 90% времени. И углекислого газа было в разы больше, чем сейчас. Получается, руками человека наша планета возвращается в свое естественное состояние. Да, так сложилось, что углеродное топливо – самое дешевое и удобное. Сжигая это топливо, мы помогаем прогреться биосфере. Не мы это начали. Глобальное потепление стартовало, как я уже сказал, 12 тыс. лет назад. Но мы ему помогаем.

- Получается, мы действуем не вопреки, а в помощь природе?

- Выходит, что так. Но отсюда следует и другой вывод. Глобальное потепление не зависит от нас, и оно неизбежно. Сжигаем мы нефть, или перейдем на ветер и солнце, мы все равно окажемся в более теплом климате.

Мы живем в ледниковом периоде, который для нашей планеты вообще-то не характерен

Фото: GLOBAL LOOK PRESS

- Это же здорово?

- Это испытание. Это вызов. И готовиться надо уже сейчас. Не выяснять, кто виноват, кто больше выбросов сделал, а думать, как выживать будем.

СПРАВКА

Столетиями ученые полагали, что климат неизменен. В начале XIX века открыли парниковый эффект, потом накопились геологические факты, что климат неоднократно менялся. Поскольку о «человеческом факторе» говорить не приходилось, искали другие причины. Чаще всего космические: колебания земной оси, изменение орбиты нашей планеты, солнечной активности. Позже подтянулись геологические и биологические аргументы. Накопление данных и подлинный научный поиск были, однако, перечеркнуты, едва «глобальное потепление» стало политической доктриной.

Россия: теплая и неуютная

- Неожиданно. Погреться-то России не помешает. А давайте не про «весь мир», а именно про Россию. Чем ей грозит потепление?

- Смотрите. Если в Подмосковье и в Мурманске будет тепло, как на Кубани, это не значит, что там заколосятся рожь и подсолнечник. Наши житницы сложились не благодаря человеку. Миллионы лет степная экосистема создавала чернозем и другие высокопродуктивные почвы, которые мы продолжаем эксплуатировать. Если на Кубани станет слишком жарко, там все сгорит. Если в Подмосковье или в Мурманске станет тепло, на этой почве все равно ничего толком не вырастет. Нужны миллионы лет и миллионные стада мамонтов и других крупных животных, чтобы появились плодородные почвы. Южное потеряем, на севере не найдем.

Теперь – леса.

- Сейчас угадаю. Тайги не будет?

- Откуда взялась тайга? Были огромные звери вроде мамонтов, мегафауна. И была степь. Потому что крупные травоядные не дают лесам разрастись. Ушли мамонты – пришли леса. Тайга – это необычная экосистема. Она быстро восстанавливается, и у нее нет врагов (нет изобилия животных, которые «едят деревья»). Тайга – это дисбаланс. Природа пытается его выправить. Леса либо горят, либо их выедают короеды и прочая мелочь, после чего они превращаются в сухостой и снова горят. Но все сжечь, и все съесть, не получается. Потепление уничтожит эту аномалию. Тайга и леса Средней полосы, вероятно, сгорят.

Алармисты говорят, что лесные пожары – следствие глобального потепления. Нет! Еще раз, цепочка такая: исчезают крупные животные – появляются леса – леса горят. Свойство леса: он горит. Все, точка. Есть человек, нет человека, это всегда так.

- Но ведь даже в школе учат, что леса дают нам воду. Не будет их, не будет и воды?

- Верно замечено. Начнем с торфяников и болот. Как они себя поведут, непонятно. Да, в тропиках болота есть. Но наши скорее всего сгорят и высохнут. Все-таки другая экосистема.

Теперь речушки, озера. Не будет лесов – не будет в таком количестве и рек. Впрочем, мы и без потепления «преуспели» в их уничтожении. Последний «шедевр» - разрешение застраивать водоохранную зону. О том, что с застроенных жильем берегов в реку не будет стоков, и не будет реки, чиновники даже не догадываются.

СПРАВКА

Древние леса в России не сохранились. У нас обитали зубры, они подъедали кустарник. Леса были густые, но не дремучие, «проезжие». Их выжгли, чтобы пахать землю. Нынешние леса – третье, а то и четвертое поколение. И нынешние леса, даже если кажутся девственными, не так хорошо «держат» воду, как древние. Некогда судоходные реки, например, Лама в Подмосковье, сегодня – ручейки. Когда лесов не будет вообще, не будет и рек в их нынешнем виде.

Наконец, Байкал. Крупнейший на Земле резервуар пресной воды. Его исчезновение скажется на всей планете. И есть все признаки, что озеро медленно гибнет. А человек делает многое, чтобы оно гибло быстрее. Там до сих пор не хватает очистных сооружений. Те, что есть, на импортных расходных и комплектующих. При самом плохом раскладе угробим экосистему, которую нам никогда не восстановить. И это дело не миллионов лет, а просто лет.

- Когда все это будет, и что делать?

- Никто не назовет вам точную дату. Многое увидим, может, не мы сами, но наши дети – точно. Многое внуки. Мы говорили с вами о глобальных геологических процессах. Они не быстрые. Но иногда они могут быть просто стремительными. Есть признаки, что это «иногда» происходит именно сейчас.

Что делать? Самое главное: рассосредоточиться. Я бы отказался от идеи мегаполиса вообще. Пандемия показала, что скученность убийственна. В дальнейшем это станет еще очевиднее. Надо расселять миллионники. И все капиталы, которые у нас еще есть, бросить на восстановление малых городов и селений.