Россияне осознают вполне реальную угрозу нехватки продовольствия, и этот риск теперь носит глобальный характер

Прошли десятилетия после дефицита продовольствия, последовавшего за распадом Советского Союза, и россияне привыкли к тому, что полки магазинов заполнены немыслимым ранее ассортиментом продуктов, многие из которых производятся внутри страны.

Однако растущие цены и все более ненадежные цепочки поставок представляют опасность для людей в России и во всем мире. В недавнем интервью Свейн Торе Хольсетхер, генеральный директор одного из крупнейших мировых производителей удобрений Yara International, предупредил, что рост цен на газ может привести к мировому продовольственному кризису. Производство удобрений, которые фермеры используют для повышения урожайности своих культур, требует больших объемов углеводородов в качестве сырья. Их нехватка может привести к снижению урожая, а затраты могут быть переложены на плечи потребителей.

"Это влияет на цены на продукты питания во всем мире и бьет по кошелькам многих людей", - предупредил Хольсетхер. "Но для некоторых людей, особенно в развивающихся странах, это не только вопрос кошелька, но и вопрос жизни или смерти".

Это не первый тревожный прогноз относительно ситуации на мировом продовольственном рынке. В прошлом году, в разгар глобальной блокады, вызванной пандемией Ковид-19, исполнительный директор Всемирной продовольственной программы ООН Дэвид Бисли предупредил, что может надвигаться голод "библейских масштабов", и призвал Совет Безопасности "действовать быстро".

Но насколько вероятны эти апокалиптические сценарии?

Второй пункт среди 17 Целей устойчивого развития ООН (ЦУР), которые являются общим планом мира по ликвидации крайней нищеты, сокращению неравенства и защите планеты к 2030 году, объявляет, что политики должны действовать, чтобы "покончить с голодом, достичь продовольственной безопасности и улучшения питания и содействовать устойчивому развитию сельского хозяйства".

Голод уже является серьезной глобальной проблемой, которая значительно усугубилась в результате пандемии. Если в 2014 году, за год до принятия ЦУР 193 странами, число недоедающих людей в мире оценивалось ООН в 607 миллионов, то сейчас оно превышает 800 миллионов. 2,37 миллиарда человек не имеют возможности регулярно питаться здоровой сбалансированной пищей, а 22% детей в возрасте до пяти лет отстают в росте из-за проблем с питанием.

Можно спросить, если дело обстоит так плачевно, почему эта проблема занимает второе, а не первое место в списке ООН? Ответ очевиден: голод вызван не дисбалансом между количеством сельскохозяйственной продукции и численностью населения планеты; он имеет социальную природу. Люди голодают не потому, что полки в магазинах пусты, а потому, что у них нет денег, чтобы купить еду.

Вопреки распространенному заблуждению, эта проблема касается не только беднейших стран или регионов, которые не производят продовольствие и полностью зависят от импорта сельхозпродукции. В начале пандемии Ковид-19 в марте прошлого года мэр Лондона Садик Хан написал отчаянный призыв в СМИ, предупреждая, что "более 400 000 детей и 1,5 миллиона взрослых в Лондоне жили в условиях отсутствия продовольственной безопасности до этого кризиса, и многие ежедневно обращаются в продовольственные банки". По данным ЮНИСЕФ, в Украине, которая является одним из крупнейших экспортеров сельскохозяйственной продукции в мире, 9,8 миллиона человек - практически четверть населения страны - страдают от недоедания.

ООН, безусловно, права: голод - это следствие бедности, и преодоление этой бедности, что неудивительно, является самой первой ЦУР в списке. Достижение этой цели возможно только при условии экономического развития беднейших стран и более справедливого распределения мирового богатства, выраженного в финансовых ресурсах. По этой причине я являюсь сторонником концепции Универсального базового дохода, которая предусматривает, что каждый человек имеет право на определенный уровень дохода, независимо от того, чем он занимается и как он в данный момент работает. Нужно только убедиться, что этот механизм действительно универсален, распространяется на всех людей, а не только на граждан некоторых государств.

Вместе Бисли и Холсетхер рисуют тревожную картину нашего прогресса. Пандемический спад, наряду с энергетическим и логистическим кризисом, может привести мировую экономику в состояние "идеального шторма". Кроме того, катастрофическое изменение климата сделает невозможным ведение сельского хозяйства в засушливых регионах.

В этом случае мы можем столкнуться с катастрофической ситуацией, когда продовольствия просто не хватит на всех 7,5 миллиардов жителей планеты, независимо от того, сколько денег у них в кошельках.

Поэтому необходимо всячески наращивать сельскохозяйственное производство, особенно в таких "житницах", как Россия, которые кормят значительное количество людей во всем мире. Во-первых, это своего рода страховка от развала агропромышленного комплекса в регионах с неблагоприятным для земледелия климатом. Во-вторых, это увеличит предложение на мировом рынке и сделает продовольствие более доступным.

Однако увеличение валового производства зерна, мяса, овощей, фруктов и т.д. не должно сопровождаться вырубкой лесов и другими разрушительными для окружающей среды процессами, способными ухудшить углеродный баланс, поскольку в этом случае природа отбросит назад этот смертельный бумеранг. ЦУР должны решаться комплексно, чтобы успех в одном направлении не привел к провалу в другом.

Ключевое слово в этом предложении - "решен". Результаты конференции по климату COP26 вызвали волну скептицизма и разочарования. Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш сам выразил эти чувства, пусть и в мягкой форме, оценив достигнутые соглашения как недостаточный компромисс. Британский министр Алок Шарма, председательствовавший на конференции, высказался гораздо более жестко и извинился перед делегатами за компромиссы, упомянутые Гутерришем.

Выхлоп" с точки зрения обязательств государств оказался гораздо скромнее, чем реальный выброс углекислого газа сотнями самолетов, доставивших тысячи участников в Глазго. Однако оправдались ли завышенные ожидания? Думаю, что нет. Они основаны на иллюзии, что мировые лидеры могут собраться вместе, подписать какой-то указ, и вся мировая экономика немедленно станет углеродно-нейтральной.

Увы, мы живем не в Хогвартсе, где волшебные заклинания решают проблемы. Сам возглавляя Комитет по экологии и природным ресурсам в российском парламенте, я на собственном опыте знаю, насколько сложна эта сфера деятельности. Даже если все без исключения страны примут соответствующие законы, возникнет большая проблема с их реализацией. Экономика должна удовлетворять повседневные потребности людей. А реалии сильно отстают от планов "зеленого перехода".

Иллюстрацией этого является глобальный энергетический кризис. Одним из факторов его возникновения, наряду с быстрым восстановлением Китая после пандемии, стал недостаток мощностей возобновляемых источников энергии. Это уже привело к возобновлению наиболее экологически вредной угольной энергетики в Европе и Азии.

Россия находится в авангарде перестройки всей своей экономической инфраструктуры на "зеленые рельсы", развивает экологически чистую атомную энергетику, включая уникальные технологии замкнутого цикла, разрабатывает проекты перехода на водородное топливо. Более того, наша страна является не только производителем парниковых газов, но и крупнейшим "декарбонизатором" на планете, поскольку обладает самыми большими в мире лесными ресурсами, поглощающими выбросы.

Это результат системной политики российского правительства, направленной на борьбу с изменением климата и одновременное удовлетворение экономических потребностей. Такая же работа ведется и на региональном уровне, например, огромную работу проводит мэр Москвы Сергей Собянин. Мы видели, как городской общественный транспорт быстро переходит на электрическую тягу, где дымящие дизельные автобусы заменяются электрическими версиями, созданными талантливыми российскими инженерами, а российская столица стала мировым лидером среди мегаполисов по количеству городских парков.

Свалку размером с Эверест нельзя превратить в райский сад только с помощью регуляторных решений на макроуровне. Изменения должны касаться всех экономических субъектов - от международных мегакорпораций до небольших предприятий общественного питания. Атмосфера планеты станет чище только тогда, когда каждый человек в любой роли будет действовать в рамках новой "зеленой" парадигмы. Это называется ESG (Environmental, Social, and Corporate Governance) - концепция управления, основанная на вовлечении бизнеса в решение экологических и социальных проблем.

В 2012 году я начал сельскохозяйственный проект в Ростовской области на юге России, и сейчас наша команда внедряет инновации, которые 10 лет назад казались научной фантастикой. Система автопилотирования комбайнов сокращает время работы техники, а значит, и расход топлива. Искусственный интеллект управляет работой молочных ферм и позволил снизить не только финансовые, но и экологические затраты. No-till farming, посев семян в почву, не подвергавшуюся никакой механической обработке, и последние фармацевтические инновации с биосимулятором представляют собой экологически чистую альтернативу повышению урожайности.

Но какой стимул есть у бизнеса, чтобы стать "зеленым"? Успешное размещение акций моей фирмы на Сингапурской бирже в прошлом году, надеюсь, в какой-то мере показывает, что экологически ответственные инвестиции могут быть и прибыльными.

Я надеюсь, что эта кропотливая работа может быть повторена в других отраслях, например, в здравоохранении, и принесет пользу не только и не столько мне, сколько поколению моих детей. Ведь достижение целей устойчивого развития означает достойное качество жизни для них. Если мы потерпим неудачу, это будет вопрос их физического выживания.

Евгений Туголуков, бывший депутат Государственной Думы РФ, председатель парламентского комитета по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды. В настоящее время он является инвестором и основателем медицинского холдинга "Медскан" и сельскохозяйственного холдинга ООО "Дон-Агро"